Мне сто четыре года. Выгляжу я попеременно и неопределённо на возраст между сорока и шестьюдесятью годами, ощущаю я себя примерно так же, лет на пятьдесят. Чёрные, как смоль, длинные волосы, слегка припорошенные сединой на висках, наполовину седая короткая бородка, которую пришлось отпустить, чтобы казаться старше.Моя борода начала седеть уже с тридцати лет, на что я в полушутку заявлял "Мудрость пробивается", вспоминая, как старых мудрецов называют аксакалами. "Ак сакал" — белая борода в переводе с тюркского.

Сохранение энергии, ежедневная проработка тонких тел и магические ритуалы на омоложение дали свой результат: я выгляжу слишком молодо для векового старца. При всех достижениях современной медицины, косметологии и косметической хирургии невозможно выглядеть столь «юно» в перемахнувшем вековой рубеж возрасте. Во избежание лишних вопросов у проверяющих документы служб, лет шесть назад, я начал было серьезно раздумывать о подделке паспорта, да так и бросил, потому что явно почувствовал, что, не смотря на крепость моего тела, срок его годности неумолимо истекает, а пришедшие на тонком плане знаки лишь подтвердили мое чутьё.

Время пришло. Магические методы больше не помогут удержать мой дух и душу как конгломерат тонких тел и сознаний в этом проводнике на физическом плане. По моим ощущениям, осталось совсем немного, год-полтора и придётся уходить.

Да, можно при желании хоть завтра сгореть огнём изнутри, перейти на энергетическую форму жизни и продолжить карабкаться дальше вверх по лестнице эволюции уже там, среди божественных форм. Но не хочу. Потому что именно карабкаться. Потому что здесь, среди людей, я ощущаю себя царём и богом, где за долгую жизнь я обеспечил себя богатством, здоровьем, властью, магической силой, почетом и практически поклонением. Мне доступны изысканные и очень недешёвые для большинства людей развлечения и наслаждения. Я не готов расстаться с этим. На уровне школьника среди богов я буду снова учиться, постигать, начиная с самых азов, снова бороться за достойный уровень сосуществования среди себе подобных, снова стремиться к успешному развитию и накоплению Сил. Неохота. Хочется ещё немного насладиться заработанным и заслуженным, поэтому у меня созрел план. Пора реализовать его в жизнь. Время поджимает. Необходимо найти преемника.

[1] Андар — злой дух, дэв в зороастризме.

[2] Казуальное тело — в индийских оккультных учениях это кармическое тело, где хранится информация по деяниям всех прожитых духом воплощений.

У меня тоже когда-то был Учитель.

Я родился и рос в маленькой деревушке у подножия Кавказских гор, ближайшей вершиной к нам возвышалась Шалбуздаг. Ну как ближайшая? Почти шесть вёрст[1] по сложной пересечённой местности.

С малых лет, как себя осознаю и помню, а это примерно лет с четырёх-пяти, я всегда интересовался чем-то сверхъестественным и волшебным. Запоем слушал разные страшные мистические истории старожилов и тёток, которые ими щедро делились, найдя во мне благодарного слушателя. А истории неизбежно случались. Деревня наша небольшая, вокруг леса и горы, столь интимная близость к природным стихийным силам просто обязывала жителей иметь уважение к неведомым могущественным существам, что жили по соседству с нами.

И потому, да и в силу крепости традиций, что зачастую не искоренить запретом, несмотря на основную господствующую веру Мохаммеда, жители деревни исполняли некоторые простые языческие обряды в быту: для защиты, чтоб принести богатую дичь с охоты, прийти с озера с большим уловом, умилостивить духов гор, чтобы весной тающие ледники не затопили деревню, умаслить домового и овинника, чтобы те помогали по хозяйству.

Уже с тех лет во мне просыпалась могучая магическая сила, причём явно тёмного направления. Бывало, я гневался почти без причины. Мог в гневе крикнуть какое-то плохое пожелание обидчику. Пожелание непременно сбывалось. Ежели обидчика-человека не было, то от вспышки гнева могло что-нибудь сломаться по хозяйству. Моя бабушка, умевшая лечить руками и знающая некоторые заговоры для исцеления, быстро смекнула про мой дар. И начала учить меня по-своему уму-разуму. Запретила бате лупить меня в наказание жёсткой кожаной портупеей, что осталась у него еще со времён его недавней службы в рядах регулярной армии. Потому что родительское наказание меня послушным и покорным не делало, а злость на отца после такой порки уже однажды чуть не обернулась для него бедой: всегда смирная бурка — одна из наших кормилиц, дающая чудесное молоко, из которого у мамы получался не менее чудесный кумыс, — вдруг лягнула батю копытом по голове. Хорошо, что обошлось лишь ушибом, но после этого происшествия бабушка объяснила отцу подоплёку произошедшего, а меня приблизила к себе и начала потихоньку объяснять и рассказывать о Силе и контроле над ней.

