А дальше я ухожу в нирвану. Мне вообще все равно, что дом чужой. После офигенного ужина мы дурачимся как пятилетние дети. Носимся по дому в белье, стреляя друг в друга из водных пистолетов. Не думала, что Егор на это согласится, учитывая, что эти штуки я брала исключительно для Кубы.

— Класс, — усмехаясь, произносит Юсупов. Валю его на девственную кровать и усаживаюсь на него сверху.

— Ага. Только я теперь боюсь, как бы пол не вздыбился в коридоре. Там же паркет.

— Вздыбится что-то другое. А если паркет… скажу, что его ежиха обоссала, когда сбежала из клетки. Ты, кстати, клетку закрыла?

— Да, — ржу как лошадь, забавляясь страхом Юсупова. — Сейчас мы с тобой будем играть, Егор… Юсупович.

— Викторович, бестолочь.

— Прости, все время вылетает.

— Не прощаю. Кстати, утоли мое любопытство, когда ты поняла, что влюбилась в меня?

— Ммм… — протяжно произношу я, наклоняясь к Егору. Провожу носом по его шее, вдыхая запах его туалетной воды. Вкусненько. — Тогда, когда ты раскромсал мне палец и из него потек гной. Вот он вытекал, вытекал и я осознавала, — на мой комментарий Егор лишь усмехается. — Вообще-то я не шучу, — вполне серьезно произношу я.

— Ты чокнутая.

— На себя посмотри. Так, все, зубы мне не заговаривай. Ща игранем, а ты лежи.

Быстро встаю с кровати и подхожу к чемодану. Достаю «набор извращенцев» и снова усаживаюсь на Юсупова.

— Итак, загадка номер один. За каждый неправильный ответ — я буду цеплять на тебя по одной штуке из этого пакета.

— Нет.

— Да. А после я тебе сделаю приятное.

— Минет?

— Да.

— Ладно, давай, — быстро соглашается Егор.

— Итак, — стараюсь скрыть улыбку. — Что у Адама спереди, а у Евы сзади? — Юсупов долго смотрит на меня и все же выдает.

— У Адама — Адамовский член. У Евы — Евинское анальное отверстие.

— А вот и нет, — с улыбкой произношу я. — Правильный ответ — это буква «а».

— В смысле?

— В прямом, — достаю из пакета наручники и, пользуясь замешательством Егора, быстро надеваю их на него. Выглядит он сейчас крайне смешно. В этот раз обе руки прикованы к кровати. — Это же детская загадка. Именно с буквы «а» начинается имя Адам и заканчивается имя Ева.

— Идиотизм полнейший.

— Неа, — целую Юсупова в губы. — Загадка номер два: твердое в мягкое вставляется, и шарики рядом болтаются?

— Кто о чем, а Синичкина снова о пиписьках, — закатывает глаза.

— Это не ответ. Ну?

— Давай уже недевай следующую хрень. Я не знаю.

— Ну как так? Песенку о кладбище знаешь, а — это нет?

— Не знаю. Давай лифчик снимай.

— Это сережки, глупенький. Мягкое — это мочка.

— Очередной идиотизм. Лифчик снимай, — повторяет Егор.

— Окей, — соглашаюсь я, стягивая с себя бюстгальтер.

— Вот так лучше. Ну что там у тебя? — пристально наблюдает за тем, как я достаю из пакета накладки для сосков в виде сердечек со свисающей бахромой. — Ты, блин, прикалываешься? Они вообще-то женские.

— Да, прикалываюсь. Разрешаю после проделать то же самое со мной и даже без куни. Только вопросы не в стиле синус числа пи, а нормальные.

— Жесть, — обескураженно произносит Егор, как только я нацепляю на него пестисы.

— Итак, соберитесь, Егор Викторович. Загадка номер три: в две руки беру, между ног сую, пять минут потею, а потом балдею.

— Ты озабочка, Синичкина. Суй уже, — не выдерживает Егор и начинает смеяться. — Все уже давно готово под тобой.

— Это велосипед, между прочим, извращюга. Ну раз снова не ответил, получай аксессуар номер три, — достаю из пакета кожаный ошейник.

— Так, нет, я на это не согласен, — отворачивается Юсупов, но все же после нескольких попыток поддается мне. Как только я надеваю на него ошейник мы синхронно начинаем ржать как лошади. До слез.

— Можно я сфоткаю, пожалуйста.

— Нет!

— Ну, пожалуйста, — умоляюще прошу я и тянусь к мобильнику. — А можно я тебе еще кляп в рот вставлю?

— Видала? — показывает мне фигу.

