Предварительно оценив уровень Мелани́ как мага (поддался этому искушению), я бы не поставил её намного выше меня по схеме Древа Сефирот. Возможно, на сфире Тиферет. А может быть, даже ниже — на сфире Ход. Но при этом очаровательная ведьмочка была выше меня по уровню Силы. Да, такое нередко бывает, когда более низкий по уровню раскрытия сознания маг обладает убойной мощью, оставшейся в наследство от прошлых воплощений. Его Магическая Сила/Авторитет могут быть небольшими, но Личная Сила может быть огромной. Такое возможно, когда маг больше внимания уделяет горизонтальной эволюции, предпочитая наращивать грубый аспект Силы, не взлетая в метафизические дебри, а тем более, не мечтая покинуть этот мир и стать богом. «Нас и здесь неплохо кормят». Вот этот второй вариант как раз больше подходил Мелани́. Ей нравилось жить здесь и сейчас, получать удовольствие от ощущения своей ведьмовской мощи и власти. Такое часто встречается у мастеров восточных единоборств, которые много лет используют внутренние энергетические практики, наращивая Личную Силу, но не уделяя достаточного внимания развитию и подъёму уровня осознания.

С каждой минутой магиня передо мной становилась всё прекраснее и притягательнее. Умный проникновенный взгляд, искренняя улыбка, её фигура, а главное, её энергетика с невероятной силой манили меня. Боги откликнулись на мой зов и намерение, послав мне встречу с ведьмой, с сестрой по духу. Я был поистине очарован.

И девушка тоже, казалось, была вполне искренна в своих проявлениях и откровениях. По крайней мере, я чувствовал её симпатию ко мне — по невербальным знакам, интуитивно. Маг и магиня — довольно редкая встреча в жизни, буквально подарок свыше. Надо обязательно продолжить это многообещающее знакомство.

Взяв обещание с Мелани́ встретиться на неделе вновь, я проводил её до дома, поцеловал на прощание руку и удалился в сумерки:

— До скорой встречи, ma BelleDame[7]!

[1] Oui, c'est moi — франц., «да, это я».

[2] C'est parti — франц., «давайте поедем».

[3] Etonnant — франц., «удивительная».

[4] Garçon — франц., «мальчик».

[5] Чуду — блюдо дагестанской кухни, пирог из тонкого пресного теста с начинкой.

[6] Мареноводство — выращивание растения марена и производство из неё тканевых красителей.

[7] Ma Belle Dame — франц., «моя Прекрасная Дама».

Моего терпения хватило на сутки. Уже к вечеру следующего дня я отправил посыльного с запиской к Мелани́ с предложением прокатиться верхом с утра в десять часов. Посыльному дал наказ дождаться чёткого ответа от девушки, чтобы знать, какие действия мне планировать далее. В течение часа курьер обернулся. Передал вдвое сложенный небольшой лист бумаги. Я его открыл и счастливо улыбнулся. Вроде бы одно слово, но окружающий его антураж меня окрылил. В записке значилось: «Хорошо». А после слова стоял ярко-красный отпечаток её губ. Видимо, это была губная помада — новинка французской женской моды.

Я добрался до почтовой станции и договорился об аренде живого транспорта на завтрашний день, сразу же оплатив. Свободной оказалась лишь пегая кобыла с пафосной кличкой Айседора. С виду она, конечно, была не вот тебе скаковая лошадь, но выбирать особо не приходилось. Спокойную езду в течение пары часов кобыла сдюжит. После этого я съездил на рынок, приобрёл костюм для верховой езды и сапоги.

И вот в десять часов утра я у ворот дома Мелани́. Ворота открыл один из слуг. На мощном вороном жеребце выехала прекрасная девушка. Чёрный невысокий цилиндр, чёрный жакет с длинными узкими рукавами, кожаные перчатки, в руках стек, на ногах бежевые бриджи до колен, высокие чёрные сапоги с блестящими металлическими пряжками. В общем, её наряд во многом повторял мой мужской костюм, что выглядело несвойственно для чтущих дворянские традиции девушек. Отличала нас расцветка одежды — я был облачён полностью в чёрное и бриджам предпочёл брюки.

— Мадмуазель Мелани́, ты ли это? Разве девушки не одевают платье «Амазонка» для верховой езды? Я было подумал, уж не парень ли выехал ко мне на встречу, — со смехом спросил я.

