О Мерлин! Ничего более смущающего он сказать не мог? Или я, по его мнению, недостаточно красная? Что ж, он это исправил. Теперь у меня пылали не только уши и щеки, но даже шея.

— Или, может, это ревность?

Вскинув голову, я бросила на демона убийственный взгляд.

Молчи! Пожалуйста, молчи! Что за представление ты устроил?

Синие глаза смеялись. Сандро откровенно потешался надо мной. Мне же от стыда хотелось провалиться сквозь землю.

— Но не волнуйся. — Он нежно убрал с моего лба прядь волос. Похоже, вся эта ситуация его невероятно забавляла. — Для ревности нет ни малейшей причины. Мне нужна только ты.

Сполна насладившись моим смущением, Сандро перевел взгляд на притихшую группу и сказал:

— А если у кого-то из присутствующих вдруг зачешется язык, советую вспомнить, что впереди экзамен. Услышу хотя бы одну сплетню, — он выдержал зловещую паузу, — учебник по СЗК придется учить наизусть. Надеюсь, ясно выразился?

Часть студентов испуганно закивала, дав понять, что угроза принята к сведению, остальные осторожно попятились к выходу в коридор. Я не знала, удалось ли Сандро заткнуть всем сплетникам рты, но, пожалуй, не слишком волновалась о подмоченной репутации. Когда ты одной ногой в могиле, то есть на пути в Ледяную Пустошь, ко многим вещам начинаешь относиться проще.

— Зачем ты меня смущал? — набросилась я на демона, как только последний студент покинул класс.

— Это ты меня смутила, — возразил Сандро с лукавой улыбкой, и я поняла, что он опять меня дразнит. — Набросилась как тигрица. Поцеловала перед всей группой. Перед моими учениками. Ай-яй-яй. Как так можно? Поставила своего преподавателя в неловкое положение. — Он осуждающе покачал головой. — Что теперь обо мне подумают?

— А не надо было флиртовать с этой… с этой Лией. Отвечать на ее бесконечные вопросы. С удовольствием, — последнее слово я почти прошипела — таким тоном бросают смертельные проклятия.

— Хорошо. Впредь буду отвечать на ее вопросы без удовольствия.

Да он издевается!

Возмущенная его дурацкими шуточками, я легонько стукнула демона в грудь. Теплый. Под всеми этими слоями одежды Сандро был теплый. Я поняла, что не чувствую привычный, исходящий от него холод, и растерялась. А демон воспользовался моей растерянностью. Сначала опустил руку на мою ладонь, лежащую на его груди поверх рубашки, а потом раз — и я уже прижата спиной к стене и накрыта крепким телом.

Сандро целовал меня. Неистово. Страстно. Лицо, губы, шею. Сминал в кулаках ткань юбки. Скользил пальцами по шнуровке платья под расстегнутой мантией. А я задыхалась, отдавалась его рту и рукам, совершенно наплевав на то, что дверь в аудиторию распахнута, а в коридорах академии в это время полно народа.

— Стой, — я все-таки попыталась оттолкнуть демона. Он нависал надо мной, как скала, сдвинуть его с места против воли было невозможно.

— Признайся, что ревнуешь, — выдохнул Сандро мне в губы.

Я упрямо помотала головой.

— Признайся, — произнес он настойчивее.

— Признаюсь, только если ты исполнишь мое желание. Бесплатно.

Демон коротко рассмеялся, уткнувшись лицом в мою шею. Кожей я ощутила его теплые губы.

— Какая предприимчивая сьерра, — поддразнил он. — Очаровала исчадие тьмы и заставляешь его плясать под свою дудку. Хорошо. Я сделаю то, что ты хочешь, а ты…

— Потешу твое самолюбие своей ревностью.

Он снова усмехнулся мне в шею.

— Договорились.

— Обещай, что не обманешь.

— Честное слово демона.

Я стукнула его кулаком в плечо.

— Клянись.

— Клянусь.

Он поднял голову и с легкой улыбкой посмотрел мне в глаза в ожидании признания.

Я вздохнула и прошептала, отвернув лицо:

— Когда ты наклонился к Лии, мне захотелось оттаскать ее за волосы. Доволен?

Улыбка на губах демона могла осветить самую темную, безлунную ночь.

