Вот уже несколько месяцев противостояние ведьме держало меня в невероятном напряжении, и днём и ночью напоминая о себе и о той опасности, что следует по пятам, заставляя бежать вперед, а потому время от времени я начинал чувствовать, как усталость всем своим весом наваливается на мои плечи и давит. Мне безумно хотелось уже навсегда сбросить этот невидимый груз или, как минимум, отдохнуть и выспаться. Вот и сейчас я очень хорошо понимал и разделял нежелание коня двигаться дальше, но я знал, что нужно торопиться.

Наконец мы добрались до села. Спешившись, я вернул Амана счастливому Саби: теперь у него и деньги за коня, и конь. А сам скорее поспешил домой, к Учителю, где я упал в кровать и проспал мертвецким сном почти сутки.

Перед самым пробуждением мне приснился яркий сон, который, собственно, меня и разбудил.

Снилось мне, что я иду по бесконечной дороге, а к моей левой ноге толстой цепью приковано ядро. В такт моим шагам лязгает цепь. Я отчётливо слышу, как этот мерный звук звонко скользит от звена к звену и обрывается, достигнув оков. Кандалы натирают ногу до крови, принося ужасную боль. Но я продолжаю медленно идти, с места на место перетаскивая за собой ядро, которое становится всё тяжелее. Я взглянул на ногу: металл кандалов уже разрезает мясо и впивается в кость, продолжая сжиматься всё туже. Боль вырастает до степени невыносимости, а ядро вдруг увеличивается в размерах и делается совсем неподъёмным. Я не могу идти дальше и тогда ложусь на землю и ползу, пытаясь волочить за собой тяжкий груз. Я пробую разорвать цепь руками, но тщетно — слишком крепкие узы. Уже отчаявшись, вдруг вижу впереди себя топор. Поскорее, насколько позволяют кандалы, подползаю ближе и протягиваю к нему руки. Топор исчезает, словно его и не было. От бессилия слезы покатились сами собой, и я взываю к Учителю. Спасительный инструмент появился в воздухе и медленно поплыл ко мне в руки. Хватаю топор двумя руками, неистово и с остервенением начинаю бить по цепи. Бью остриём, бью обухом, ударяю изо всех сил, со всего размаху. Кажется, что цепь становится только прочнее, никак не поддается. Упорно продолжаю свой нелёгкий труд. Замах — удар, замах — удар. Время превратилось в Вечность. Но даже Вечность однажды заканчивается. И в один момент цепь просто рассыпалась в прах. Я свободен. Абсолютно свободен! И я лечу вперёд, настолько мне легко и радостно без этого ядра…

Я встал и пошёл искать Мастера Азриэля, чтобы рассказать ему про сон. Нашёл его в кабинете, сидящем на кресле при свете свечи.

— Учитель! Был мне сон сейчас символический. В нём я избавился от тяжёлых кандалов, и мне стало неимоверно легко. Мне кажется, что этот сон — вестник, что Мелани́ уже мертва.

— Ты прав, мой ученик, в своей догадке. Ядовитая тварь Гу чётко и быстро выполнила свою задачу. Твоя ведьма закончила свой путь в этом воплощении. И теперь я уже могу рассказать кое-что о вас: о тебе и об этой Мелани́. Присядь. Некоторые знания могут показаться неожиданными.

Я присел на кресло напротив стола Учителя. И Мастер продолжил:

— Представь себе картину: Испания, начало шестнадцатого века. По всей Европе лютует Святая Инквизиция. Дым от костров жарящихся еретиков накрывает весь пиренейский полуостров. Сила и власть магов от католической церкви, что скрываются под маской инквизиторов, растёт с каждым днём. Им надо усилить своё влияние и устранить конкурентов, то есть иных магов, что не с ними, что не входят в лоно того или иного ордена Церкви.

И вот жил-был в то время инквизитор, один из многих. Такой же лютый, такой же исполнительный и старательный. Скольких же он погубил тогда! Без всякого сожаления казнил: рвал на дыбе, топил, терзал, жёг. Этим инквизитором в прошлой жизни и была твоя ненаглядная Мелани́. Подавляющее большинство обречённых на смерть судья от Церкви предавал казни практически без причины: в те времена это было обычным делом, достаточно обвинительного в колдовстве доноса в сторону очередной барышни. А уж после её пытали и, естественно, выпытывали чистосердечное признание. Так случилось и в тот раз, когда попалась молодая красивая ведьма. Инквизитор лично подпалил у столба хворост и заживо сжёг её. И этой ведьмой в прошлой жизни был ты, Андар!

