— А разве вы не чёрный маг, Андар?

— Определение цвета оставим любителям ярлыков. В остальном же: я только учусь. Мне ещё многому предстоит научиться в пространстве магических наук и искусств. Расскажите же о своих оккультных успехах, étonnant[3] Мелани́, насколько вы продвинулись в своём познании? Да, я не силён в языках, но пару французских слов знаю, — поспешил пояснить я свой неожиданный переход на французский язык.

Девушка театрально сложила ладони вместе.

— Ах, Андар, это нельзя назвать успехами. Когда мы жили в Петербурге, лет десять назад, я посещала спиритические сеансы. Это было так увлекательно и интересно! Погрузиться в мир духов. Я прочитала несколько эзотерических книг, того же Жерара Анкосса, но мало что поняла в них. Доросла до того, что у меня есть колода марсельского Таро, которую я иногда использую в подсказках подружкам. У них вечно любовные интрижки и сложный выбор, куда лучше пристроиться замуж. Ну вы понимаете, о чём я. Гадаем вечерами при свечах. Так, баловство одно. Полагаю, что за столь мелкие шалости в годы Инквизиции даже не стали бы мараться и жечь на костре. Мелани́ сделала невинный взгляд и посмотрела на меня искоса.

Врёшь, подруга, ой, врёшь. Нутром чувствую, что просто Таро, да ещё в качестве редкой игрушки — не твой уровень. Заглянуть в омут твоих глаз поглубже — там явно видна вековая мудрость, чувствуется Магия, шабаши на местах силы во славу тёмных древних богов, там сама Шакти рвётся яростно наружу и полыхает красное адское пламя иных миров. А ты мне тут затираешь про баловство и редкие гадания легкомысленным подружкам. Пусть я не самый сильный маг, но оцениваю себя трезво. Пролезть в голову и считать хотя бы поверхностные мысли и настроение у обывателя сумею. А тут я даже сквозь твоего хранителя пробиться не сумел. Отпихнули, как слабого щенка, и наподдали хорошенько, чтоб неповадно было! И как бы ты ни пыталась сейчас изобразить из себя простушку, у тебя не получилось меня обмануть.

Я мысленно прочитал формулу подключки к теневому аркану Чернокнижник, а затем девять раз произнёс имя царя теней Альшена. Теперь моя попытка проникновения будет менее заметна, и я проползу тенью.

— А знаешь, Мелани́, во времена Инквизиции могли сжечь и за меньшую провинность — просто по доносу. Я однажды читал «Молот ведьм»…

Я продолжал рассказывать что-то там про проклятые для ведьм времена, в это же время в очередной попытке протянул своё теневое щупальце в голову девушки. Так, пролезаю… А вот и стражник — химера. Вроде бы не видит меня. Осторожно, потихоньку ползу дальше. Бах! Удар! Химера вновь с остервенением меня выбрасывает! Голову пронзает лёгкая боль. И тут милая Мелани́ преображается, её черты лица становятся жёстче, она вперяется своими глазами в мои… Мой мозг будто пронзают острой иглой! Изо всех сил я пытаюсь защититься, ставить блоки, пытаюсь вспомнить защитные формулы. Но уже поздно. У меня не хватает сил! Мелани́ явно сильнее меня.

— Не смей лезть в мою голову без спроса, garçon[4] Андар! — с нажимом говорит мадмуазель и выходит из моей головы.

— Уф, — выдохнул я. — А тебе, значит, можно взламывать без разрешения?! Да, Мелани́? Может быть, хватит уже разыгрывать здесь спектакль под названием «Простушка из Франции»?!

Девушка сняла маску. И теперь выглядела, как ей более и подобает: молодая, красивая, роковая девушка, с холодным жестоким взглядом. Прожжённая, расчётливая и мудрая.

— Хорошо, Андар. Раскроем карты.

И мы разговорились начистоту. Я рассказал о своей судьбе становления учеником Мастера Азриэля, о своих успехах и неудачах, о своих практиках.

Мелани́, в свою очередь, рассказала, что с самого детства обладала различными способностями, что в народе называют колдовскими: могла считывать некоторые варианты будущего, что-то лечить, а где-то в гневе и калечить. В юношестве она уже вошла в состав одного из ведьминских ковенов, где они совершали групповые ритуалы, мистерии разных богов. Если говорить про «цвет» магии, к которому она тяготела, я бы назвал её тёмно-серой: она блюла Баланс, но чувствовала тягу к разрушению. В этом мы с ней были очень похожи. Проще говоря, Мелани́ — классическая сильная ведьма. Или магиня — кому как нравится.

