- Эй, Филу…

- Подожди минутку, я готовлю себе какао… Ты составил для нас список покупок?

- Угу… Как пишется слово «ривьера»?

- С большой буквы.

- Спасибо.

Такая мимоза растет на ривье Ривьере… Он сложил записку и сунул ее под вазу рядом с блюдом для улиток.

Он побрился.

- Где ты пропадал? - спросил Филибер.

- Да так… Надо было кое-что обдумать…

- Ладно… И удачи тебе.

Франк поморщился. Кожу щипало от одеколона.

Он опоздал на десять минут, все уже собрались.

- А, вот и наш красавчик… - объявил шеф. Он улыбнулся и занял свое место.

Он сильно обжегся - так случалось всякий раз, когда он слишком выматывался. Помощник хотел обработать рану, и он сдался, молча протянув руку. У него не было сил ни на жалобы, ни на боль. Мотор закипел. Он выпал в осадок, вышел из строя, он не опасен…

Он вернулся домой, покачиваясь, завел будильник, понимая, что иначе проспит до утра, разулся, не развязывая шнурков, и рухнул на кровать, сложив руки крестом на груди. Ладонь так сильно дергало, что он застонал от боли, прежде чем погрузиться в сон.

Он спал уже час, когда Камилла - так легко могла ступать только она - пришла к нему во сне…

Ну надо же, какая несправедливость - он не успел разглядеть, была ли на ней одежда… Она лежала на нем, прижимаясь бедрами, животом, плечами.

- Лестафье, сейчас я тебя изнасилую, - шептала она ему в самое ухо.

Он улыбался во сне. Во-первых, сон ему нравился, и потом, ему было щекотно.

- Да… Покончим с этим раз и навсегда… Я изнасилую тебя, по крайней мере, у меня будет прекрасный повод тебя обнять… Главное - не шевелись… Будешь отбиваться - и я тебя придушу, мальчик мой…

Он хотел сжаться в комочек и закопаться в простыню, чтобы, не дай бог, не проснуться, но кто-то удерживал его за запястья.

Боль была реальной, и он осознал, что это не сон: раз больно, значит, и счастье настоящее.

Уперевшись ладонями в его ладони, Камилла почувствовала, что рука перевязана.

- Больно?

- Да.

- Тем лучше.

Она начала двигаться. Он тоже.

- Тихо, тихо, тихо, - рассердилась она, - я сама все сделаю…

Она разорвала зубами пакетик, надела на Франка резинку, обняла за шею, оседлала и положила его руки себе на талию.

Сделав несколько движений, она вцепилась ему в плечи, выгнула спину и задохнулась в беззвучном оргазме.

- Уже? -немного разочарованно спросил он.

- Да…

- О-о-о…

- Я была слишком голодна… Франк обнял ее за спину.

- Прости… - добавила она.

- Извинения не принимаются, мадемуазель… Я подам жалобу.

- Буду очень рада…

- Но не сейчас… Сейчас мне очень хорошо… Не шевелись, умоляю… О, черт…

- Что?

- Я всю тебя перепачкал биафином [76] …

- Ну и ладно, - улыбнулась она. - Авось пригодится…

Франк закрыл глаза. Он сорвал банк. Заполучил нежную умную девушку у которой к тому же есть чувство юмора. Благодарю тебя, Господи, спасибо… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Они заснули, натянув на скользко-липкие тела простыню, пропитавшуюся ароматом любви и заживления ран.

Вставая среди ночи к Полетте, Камилла наступила на будильник и отключила его. Никто не осмелился разбудить Франка. Ни его рассеянные домочадцы, ни шеф, который, не говоря ни слова, заступил на его место.

Как же он, наверно, страдал, бедняга…

В два часа ночи он постучал в дверь ее комнаты. Опустился на колени рядом с матрасом. Она читала.

- Гм… Гм…

Она опустила газету, подняла голову и изобразила удивление:

- Что-то случилось?

- Э-э… господин инспектор, я… я пришел по поводу взлома…

- У вас что-то украли?

