Лана замерла как от грома поразившей её ясности. Где-то по позвоночнику змейкой пополз холодок. Дружба с индейцами развила в ней чуткую интуицию и умение видеть искривленную истину. Теперь она поняла, кто находится рядом с ней. Но заговорить об этом с ним она не решалась. Слишком рано было для подобных откровений. А ещё, у неё совершенно не было желания хранить ещё одну чужую тайну, впускать эту тайну в свою жизнь и подставлять под удар своих близких.

— Так и быть, я пообедаю с тобой, — выдавила она, отвернувшись к окну.

— Ты меня осчастливила, — съязвил Ной. — Ни о чём не хочешь меня спросить?

— Не-а.

— То есть, необъяснимое тебя не колышет?

— Ага. Не моё дело.

Её нарочитое игнорирование его почти что признания сводило его с ума. Девушка всё поняла, Ной ощутил, как напряглось её тело, как сбилось дыхание, но Лана заставила себя отгородиться от приоткрывшихся фактов. И это был вовсе не страх. Очень скоро она уже спокойно, даже равнодушно смотрела в окно.

Можно было сказать, что, заранее принимая его таким со всей этой сложной вереницей трансгенных мутаций — она не желала впускать его Ноя в свою жизнь. Чего он, вопреки ей, хотел.

Ною вдруг страстно захотелось заставить эту девушку посмотреть на себя, заставить её увидеть свою истинную суть, что у него тоже есть откликающаяся чувствительная душа, что ему крайне необходимо иметь друга своего возраста, что он достоин её внимания, что на каком-то там Дереке и Шоне свет клином не сошелся. И Ной уже чётко осознавал, что так просто она от него не отделается. Он добьётся её расположения. Потому что Лана была первой девушкой за долгое время, которая ему настолько понравилась, которую потребовало себе его нетипичное человеческое сердце.

Ей понадобилось собрать в кулак всю свою силу духа, чтобы сдержать трепет, входя в дом своего погибшего парня. В дом, с которым было связано столько счастливых моментов, совершенно безумных событий, грусти и смеха. Где всё ещё оставалась частица Дерека. И где боль утраты всё ещё выла по углам, страшно кривя свой чёрный рот.

— Лана, это мои приёмные отец и мать. Эдгар Мэнфри и его жена Тесс, — Ной представил ей пожилого профессора и очень привлекательную темнокожую молодую женщину. Эта пара не могла не заставить Лану обратить внимание на огромную разницу в их возрасте. У неё с языка чуть не сорвался этот не скромный вопрос. Она еле заставила себя проявить чувство такта, стараясь быть вежливой с этими подозрительными людьми, усыновившими парня хамелеона.

И профессор, и его молодая супруга выглядели сбитыми с толку. Видимо Ной не предупредил их, что за гостья придёт к ним на обед.

— Мы очень рады с тобой познакомиться, Лана. Поближе. В прошлый раз были разворошены эмоции и был не самый подходящий момент, — улыбаясь, проговорила Тесс. — Как раз готово моё гаспачо.

— Обожаю испанскую кухню, — сдержанно кивнула Лана. — Вы … здесь почти ничего не изменили, — заметила она с болью, сглатывая острый ком в горле.

— Ну, мы собираемся купить новую мебель. Если решим осесть здесь окончательно, — видно было, что Тесс не прочь поболтать. И к Лане пришло тяжелое осознание того, что сегодня за обедом эти жадные к общению чужаки просто завалят её вопросами, требуя сочных подробностей, вороша те самые эмоции.

— Ты очень красивая девушка, Лана, — не унималась Тесс. — Волосы просто … золотое облако. Такие изящные черты.

— Спасибо, вы тоже ничего, — буркнула девушка, непривыкшая выслушивать комплименты от женщины. — А что может заставить вас определиться остаться здесь навсегда?

— О … некоторые факторы, — слегка замялась Тесс, обменявшись взглядами с профессором, который до сих пор не проронил ни слова. — Мы много путешествуем в поисках идеального места, с которым будет гармонировать душа…

— Они надеются отыскать неких мифических тварей, чей укус сможет меня излечить, — выдал Ной, резко перебивая свою приёмную мать.

