И я начал постепенно отдаляться от милой Мелани́. Осознанно, поэтапно и планомерно. Сначала начал опаздывать на запланированные встречи. На несколько минут, на полчаса, на час. Потом периодически сказывался больным; то у меня появлялись срочные дела по работе Арсения Саввича — ведь я его официальный помощник — из-за которых приходилось переносить встречу на другой день. Всё реже и реже я виделся с Мелани́, по-прежнему изображая радость при виде её. Конечно, она не глупая девушка, и всё понимала. Возможно, не до конца осознавала причину моего отдаления, потому что святой инстинкт продолжения рода постепенно затмевал ей разум, покрывал поволокой её трезвый взгляд. Но девушка чётко видела моё отдаление от неё.
Мне было хорошо с ведьмочкой. Приятно телу и душе, было о чём поговорить, о чём поспорить. Но это не было Большой Любовью, это не было встречей с той самой единственной или с ономэ[1]. Поэтому я готов был с ней расстаться. Пару дней погрущу. И всё пройдёт. В конце концов, я прекрасно жил без неё, проживу и дальше.
В очередной раз, когда Мелани́ прислала мне посыльного с запиской о встрече завтра, я сказался занятым. После этого в течение двух недель больше никаких вестей от девушки не поступало. Я даже вздохнул с облегчением, надеясь, что мадмуазель Мелани́ Броссе всё поняла, приняла, и дальше будет строить свою жизнь, семью и размножение без моего участия.
Если бы молодость знала, если бы старость могла… В ту юную пору я искренне стремился к божественности, жаждал превзойти Человеческую Форму и поскорее покинуть плотный план бытия. С годами моя цель изменилась: я стал циничнее и рациональнее, я почувствовал вкус настоящей жизни и оценил её прелести по достоинству, оставив возвышенные грёзы стать богом наивным неофитам. Кто знает, как развились бы наши с Мелани́ отношения, будь уже тогда мои взгляды на Путь более приземлёнными?..
А пока моя жизнь вернулась к прежнему распорядку: я гулял, отсыпался, много читал, совершал свои практики. Ещё один или два раза я замечал бородатого мужчину с фуражкой на глазах, но он был очень далеко и почти мгновенно пропадал из виду.
Со дня расставания с Мелани́ прошло немного времени, буквально пару недель, и моя плоть начала восставать. Несмотря на практики и самоконтроль, мне снились эротические сны, наполненные оргиями с разными девушками. Нужна была физиологическая разрядка. Пришла пора выбираться на охоту.
Я намылся, надушился, надел на себя аркан Дьявол, запахнулся плотным оранжевым сиянием Свадхистаны и отправился на рынок. Вот молодая девица, вроде бы я даже встречал её на улице раньше. Купеческая дочка, со слугами. Подойдя, представился, бросив всё магическое очарование в неё и на неё. Она особо и не сопротивлялась. Плотная, довольно высокая для девушки, с меня ростом, с фигурой песочных часов. Она сразу приняла мое приглашение прогуляться, отослала слуг за покупками, дала им червонец, а сама, без стеснения, взяла меня под руку. Мы неспешно брели и болтали. Я пребывал в потоке, нёс порожнюю ерунду, рассказывал, как звёзды прекрасно сияют при свете Луны, как Персей седлает Пегаса, время от времени сыпал комплиментами. Девушка искренне смеялась и краснела. Я прямо видел, как разгорается страсть её плоти. Вот скамейка у моря, присели. Я обнял её за талию и прижал к себе. Поцеловал. От долгого воздержания мои чресла взорвались жарким пламенем.
И тут, чья-то цепкая и сильная рука хватает меня за воротник, резко дёргает и скидывает со скамьи. Не ожидая такого подвоха, я не удерживаю равновесие и сваливаюсь кубарем, усевшись на задницу. Сижу, смотрю растерянным взглядом. А передо мной стоит разъярённая демоница Мелани́. Глаза её сияют адским блеском и метают огненные молнии. Лицо превратилось в маску гневного божества, способного только разрушать и уничтожать. И даже в таком виде ведьма безмерно прекрасна. Она разворачивается к девушке, даёт ей звонкую оплеуху, поднимает за шкирку, даёт сильного пинка вдогонку и кричит:
— Вали отсюда, шлюха холопская!