Эге-ге, неплохо для начала! Та-ак, успокоимся! Он не испортит все дело сладкими слюнями, не ответит ей «Да, мое сердце…».

- Понимаете… Ко мне вчера влезли…

- Что вы говорите…

- Да.

- Но вы были дома?

- Я спал…

- Вы что-нибудь видели?

- Нет.

- Как это неприятно… Но вы хотя бы застрахованы?

- Нет… - произнес он, изображая уныние. Она вздохнула.

- Более чем путаные показания… Я понимаю, как все это неприятно, но… Знаете… Правильнее всего сейчас восстановить ход событий…

- Вы полагаете?

- Уверена…

Он в мгновение ока запрыгнул на нее. Она закричала.

- Я тоже подыхаю с голоду! Ничего не ел со вчерашнего вечера, и расплачиваться за это придется тебе, Мэри Поппинс. Вот же черт, все время в животе урчит… Я буду стесняться…

Он обцеловал ее с головы до кончиков пальцев на ногах.

Склевывал веснушки со щек, покусывал, грыз, лизал, сглатывал, лениво пощипывал, гладил, щупал, только что не обглодал до скелета. Это доставило ей удовольствие, и она отплатила ему тем же.

Они молчали, не решаясь взглянуть друг на друга. Камилла вскрикнула, изображая досаду.

- Что такое? - вскинулся он.

- Ах, мсье… Знаю, это ужасно глупо, но мне необходим второй экземпляр протокола для архива, а я забыла подложить копирку… Придется все повторить с самого начала…

- Сейчас?

- Нет. Но и затягивать не стоит… Вдруг вы забудете некоторые подробности…

- Хорошо… А вы… Как вы думаете, мне возместят убытки?

- Вряд ли…

- Тяжелый случай…

Камилла лежала на животе, положив подбородок на руки.

- Ты красивая,

- Перестань… - смутилась она, закрываясь от него руками.

- Ладно, ладно… Дело не в красоте… Не знаю, как объяснить… Ты - живая. В тебе все живое: волосы, глаза, уши, твой маленький носик и твой большой рот, руки и чудная попка, длинные ноги, выражение лица, голос, нежность, то, как ты молчишь, твой… твоя… твои…

- Мой организм?

- Ага…

- Значит, я не красотка, но организм у меня живой. Твое признание - это нечто! Суперпризнание! Мне никто никогда ничего подобного не говорил…

- Не придирайся к словам, - нахмурился он, - это ты умеешь… Ох…

- Что?

- Я еще голоднее, чем был… Нет, мне и правда нужно что-нибудь закинуть в топку…

- Ладно, пока… Он запаниковал.

- Ты… Не хочешь, чтобы я принес тебе что-нибудь поесть?

- А что ты можешь мне предложить? - поинтересовалась она, потягиваясь.

- Все что захочешь… И добавил, подумав:

- …Ничего… Все…

- Договорились. Я согласна.

Франк сидел, прислонясь спиной к стене и поставив поднос на колени.

Он откупорил бутылку и протянул ей стакан. Она положила блокнот.

Они чокнулись.

- За будущее…

- Нет. Только не за это. За сейчас, - поправила она. Прокол.

- Будущее… Ты… ты его… Она взглянула на него в упор.

- Успокой меня, Франк, мы же не влюбимся друг в друга?

Он сделал вид, что подавился.

- Эк… умр…чхр… Ты рехнулась или как? Конечно, нет!

- Черт… Ты меня напугал… Мы и так наделали столько глупостей…

- Это ты так считаешь. Но сейчас вроде никакой опасности нет…

- Есть. Для меня есть.

- Да ну?

- Точно. Будем заниматься любовью, пить, гулять по Парижу, держась за руки, обнимай меня, позволь бегать за тобой, но… Постараемся не влюбляться… Пожалуйста…

- Очень хорошо. Так и запишем.

- Рисуешь меня?

- Да.

- А как ты меня рисуешь?