— Как ты? — спросила я, с опаской нарушая хрупкую тишину.

Демон лежал на моих коленях с закрытыми глазами, и его ресницы, темные у век, светлые на кончиках, едва заметно подрагивали.

— Ш-ш-ш, — протянул он после продолжительного молчания. — Кажется, у меня получится уснуть. Впервые за очень долгое время.

— Ты же говорил, демоны не спят.

— Не спят. Нам слишком холодно, чтобы удалось заснуть. Тише, ведьмочка, подари мне эти мгновения забытья. Позволь еще немного погреться в твоем тепле.

И он замолчал. Его дыхание выровнялось, хмурая морщинка на лбу между бровями разгладилась. Сандро уснул. Могущественный опасный демон дремал на моих коленях, закутанный в плед, и мои пальцы нежно перебирали его длинные темные волосы.

К тому моменту, как он очнулся, ноги успели затечь, да и сама я устала за долгое время, проведенное неподвижно, но тот изумленный взгляд, которым Сандро меня окинул, стоил всех перенесенных неудобств. На миг в синих глазах промелькнула горячая благодарность, а вместе с ней — ошеломление. Он будто до конца не мог поверить в чужую бескорыстную доброту, однако секунда прошла, и лицо демона снова стало ироничным.

— Это же была ложь, — сказал он без малейшего сомнения в голосе. — Твои слова о магии солнечного пламени, которой ты якобы владеешь. Ложь и попытка мной манипулировать. Ай-яй-яй, дорогая адептка, как можно быть такой коварной?

И это он мне говорил о коварстве?

Перемена в настроении Сандро оказалась столь разительной, что мой рот сам собой приоткрылся от удивления. Впрочем, разгневанным демон не выглядел. Наоборот! Его кожа стала менее бледной, вид — не таким изможденным, он улыбался, и от уголков глаз разбегались тонкие лучики морщин, придавая лицу пленника лукавое и добродушное выражение. Похоже, хороший сон благотворно влиял не только на людей, но и на демонов.

Не дав мне ни слова сказать в свою защиту, Сандро продолжил:

— Тем не менее что-то в тебе есть. Что-то, о чем ты сама не подозревала, когда предлагала мне сделку. Огненная магия или какой-то иной дар. Удалось же тебе меня согреть.

И он снова поежился, дав понять, что, если я и применила к нему некое неосознанное колдовство, его действие закончилось.

— Очень жаль, что ты не умеешь управлять своими способностями, — он прошелся по комнате, кутаясь в меховой ворот плаща. Одежда на демоне менялась так часто и незаметно для взгляда, что я не успевала улавливать эту трансформацию.

Но неужели и правда во мне сокрыт дар, о котором я ни слухом ни духом?

Разминаясь, Сандро стоял перед потухшим камином и смотрел в его черную, закопченную пасть, словно пытался силой мысли заставить сухие поленья вспыхнуть.

— Даже не знаю, — прошептал он, — торопить теперь тебя с желаниями или, наоборот, тянуть время.

Безотчетным жестом он коснулся своего запястья, скованного наручником, — толстым неровным обломком льда, и увиденное заставило меня шумно вдохнуть. Если в прошлый раз вид обмороженной кожи под кандалами меня шокировал, то сейчас — привел в ужас. Багрово-синяя, местами фиолетовая, почти черная кожа вся была покрыта волдырями. Страшно подумать, какую дикую боль испытывал демон. Боль ежедневную, ежесекундную.

Моя жалостливая натура приказала скорее использовать все желания, освободить пленника, но здравый смысл напомнил, какой трагический финал за этим последует.

«Он знает, что я умру, если не заставлю его заплакать, но не спешит лить слезы. Он циник и лжец. Обманывает меня снова и снова и не испытывает ни малейших угрызений совести. С чего бы мне ему сочувствовать?» — так я думала и все равно не могла безразлично смотреть на чужие страдания.

— Что, если я разрешу тебе снять эти штуки?

Обернувшись, Сандро взглянул на меня с недоумением. Не сразу понял, что я имею в виду.

— Ах, это, — он беспечно взмахнул рукой, словно речь шла о чем-то незначительном, не стоящем внимания. — Ерунда.

Ерунда? Вот эта почти черная, с кровавыми пузырями кожа — ерунда?