— Что ж, Мелани́, теперь я знаю о твоей магической карьере, и мы оба понимаем, что всё содержимое переданной мне записки — всего лишь обманка. На многие покрытые тайной вопросы ты ответишь лучше меня. Для чего же ты хотела меня увидеть?

— Интерес. Просто интерес. Узнать, действительно ли ты соответствуешь тем слухам, что дошли до меня о твоей магической силе. Скажем так, я интуитивно заранее чувствовала, что ты не шарлатан, что несёшь истинные знания и Силу, но насколько именно, это можно оценить более точно только при личной встрече. И поговорить, — ведьма улыбнулась, — о чём-то волшебном и сверхъестественном с человеком в теме. Иногда хочется общения с близким по духу, с равным по духу.

— И каково твоё впечатление? Насколько слухи соответствуют действительности? Приврали?

— В тебе есть Сила, но не настолько огромная, как несёт молва, где любое мнение разрастается, словно снежный ком, от сплетни к сплетне. Зато я чувствую, что ты имеешь большой шанс достичь недосягаемых для большинства высот в чародейском искусстве. Если, конечно, не сорвёшься вниз, вскарабкиваясь к вершинам.

— Благодарю за откровенность, мадмуазель Мелани́! — кивнул я.

Мы проболтали несколько часов кряду. Успели проголодаться и отведать на обед блюда местной национальной кухни: хинкал, запечённого лосося, чуду[5] с икрой и зеленью. Всё было превосходно на вкус, не придерёшься.

Я словно почувствовал родную душу в моей прелестной спутнице. Наконец-то я мог говорить о магии на равных, делиться и обсуждать. Меня понимали и могли дать дельный совет, а где-то и обоснованно поспорить. Это было просто чудесно. Этого так не хватало с момента, как я покинул дом Учителя.

Мелани́ рассказывала про свой ковен, как ушла оттуда, не желая подчиняться строгой дисциплине. Она вообще не любила правила и ограничения. Вся её жизнь была довольно свободной: родители никогда не ставили ей особых ограничений, поняв с самого детства, что это бесполезно. С малых лет девочка упёрто стояла на своём, готовая драться за собственное мнение и отстаивать его до конца. Однажды, тогда Мелани́ было всего пять лет, mamán заставляла её съесть на завтрак картофельное пюре. А в пюре был печёный лук, который девочка терпеть не могла. Вот она и упёрлась, не захотела есть «Эту гадость!» Маменька тогда строго заявила, что пока Мелани́ не съест пюре, ей ничего больше из еды не дадут. Дочка встала из-за стола, ушла в сарай и просидела там без пищи и питья почти сутки, пока маменька не одумалась и не сдалась. В тот памятный день упрямая mamán поняла, что её крепкая коса напоролась на более твёрдый камень. Она пришла к дочери, извинилась и позволила той есть всё, что захочется. С тех пор девочке больше ничего не запрещали.

Родители её были дворянами с богатой родословной. Отец — француз, мама — родом из Петербурга, из семьи Гордеевых. Два древних и аристократических рода слились воедино и дали потомство в виде Мелани́, двух старших братьев и младшей сестрёнки. Papá имел международную торговлю через порт Марселя, где Мелани́ и родилась. С тех самых пор у неё стало две родины: периодически она жила то во Франции, то в России, в Петербурге. И, соответственно, прекрасно владела и русским, и французским языком, с некоторым перевесом в сторону последнего.

Один из старших братьев помогал отцу с его торговым делом в Марселе, второй брат служил на флоте в Петербурге, mamań с сестрёнкой постоянно жили в поместье возле Марселя. Несколько лет назад papá сделал вложения в мареноводство[6], в связи с чем прикупил в Дербенте дом, куда теперь Мелани́ переехала жить. Смена обстановки даёт, знаете ли, момент развлечения искушённым и скучающим дворянским особам. Хотя, скука — это не совсем про мою собеседницу. Много свободного времени ведьма уделяла магическим практикам. И верховой езде. Каждый день, по возможности без пропусков. Пару часов верхом у неё были вместо зарядки. Что, как все вокруг могли оценить, прекрасно отразилось на фигуре Мелани́.