Прошла неделя.

Камилла вымыла руки и вернулась в сад, к Полетте, принимавшей солнечные ванны в кресле.

Она приготовила запеканку… Вернее, пирог со шкварками… В общем, нечто вполне съедобное…

Настоящая маленькая образцово-показательная женщина, ждущая возвращения мужа…

Она стояла на коленях, ковыряясь в земле, и тут подружка-старушка прошелестела у нее за спиной:

- Я его убила.

- Что-о-о? Вот ведь беда…

В последнее время крыша у нее отъезжает все сильнее…

- Мориса… Моего мужа… Я его убила.

Камилла выпрямилась, но оборачиваться не спешила.

- Я была в кухне - искала кошелек, чтобы пойти за хлебом, и… И увидела, как он упал… Знаешь, у него было очень больное сердце… Он хрипел, стонал, его лицо… Я… Я надела жакет и ушла.

Я тянула время как могла… Останавливалась перед каждым домом… Как поживает ваш малыш? С ревматизмом полегче не стало? Боже, какая гроза собирается… Сама знаешь, я не болтлива, но тем утром была сама любезность… Но самое отвратительное - я купила и заполнила лотерейный билет… Можешь себе представить? Как будто считала, что удача на моей стороне… Ну вот, а потом я… Я все-таки вернулась, а он умер. Тишина.

- Я выбросила билет - у меня не хватило бы духу проверить выигравшие номера - и вызвала пожарных… Или «скорую помощь»… Не помню… Но было уже поздно. И я это знала…

Гробовая тишина.

- Молчишь?

- Молчу.

- Почему?

- Да просто потому, что тогда пришел его смертный час.

- Ты правда так думаешь? - умоляющим тоном переспросила Полетта.

- Я в этом просто уверена. Сердечный приступ есть сердечный приступ. Вы однажды сказали, что он получил отсрочку на пятнадцать лет. И он их и прожил.

Для большей убедительности она как ни в чем не бывало вернулась к работе.

- Камилла…

- Да?

- Спасибо.

Когда через полчаса она разогнулась, Полетта спала и улыбалась во сне.

Она пошла в дом за пледом.

Скрутила себе сигаретку.

Почистила ногти спичкой.

Проверила свой «пирог».

Сорвала три кустика салата и немного резанца.

Помыла зелень. Выпила белого вина.

Приняла душ.

Надела свитер и вернулась в сад,

Она положила руку ей на плечо.

- Эй… Полетта, дуся моя, вы простудитесь… Она тихонько потрясла ее.

- Полетта?…

Ни один рисунок не давался ей с таким трудом. Она сделала всего один набросок. Возможно, лучший из всех…

В час ночи Франк перебудил всю деревню. Камилла была в кухне.

- Снова напиваешься в одиночестве?

Он повесил куртку на спинку стула, достал стакан из шкафчика над ее головой.

- Не шевелись.

Он уселся напротив нее.

- Бабуля уже спит?

- Она в саду…

- В са…

Он застонал, когда Камилла подняла к нему лицо.

- О нет, черт, только не это… Нет… Не может быть…

- А что насчет музыки? У вас есть пожелания? Франк обернулся к Камилле.

Она плакала.

- Ты подберешь для нас что-нибудь симпатичное? Она покачала головой.

- А урна? Вы… Вы взглянули на расценки?

У Камиллы не было сил возвращаться в город за диском с «подобающей случаю» музыкой. Да она и не была уверена, что сумеет правильно выбрать… Нет, она не могла.

Она вытащила кассету из автомагнитолы и протянула ее крематорскому распорядителю.

- Менять ничего не нужно?

- Нет.

Этот певец был ее любимчиком… Не верите? Да ведь он даже спел одну песню персонально для нее, так что…

Камилла записала концерт для Полетты, чтобы отблагодарить за уродливый свитер, который та связала для нее зимой: еще вчера они благоговейно внимали голосу певца, возвращаясь из садов Вилландри.

Камилла вела машину и видела в зеркале улыбку Полетты…

Когда выступал этот молодой верзила, ей тоже было двадцать.

Она ходила на его выступление в 52-м, тогда рядом с кинотеатром был мюзикл-холл.

- Ах, до чего же он был хорош… - вздыхала она… - До чего хорош…

Итак, надгробное слово и «Реквием» поручили монсеньору Монтану.

Когда ты утром собираешься в путь,

Друзей с собою позвать не забудь.

В пыли дорожной оставляет свой след

Ве-ло-си-пед!

Фернан, Фирмен, Франсис, Себастьян,

И каждый не знает, он трезв или пьян.

Ведь влюблены были несколько лет

Мы в красотку Полет!

Когда она каталась со мной,

Крылья вырастали у нас за спиной.

И напевал нам веселый куплет

Ве-ло-си-пед!

А Филу даже не было в Париже…

Отправился в свадебное путешествие…

Франк стоял очень прямо, заложив руки за спину.

Камилла плакала.

Простая песенка юных дней

Ушла надолго из жизни моей.

Теперь я снова пою «ла-ла»,

Ну и дела!

Город и улицы прошлых лет,

Мальчишки, маркизы, велосипед,

Снова они мне уснуть не дают.

Я их лю-блю!

Она улыбалась… уличные мальчишки, маркизы… Да это же про нас…

Мадам Кармино, всхлипывая, перебирала четки.

Сколько их было в этой псевдочасовне из искусственного мрамора?

Человек двенадцать?

За исключением англичан, одни старики…

Если быть совсем точным - старушки.

Печально качающие головами старые дамы.

Камилла уронила голову на плечо Франку, который все терзал и терзал свои пальцы.

Три маленькие нотки - веселый мотив -

Сбежали от меня, звук с собой прихватив.

Но я их в сердце сохраню своем,

Исчезнет грусть, и мы споем!

Усатый господин сделал знак Франку. Тот кивнул.

Дверца печи открылась, гроб поехал по полозьям, дверца закрылась и… Чпок…

Полетта дернулась в последний раз под музыку своего любимого шансонье.

…И ушла… шлеп… шлеп… под солнцем… И… ветром.

Люди обнимались. Старушки говорили Франку, как сильно они любили его бабушку. И он им улыбался. Улыбался, стиснув зубы, чтобы не зарыдать.

Все разошлись. Один из сотрудников передал Франку бумаги, другой вручил маленькую черную коробку.

Очень красивую. Даже роскошную.

Она блестела под светом люстры из искусственного хрусталя.

Рассыпалась снопом искр.

Ивонна пригласила их выпить по рюмочке.

- Спасибо, нет.

- Уверен?

- На все сто, - кивнул он, цепляясь за руку Камиллы.

И они остались на улице.

Совсем одни.

Вдвоем.

К ним подошла какая-то женщина лет пятидесяти.

И попросила их поехать к ней домой.

Они поехали за ней на машине.

Они бы за кем угодно сейчас поехали.