— Более чем. Теперь твое жела… — он проглотил окончание слова и вместо «желание» произнес: — Чего ты хочешь?

— Помни, ты поклялся, — я строго направила на него указательный палец.

— Разумеется. Проси.

— Помоги мне проникнуть в обитель сестер милосердия. Хочу взглянуть на Леса де Ломэля.

Демон был недоволен тем, что я поймала его на слове, но не рискнул нарушить данное обещание, поэтому сейчас, в восемь вечера, мы стояли на крыльце больницы для уснувших.

— Ты уверен, что нас туда пустят? — спросила я и задрожала на холодном ветру, швырнувшем в лицо пригоршню снега. — Мы не родственники больного. Да и время позднее.

— Как это не родственники? — Демон округлил глаза в притворном удивлении, а потом добавил, отвесив на лестнице шутовской поклон: — Позвольте представиться. Сандро де Ломэль, брат-близнец уснувшего Леса де Ломэля. Вернулся из долгого путешествия и поспешил навестить родственника, с которым случилось несчастье.

— Для трехсотлетнего дедушки ты слишком хорошо сохранился.

— Ладно, тогда не брат. Прапраправнук. Ты же не станешь отрицать наше феноменальное сходство?

Я не стала, и мы уверенно вошли внутрь мрачного здания, напоминающего нечто среднее между тюрьмой и монастырем.

Там нас встретила женщина в черном платье и белом переднике с вышитым на груди схематичным изображением солнца — символом единого бога. Бросив все дела, она поспешила к чужакам, замершим на пороге, и в тишине пустынного холла ее шаги, быстрые и решительные, прозвучали зловещим набатом.

Вероятно, сестра-монахиня хотела отругать нас за поздний визит, а может, взволнованно спросить, не случилась ли беда, раз мы явились к стенам обители на ночь глядя. Так или иначе, узнать ее намерения мне было не суждено: Сандро, этот хитрый паук, мгновенно распустил паутину лжи, и жертва опомниться не успела, как оказалась в плену его чар.

Подвешенный язык, мужское обаяние, поразительное внешнее сходство с уснувшим пациентом — и вот монахиня уже ведет нас длинными темными коридорами к нужной палате, а сердце в моей груди так и колотится.

«Лес де Ломэль. Лес де Ломэль. Сейчас я его увижу».

Лес де Ломэль.

Он лежал на постели, в тусклом свете настольной лампы, бледный и неподвижный, словно мертвый. Когда я заставила себя к нему приблизиться, то увидела, что кровать накрыта магическим куполом. Силовое поле было прозрачным, как стекло, и я бы даже не заметила преграду, если бы по ней время от времени не бежала легкая рябь.

— Что это? — прошептала я. Тишина в больнице стояла торжественная и гулкая — нарушать ее казалось кощунством.

— Мы называем это чары сохранения, — отозвалась монахиня тоже шепотом. — Всем известно, что уснувшие не стареют, сколько бы лет ни провели без сознания. Но если они приходят в чувство, то годы начинают стремительно забирать свое. Чтобы этого не происходило, чтобы проснувшийся не умер и не постарел после пробуждения, маги при Обители накладывают на пациентов такие чары.

Я наклонилась над постелью Леса де Ломэля и кончиком носа задела невидимый купол. От прикосновения по всему полю побежала рябь.

Как же странно и жутко было смотреть на бессознательного мужчину перед собой! Мужчину с лицом Сандро.

Запавшие щеки, заострившиеся черты, мертвая неподвижность. Казалось, он даже не дышал.

Ширмы из белого хлопка отделяли койку Леса де Ломэля от кроватей других пациентов, погруженных в летаргический сон, и я вдруг испытала острое облегчение оттого, что не вижу их, этих восковых кукол, забытых и никому на свете не нужных.

— Наших больных навещают редко. — Монахиня будто прочитала мои мысли. — И это печально. Уверена, уснувшие все чувствуют. Норх де Ломэль радуется, что к нему пришел внук.

Норх?

Я вскинула на сестру изумленный взгляд.

Лес де Ломэль — норх? Один из самых могущественных колдунов Аласии?

При знакомстве с матушкой Сандро назвался этим редким титулом. Совпадение? Или к нему постепенно, обрывками, разрозненными фрагментами возвращались воспоминания?