— Ной!!! — от возмущения большие глаза Тесс чуть не вылезли из орбит. Но Ной уже загорелся своим разоблачающим упрямством:

— Профессор Мэнфри биогенетик, передовой исследователь в области рекомбинантных мутаций. А Тесс … о у неё целая куча пристрастий — археология, история вымирающих племен, мифология, психология. Как-то ей на глаза попались сведения, что мол где-то в Колорадо, в горах ещё сохранились остатки неких индейских племён, чьи способности выходят за рамки естественного. Они могут менять свою физиологию, трансформируясь в животную оболочку. Фактически оборотни. Их ещё называют кугуару.

— Как интересно. Никогда не слышала ничего подобного, — произнесла Лана, и при этом на её лице не дрогнул ни один мускул. Наоборот, она даже постаралась выглядеть удивленной.

— Ты врешь! — резко заявил Ной, продолжая гнуть свою тактику обличения. — У меня отлично развит слух. И ты упоминала о кугуару в разговоре со своей подругой Золой.

У Ланы больше не было необходимости прятать свои эмоции. Девушка потрясенно отшатнулась в сторону, с негодованием глядя на парня:

— Так ты приволок меня сюда на допрос?! — воскликнула она. — Не знаю, что тебе там послышалось, но никаких оборотней, мифических тварей и мутантов, меняющих свою окраску, я обсуждать не собираюсь! Ни сегодня, ни завтра, никогда! Поверь, я могу быть чудовищно упрямой, когда мне наступают на горло!

— Ной, что здесь происходит? — наконец подал голос профессор, обеспокоенно взирая на них по очереди. — Это неподобающий тон, Ной, и на данный момент совершенно неуместная тема!

— Но она знает! — кипятился Ной, нервно взъерошив себе волосы. — И обо мне и о кугуару! Только почему-то наотрез отказывается говорить об этом!

— Я хотела проявить своё добрососедское расположение, приняла твоё приглашение на обед, но что-то мне расхотелось есть! — раздосадовано бросила Лана, направляясь к двери. — На этом наше общение прекратится! Не смей больше приближаться ко мне!

— Лана, прошу тебя, пожалуйста, постой, это очень-очень важно! — метнулась за ней Тесс, пытаясь удержать её своим умоляющим тоном. — Это вопрос жизни. Если в ближайшее время не найти решения проблемы Ной погибнет! — она поймала Лану за руку, растревожено заглядывая ей в глаза, ища там сострадание.

— Не бойтесь, я никому не расскажу, — вырвала руку Лана.

— Проблема не в огласке. Проблема в том, что этот парень умирает.

— И великие умы настолько отчаялись, что уже дошло до того, что вам приходится рыскать по горам в поисках неких сверхъестественных существ? — с сарказмом выдавила Лана. — Да уж, положение ваше действительно критическое. Тут не поспоришь. Сочувствую, но ничем не могу помочь.

— Ты кого-то защищаешь, кого-то, кто очень дорог тебе! — бросил ей в спину Ной. — Я ведь прав?

— У тебя мутится рассудок, — холодно ответила ему Лана.

Она переступила порог в полной уверенности, что больше никогда не вернётся в этот дом, и уж тем более у неё не было желания встречаться с этими настырными безумцами.

Да она знала о людях кошках. Равно как и то, что будет оберегать эту тайну, даже ценой собственной жизни.

То ли она была такой взвинченной, борющейся в своей душе с целым комом сплетенных эмоций и чувств, то ли её родные действительно в смятенном переполохе пытались от неё что-то скрыть, или по крайней мере оттянуть время, когда она об этом узнает. Лана тут же засекла неладное по их притупленным взглядам. Прежде чем спросить девушка интуитивно посмотрела на старый кухонный шкаф ручной работы её деда.

— Он был здесь, не так ли? — мрачно изрекла она, хмурясь, что не предвещало ничего хорошего. — Его чашку трогали.

— Да родная, Шон и вправду заходил. Ведь твой папа был его учителем. Это был обычный визит вежливости, — комкая только что отутюженную блузку выдавила мать, готовая броситься на помощь к дочери в любую секунду. — Шон вел себя вполне пристойно, сдержанно. Мы немного поговорили … о тебе, и он ушел.

— Мама, — Лана бессильно рухнула на стул, словно вместе с дыханием из неё сочились жизненные соки. — Сдержанно? В самом деле? А теперь я задам вопросы, и, если я буду права, вы будете просто кивать. …У него были красноватые глаза, словно он всю ночь смотрел в монитор? Он периодически сжимал левую руку в кулак? Когда он улыбался, то наклонял голову? Он ни разу не произнес моё имя, говоря обо мне «она»?