— Сила в тебе пробуждается, сынок. Огромная Сила. И тёмная, как я погляжу.

— Наникэй (так я часто называл бабушку, поскольку по крови она была нерусской), это значит, что я плохой?

— Нет, сынок. Это значит, что ты такой, какой есть. Посмотри на природу: в лесу живут волки, которые едят лосей, газелей, зайцев. В горах живут беркуты, которые едят мышей, змей, сусликов, других птиц, детёнышей косуль. Не брезгуют они и падалью. Разве они плохие?

— Плохие! Волки у наших пастухов овец уводят!

— Эх, балам[2], они не плохие. Это их природа. Они часть общего круга жизни. Представь, что не будет волков и орлов. Зайцев станет слишком много, мыши заполонят все вокруг. Что тогда будет? Они съедят всю траву и кустарники, доберутся до наших посевов и огородов. Во всём мире есть баланс. Все мы ходим под Богом, и все мы — его создания, и хорошие и плохие. И «плохие», как видишь, тоже нужны. Ты тёмный, сынок, это не плохо, просто так есть, таким ты уж создан, так я вижу твою Силу. Тяжело тебе придётся среди людей. Для людей ты будешь плохой. Они будут сторониться тебя, а то и того хуже.

— Я не хочу быть плохим, — я был тогда растерян и даже потрясён непривычными словами бабушки.

— И не будешь. Люди многого не понимают и не поймут. Придётся притвориться и быть, как они, чтобы не выделяться, смешиваясь с толпой. Я тебе расскажу, балам.

Любимая бабушка стала для меня первым учителем в магии. Она учила меня контролировать и направлять силу. Мы вместе с ней ходили по лугам и небольшим возвышенностям. Наникэй была хоть и довольно бодрой для своих лет, но преклонный возраст всё-таки давал о себе знать, отнимая силы при продолжительных переходах. Поэтому мне нередко приходилось ждать, пока бабушка переведёт дух, при этом я ёрзал на месте от нетерпения — так хотелось поскорее идти вперёд, энергии было с лихвой. Наникэй показывала мне растения и повторяла названия трав, рассказывала, для чего они и как использовать. Рассказывала про лесных и горных духов, объясняла, как с ними подружиться, попросить помощи, отдать подношения. Давала мне простые техники, как усмирять свой гнев, чтобы не наломать дров и не привлечь ненужного негативного внимания окружающих людей. Я жадно впитывал каждое слово и искренне старался учиться. И у меня получалось. Видимо, опыт прошлых инкарнаций уже сказывался и помогал в постижении знаний.

А в четырнадцать лет, в свой второй рубежный возраст[3] я начал болеть. Приступами. Мне внезапно становилось плохо, накрывала сильная лихорадка и судороги. В таком тяжёлом состоянии в беспамятстве я мог лежать около суток под чутким надзором бабушки и сестры. Через сутки всё проходило, как ни в чём не бывало, будто и не было никакой болезни. А в беспамятстве одно за другим приходили видения.

Будто я жрец тёмного древнего молчаливого бога Р`ял-Йехху, стою в пещере с ручьём, текущим из неё, она служила естественным храмом для страшных ритуалов и смертельных кровавых приношений. Я возношу на каменный алтарь молодую девушку и вскрываю ей грудную клетку большим жертвенным ножом. В видении даже слово пришло "атам" (потом я у бабушки спрашивал, она мне объяснила, что так называется ритуальный кинжал). Жертва была во славу молчаливого тёмного бога за его благосклонность и помощь в борьбе с набирающими силу поклонниками креста. И наш бог нам помог. Почти все члены нашего ордена, участники Линии, идущей от Р`ял-Йехху, пусть их было и немного, уцелели. Пришлось притворяться, мимикрировать, отводить глаза, выполнять маскировку, с человеческих кровных жертв перейти на животных, начать отдавать толику своей крови. Но мы выжили и сохранили передачу Линии дальше.