Меня словно молнией пронзило! Я стоял с отвисшей челюстью и не мог произнести ни звука.

— Понимаю твою реакцию. Но ты и тогда колдовал, так что донос был верным. Инквизитор завязал узел между двумя эйдосами, он запустил цепную реакцию, сильно нарушив баланс ваших личных вселенских весов. И в этой жизни ты, ученик, встретил своего врага и вернул долг. Поэтому всё так произошло. Поэтому Владыки Кармы свели вас вместе, соединили в отношениях, свели воедино любовью и ненавистью. И развязать этот кармический узел, вернуть Весы к исходному равновесию можно было только через смерть Мелани́. Что ты и сделал. Я могу поздравить тебя вдвойне, ученик Андар! Ты разрубил эту цепь, что связывала твой дух и дух твоего врага с давних времён. И ты впервые в этой жизни убил противника. Это тоже рубеж, это тоже достижение.

Я продолжал стоять в некотором шоке, отчего моё восприятие начало смещаться из привычной реальности. Я подумал о Мелани́, представил её образ. И меня накрыло видение:

Мелани́ проснулась раньше обычного. Её разбудил беспокойный сон, в котором она далеко убегала, падала, проваливалась, исчезала. И такая круговерть снилась несколько раз подряд. Она и не знала, к чему приложить значение данного сна. Спросила Таро, те ничего определённого не сказали. Есть, конечно, мизерный шанс, что этот кобелина Андар, который давно должен жариться в аду, нанизанный задницей на раскалённом вертеле, внезапно решил провести атаку, но такую вероятность ведьма поспешила отмести. За полгода ни одной даже мелкой атаки, а тут вдруг решил действовать? С чего бы это? Колдунишка ушёл в глухую оборону и трусливо прячется в доме Учителя. Так что и достать его толком не получается. Пока. Пока не получается —с акцентом сказала себе Мелани́. Вода камень точит. Так и этот enculé однажды сдохнет!

На всякий случай ведьма поставила кратковременную защиту на пару дней и собралась принять ванну. Любовно оглядела себя в зеркало, скинула чёрный пеньюар и тут же вскрикнула, почувствовав, что на неё что-то свалилось сверху. Жгучая боль в шее, она падает навзничь на спину, ударяется затылком, отчего из глаз фонтаном летят искры. Поворачивает голову и замечает огромного чёрного скорпиона, выбегающего из комнаты.

Жуткий спазм начинает лавиной переходить на лицо, опускаться на спину, грудь и ниже по всему телу. Вот ведьма уже не в силах пошевелиться. Ей тяжело дышать, каждый вдох отдаётся огнём в лёгких и бронхах. Она хрипит, слюни огромными брызгами вылетают изо рта. Тело начинает сводить судорогами, Мелани́ изгибается дугой вверх, все мышцы сжимаются в стальной клубок, от напряжения разрывая сами себя. Сердце с каждой секундой ускоряет свой бег, оно бьётся изнутри грудной клетки, силясь разломить рёбра и выпрыгнуть наружу. Ведьму рвёт желчью снова и снова, организм тщетно пытается избавиться от чего-то однозначно чужеродного в себе. Мелани́ вдруг становится очень страшно, она чувствует приближение скорой смерти. Её мышцы, все до единой, немного расслабились и тут же сжались в тугой комок. Сердце, поставившее рекорд по частоте ударов, вмиг останавливается, сжимая само себя, внутренние органы пронзает острой пикой огненная боль, так что вдохнуть больше нет возможности. Лёгкие раскаляются без воздуха, кровь начинает закипать, сворачивая эритроциты в трубочку.

Казалось, это будет длиться вечность. Наконец, выгнувшись в очередной раз дугой, тело Мелани́ обмякло, из-под него, лежащего в собственной блевотине и слюнях, со зловонием вытекали высвобожденные экскременты. Пытка закончилась: ведьма Мелани́ Броссе испустила дух.

Богатое и насыщенное ощущениями видение проскочило перед моим взором за единый миг и врезалось мне в память. Думаю, навсегда.

Я заглянул в себя, чтобы внимательнее посмотреть, а что же я ощущаю к умершей. Это не было Большой Любовью, но всё же я испытывал к прекрасной Мелани́ тёплые чувства. Мне не за что было держать на неё зла. Самое сильное, что я испытывал в тот момент — Печаль Мага. Печаль, что я как человек в этом воплощении не заслужил, чтобы меня пытались убить. Я не совершал предательства, измены или иного караемого поступка. По отношению к Мелани́ я был всегда открыт и честен. И отношения прекратил, когда понял, что наши пути идеологически расходятся воззрениями на формат семьи.