— Три ха-ха, Андар. Смейся-смейся, а я тоже смеюсь над бедными девушками, которые в угоду мужскому желанию ездят верхом в неудобных, а, главное, опасных платьях. Плевала я на мнение мужчин и общества. Enculés de merde[1]! Никто не опровергнет очевидную истину, что в бриджах гораздо удобнее перескакивать препятствия.

— Дорогая Мелани́, ты очаровательна в любом обличье! — из своего арсенала обольщения выбросил я заготовленный комплимент, расчётливо подбираясь к теснейшему знакомству.

— Спасибо, Андар! — спутница одарила меня своей лучезарной улыбкой.

Мы спустились к побережью и за разговором поехали неспешным шагом подальше от людей, чтобы никто нам не мешал.

— Мелани́, наверное, я немного поздновато спрашиваю, поскольку мы уже прогуливаемся вместе. Этот вопрос нужно было задать раньше, но задам сейчас. Ты замужем?

— Нет, Андар. Если бы я была замужем, я бы не согласилась на вторую встречу. Не замужем, и никогда там не была.

Моё лицо само по себе приобрело удивлённое выражение.

— Как же так получилось, что столь прекрасная и умная девушка избежала уз Гименея? Ведь твои ровесницы давно и надолго в браке, имеют по несколько детей.

— Меня никогда не прельщала судьба сидеть с мамками-няньками и возиться с детьми, — фыркнула девушка. — Мне больше хотелось общаться с древними богами, с демонами. В целом, я не против детей. Возможно, просто ещё не встретила достойного, с кем бы хотела слиться и сотворить дитя. А что же насчёт тебя? Что ты думаешь о браке?

— Как ты помнишь, последние семь лет я провёл в доме Учителя в отшельничестве. Там я месяцами в принципе не видел людей, не то что бы задумывался о семье и браке. Да и детей не планирую. Заводя потомство, маг отдаёт своё Острие Духа[2] ребёнку. То есть он добровольно отдаёт шанс достичь божественности.

— И бла-бла-бла, — закатила глаза моя спутница. — Да, это я всё знаю, проходила, изучала. Но сама цель — достичь уровня бога при жизни — мне кажется слишком иллюзорной и далёкой. Здесь, ближе к земному, всё яснее. Я могу пощупать, почувствовать, понять, что это. Образ божественности для меня слишком чужд и туманен, чтобы класть многочисленные жертвы на алтарь ради него. Меня вполне устраивает обычная человеческая жизнь.

— Не буду спорить с тобой, прекрасная Мелани́. Скажу только, что у каждого свой Путь, свои стремления и тяготения. И нет неверных путей, потому что каждому своё. Но лично я совсем не желаю кому попало отдавать своё Острие Духа, личную возможность взлететь как можно выше в развитии в течение одной жизни, даже если этот кто-то твой собственный ребёнок.

— Да, Андар, да! Но посмотри вокруг! Ты не можешь не признать красоту этого мира. Этого настоящего мира, в котором мы живём здесь и сейчас!. Это небо, эти горы, море, воздух, солнце, луна, изысканная еда, твоё любимое лакомство мороженое, чудесные лошади, радость верховой езды и ещё много-много всякого, что наполняет жизнь красотою и смыслом. Разве это всё не чудесно? Знаешь, мне кажется, что однажды ты изменишь своё отношение к семье, как только встретишь свою единственную…

Я огляделся, замер. Обострил своё внимание восприятия, как это проделывал в осознанном сновидении, стараясь ухватить каждую мелочь. Закрыл глаза, вдохнул полной грудью, впитывая в себя настоящее. Лёгкий ветерок принёс мне запах моей спутницы. Её собственный запах молодой прекрасной девушки, смешанный с волшебными парфюмерными нотками, дополняющими бушующий оркестр феромонов. Это запах кружил мне голову, заставляя сердце биться, как птица в силках. Стоит признать, что Мелани́ отчасти права в своей любви к настоящей жизни.

Я спешился. И протянул руку наезднице, предлагая спуститься.

— Пройдём к воде пешком.

Мелани́ приняла мою помощь, ловко спрыгнула на песок. Я не выпустил её руку, девушка не противилась. Так, держась за руки, мы подошли к воде. Я снял перчатки и зачерпнул морской воды, омыл лицо. Лицо моё горело от нахлынувшей страсти, и свежая прохлада была как нельзя кстати.