Не верю!

— Я разрешаю тебе снять кандалы.

Стоя у холодного камина, демон рассмеялся, но смех его был горьким, как полынь.

— Твое великодушие не знает границ, моя жалостливая хозяйка, но магические браслеты не расстегнутся до тех пор, пока все обязательства по контракту не будут выполнены. — Его спина сгорбилась, но уже в следующее мгновение снова стала неестественно прямой.

— А если…

Нет, Марла, не делай этого! Не смей!

— …если…

Замолчи немедленно! Не будь дурой!

— …если я загадаю желание? Загадаю, чтобы кандалы исчезли?

Сандро резко развернулся и уставился на меня широко распахнутыми глазами.

— Ты загадаешь… — Он нахмурился, явно не в силах поверить в услышанное. — Потратишь целое желание?..

Нет, конечно! Я что, идиотка?

— Да, потрачу.

О, Мерлин! Я — идиотка!

Сандро посмотрел на меня так, будто увидел впервые. Ветер завывал в дымоходе, часы на стене отсчитывали убегающие секунды, а демон все смотрел и смотрел, не отводя взгляда, и даже, казалось, не моргал.

— Вот как, — прошептал он очень тихо и наконец отвернулся. — Никто и никогда. Никто. И никогда.

Я открыла рот, собираясь спросить, что именно «Никто и никогда», но Сандро неожиданно дернулся и прижал руку к груди.

— Как у тебя это получается? — Он замер с закрытыми глазами и приподнял голову, как делают люди, подставляя лицо солнечному свету. Его черты смягчились. Он будто отрешился от всего мира, наслаждаясь ощущениями, которые испытывал. Тепло? Ему снова было тепло?

— Я не могу исполнить твое желание, — прошептал Сандро и напрягся.

Как сквозняк просачивается сквозь оконные щели, так и холод медленно возвращался в его тело, овладевая мышцей за мышцей, клеткой за клеткой: задрожали руки, опустились плечи, поджались губы.

— Почему? — спросила я с сожалением, которого от себя не ожидала.

— Это невозможно, — ответил демон, отчаянно цепляясь за остатки ускользающего тепла.

Во время долгожданного выходного я собиралась заняться приготовлениями к новогоднему балу — обдумать прическу, забрать у портнихи сшитое на заказ платье, пофантазировать на тему того, как явлюсь на праздник с самым красивым мужчиной в академии и утру всем одногруппницам носы. Завтра! Это случится уже завтра!

С самого утра настроение было приподнятое, и даже демон, на удивление, не пытался его испортить. Развалившись на диване, он со скучающим видом наблюдал за моей довольной возней.

— Как думаешь, — спросила я, крутясь у маленького настенного зеркала, — забрать волосы наверх? Или завить локонами и оставить распущенными? А может, наложить иллюзию другого цвета? Как считаешь, мне пойдет быть шатенкой?

— Блондинкой ты мне нравишься больше, — сказал он, когда я все-таки провела эксперимент и простенькими чарами затемнила волосы.

Кивнув, я вернула себе прежний облик.

— Тебе тоже следует поработать над своим образом. В чем ты собираешься меня сопровождать? Хочу, чтобы мой парень произвел впечатление. Нет, не просто впечатление, а впечатление с большой буквы.

— Произведу, не волнуйся, — ухмыльнулся демон так, что его слова вполне можно было истолковать двояко.

— Впечатление в хорошем смысле, — уточнила я на всякий случай.

С этого гада станется испортить мне праздник. Когда имеешь дело с такими, как он, ухо надо держать востро. Недостаточно попросить демона исполнить роль моего парня — важно учесть все нюансы, предусмотреть моменты, где может крыться подвох. Уже не раз я убеждалась в том, что свои желания необходимо тщательно обдумывать, формулировать заранее, а лучше — записывать, чтобы потом, в нужное время, просто прочитать текст с бумажки. Так ты точно ничего не забудешь и не запутаешься в собственных мыслях.

В дверь постучали. С удивлением я увидела на пороге двух адептов-старшекурсников. В воздухе перед ними парило большое напольное зеркало. С моего разрешения студенты внесли его в комнату и прислонили к стене, с трудом втиснув между тумбочкой и шкафом.