— Окей, хоть так. Поржем потом, — делаю пару снимков и откладываю мобильник на кровать.

— Все, снимай с меня все это.

— Так быстро?

— Живо.

— Ладно, ладно, — соглашаюсь я, целуя Юсупова в губы.

Начинаю рыться в пакете в поисках коробочки с ключом от наручников, но ни фига не нахожу. Егор, видя мое замешательство, начинает хмуриться. Вскакиваю с кровати и подхожу к чемодану. Начинаю искать ключ в карманах, но там его тоже нет.

— Ты понимаешь, что я с тобой сделаю?

— Да успокойся ты. Я сейчас его найду.

Мое спокойствие меня покинуло спустя пять минут тщательного поиска.

— Прости, пожалуйста. Но… во всем надо искать плюсы. Хорошо, что это случилось здесь, а не на Кубе. Прикинь, тебя потом бы все вызволяли и показывали в новостях. А так, я сейчас быстренько что-нибудь придумаю.

— Что, ничего не придумывается? — зло бросает Егор.

— Нет. Надо найти нож? Ножницы? Ну или что? Булавку?

— На кухне есть синий тонкий нож. Давай неси его.

— Окей. Я — быстро.

Было бы еще быстрее, если бы мы ни облили коридор водой. Добежала до кухни и тут же схватила описанный Егором ножик. Засеменила обратно, а дальше ступор. В гостиной стоят Аня и Богдан. Первая кряхтит, судя по всему, из-за того, что упала на мокром полу, второй смотрит на меня в упор. Черт, у меня же грудь голая. Тут же хватаю подушку с дивана и прикладываю к груди.

— Здрасте. А я вот тут шла рядом с домом и слышу какие-то звуки. Думаю, надо зайти разведать обстановку. Дверь оказалась открытой. Захожу, а Егор… попал в беду. И вот прям не знаю как ему помочь, — смотрю на Аню с выпученными глазами и стыд топит с головой. Ну что я творю?!

— Лиля, блин, ты скоро? — слышу рев Юсупова сверху.

— Ой, ладно, забудьте все, что я тут наговорила. Извините, — обхожу Аню с Богданом и мигом поднимаюсь наверх.

Вбегаю в комнату и тут же взглядом ищу свою футболку. Наспех надеваю на себя.

— У меня плохие новости. Там твой брат с Аней вернулись.

— Ну, пиздец! Закрой дверь. Не пускай сюда Богдана. Дважды перед ним позориться — это перебор.

— Чувствую, будет трижды, — синхронно поворачиваем головы на голос хозяина. — Видимо, это родственное. Хорошо хоть не прищепки. В первый раз ты тоже была непосредственным инициатором сего балета, да, Лиля? — понимаю, что вопрос, заданный Богданом, адресован мне, однако я ничего не соображаю.

— Что, простите? — мямлю как дура, ища взглядом свои джинсы.

— Прикованный наручниками Егор на этой самой кровати уже был. Месяца четыре-пять назад. Твоих рук дело было?

— А-а-а-а, да, моих. Но тогда я специально, а сейчас случайно. Ключик забыла.

— Слушайте, может, уже хватит устраивать из этого цирк?! — взрывается Юсупов. — Сними их, блин, с меня! Желательно, как в прошлый раз — быстро.

— Нехорошая какая-то тенденция выходит, — Богдан усаживается на кровать с задумчивым выражением лица. — Ты доминируешь, Лиля, — поворачивается ко мне. — Женщина не должна доминировать, это может плохо закончиться.

— Судя по всему, это уже привело к печальным последствиям, — поворачиваюсь на Анин голос. — Утолите мое любопытство, а что вы тут делали? Проверяли товар на наличие брака? — произносит Аня с нескрываемой издевкой. Тянет руку к кровати и прихватывает пакет. — А, Лиля? — кажется, сейчас я превращаюсь в помидор, судя по тому, как наливаются жаром мои щеки.

— В две руки беру, между ног сую, пять минут потею, а потом балдею, — я не знаю, как из меня врывается ЭТО.

— Велосипед, — ничуть не смущаясь, бросает Богдан.

— Точно! А вот Егор не знал ответ на эту загадку, поэтому получил ошейник. Он вообще не знал ни одного ответа на мои загадки, поэтому и находится в таком неприглядном виде.

— Кошмар, ничему тебя не научил. Прикольные, кстати, насисьники. Ань, не хочешь такие? — дергает висячую бахрому на Егоре.

— Ну, разве что, если они будут на тебе.

— Тогда не берем. Ладно, будем исправлять этот маленький казус, — переводит взгляд на меня.