Купеческая дочка, явно не привыкшая к такому обращению, вся в слезах скорее ретировалась.
Демон ада повернулась ко мне. Я уже успел встать, тут и мне прилетела хлёсткая пощёчина. В голове загудело. Не ожидал я такой силы в столь хрупкой на вид девушке.
— Кобелина! Fils de pute! Enculé! Merdeux![2]
Мелани́ снова попыталась влепить мне пощёчину. Я увернулся. Тогда она пнула меня носком сапога по колену. Это было больно.
— Я к нему всей душой и сердцем! А он пропадает, исчезает! Потом встречается тут со всякими шалавами!
Пора было расставить все точки над «i» с не совсем адекватной барышней.
— Стоп, Мелани́, стоп! Между нами больше ничего нет! Ты живёшь своей жизнью, я живу своей. Не раз и не два я отвечал тебе на твои намёки о детях, что я не собираюсь размножаться. Это противоречит моему Пути Мага! Но ты будто не слышала, не хотела слышать, продолжая крутить свою шарманку. Хватит! Нам не по пути! Найди себе «достойного» и рожай, сколько хочешь! А я отправлюсь в Вечность.
— Вот тут ты точно угадал, скотина! Ты отправишься в Вечность. И гораздо раньше, чем думаешь! Сдохнешь в мучениях! Егильет[3] тебе покажется благословением! Запомни это раз и навсегда: как я сказала, так и будет!
Ведьма резко развернулась и стремительно ушла прочь.
А я остался стоять, пребывая в шоке от случившегося. Увы, расстаться мирно не удалось. Похоже, Мелани́ по-настоящему и серьёзно влюбилась, не то что я, охотник за новым опытом. Она искренне хотела сплести наши судьбы воедино, строила планы, надеялась и ждала, а я не оправдал её ожиданий. Только сейчас я осознал, насколько ранил девушку, отвергнув её доверие и любовь.
Отныне обида и злость будут служить верными попутчиками и советчиками Мелани́, а потому нельзя воспринимать её угрозы легкомысленно: сильная ведьма, с немалым черномагическим багажом, ещё и в дикой ярости способна реализовать свои злейшие фантазии в наихудших для жертвы вариантах. А жертвой отныне буду выступать я.
Я поторопился домой, необходимо было обновить старые защиты и поставить дополнительные. Ещё нужен непрогляд. И останется уповать, что этого будет достаточно для сооружения непробиваемой стены. Иначе спокойно жить дальше не получится.
На полу своей комнаты я начертил углём Печать Корнеллиуса для закрытия прохода любой тёмной энергии. Активировал трижды прочтённой формулой:
— Ратонна Салунор Карамтиум Санра Даррани!
Теперь моя комната запечатана от проникновения вредоносной энергии. Мой дом — моя крепость. Здесь можно спать и жить спокойно. Дополнительно на себя я надел защиту из Магии Древних «Пламенный пояс Азира», для защиты во сне установил «Кокон Уноис». По моим расчётам, на пару месяцев должно хватить. Во время сна многие наши дневные защиты могут не помочь в полной мере. Потому что атака производится по тонкому телу, которое отлетает довольно далеко от физического. По правилам мастерства, если хочешь выжить, впридачу к дневным щитам надо ставить и ночную защиту. И, как вишенка на торте, — непрогляд. Чтобы разъярённая обиженная женщина не смогла считать мои мысли и намерения. «Зеркальный туман» ставится на три дня, а затем обновление по мере необходимости. Как будто предчувствуя подобный сценарий развития событий, я заранее купил парочку маленьких карманных зеркалец. Вот и пригодились.
Я достал зеркальце, подышал на него, чтобы оно запотело, потом девять раз прочитал:
«Аши! Аны! Эли! Абу! Абора!
Туман сошёл,
Отраженье укрыл,
Образ мой закрыл.
Не взять, не увидать, не тронуть, не поймать.
Абора! Абу! Эли! Аны! Аши!»
Удовлетворённый принятыми мерами, я немного успокоился. Такую броню непросто пробить. Мне даже самому стало немного тяжеловато от неё. Это можно сравнить, как если бы вы надели кольчугу. А в случае магических защит вы надеваете своеобразные латы на свою ауру. И они тоже нелёгкие, давят и отнимают дополнительную силу и скорость.
