Сердце рвалось от боли и жуткой несправедливости, особенно глядя на малыша Кираса. Непоправимость случившегося дезориентировала во всём: в сторонах света, в силах высших духов и собственных, в способности различать цвета и желании снова видеть солнце. Порой жизненно необходимо, чтобы в тяжелой ситуации тебя кто-то обнял. Чтобы она делала, что бы чувствовала, если бы Рэм не подошел и не прижал её к себе.

Молча, упершись подбородком ей в макушку. Так он её спасал. Но, возможно, и себя тоже.

Обхватив его обеими руками, мгновенно ощутив какое-то подобие облегчения, Лана всхлипнула:

— За что они его убили? … Почему?

Успокаивающе поглаживая её по спине, Рэм ответил не сразу:

— Они его выследили, дождавшись для себя удобного момента. Они бы не напали, будь это кугуару, но, чтобы подчеркнуть свою дерзкую месть — волки решили убить шамана. Вульфены хитрые твари, умеющие ловко заметать свои следы и прятаться. Моя вина, что я не предусмотрел возможность их появления. Но сейчас их пришло всего трое или четверо. Мы их изловим и убьём, чтобы они не привели сюда всю стаю.

— Шамана? — непонимающе взглянула на него Лана, — Джеф ведь … был обычным программистом….

— А я обычный архитектор, — мрачно заметил Рэм. — Кроме всего мы ещё и эри, кексик. Дед Джефа был шаманом, отец тоже. Он не сказал тебе, на то имелись причины.

— Почему же … духи не спасли его? — потерянно прошептала она.

— Видно и в этом сокрыт некий смысл. Наши предки утверждали, что всё случается во благо племени. Что-то делает нас сильнее, что-то заставляет быть предусмотрительнее, чтобы в будущем не случилось беды в разы страшнее, что-то в итоге делает нас счастливее. Мне кажется, Джеф это предвидел, в последние дни он выглядел подавленным. В некоторых случаях шаманы не имеют права посвящать хоть кого-нибудь в приоткрывшееся им грядущее, это может вызвать череду жутких и необратимых последствий. Вчера, разве ты не заметила ничего необычного? Я заметил это сразу, как только вошел.

— Нет, наверное, слишком была увлечена разговором с Ноем, а потом просто сходила с ума от волнения. Что не так?

— В основном все вещи ребёнка упакованы.

Теперь все пазлы встали на место, вот что она упорно не хотела замечать, отказывалась верить в то, что случилась трагедия, ещё задолго до того, как Рэм ей сообщил. Застонав, Лана снова расплакалась:

— Он должен был быть счастлив! — сердито воскликнула она.

— Так случается, что иногда нам приходиться жертвовать собой ради счастья других, — погладил он её по мокрой щеке. — Похороны на закате.

— Не уходи!!! — в отчаянье вцепилась в него Лана. — Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое!

— Меня тешит твой страх потерять меня, — с грустью усмехнулся Рэм, — Но какие-то там шавки мне не страшны. Сегодня я не умру. После ритуала погребения я присоединюсь к своей стае, и мы найдём этих уродов. Да … и ещё… — замешкал он, будучи не уверенным в её реакции. — Так как у ребёнка больше нет других родственников, его заберут на воспитание Тит и Китана.

— Я понимаю, я всё равно буду навещать его, — кивнула Лана, снова безуспешно пытаясь сдержать слёзы.

— Я найду тебя, когда решу проблему, — поцеловав её в лоб, Рэм исчез в дверях.

Дрожащими руками Лана вытащила Кираса из кроватки, заставляя себя ему улыбаться. Капризничающий ребёнок словно ощущал потерю, отказывался есть и почти постоянно плакал. К тому времени, когда в дом явились Тит и Хоп, Лана была рада любой помощи. Но всё же присутствие двоих кугуару наводили её на подозрение.

— Разве вы не выслеживается волков вместе с остальными?

— Рэмхэстам приставил нас охранять мальчика, последнего в своём роду, — беря у неё Кираса, пробасил Тит. — В будущем ему суждено стать шаманом. Обычно иные одним убийством не ограничиваются, они истребляют весь род, и возможно они придут за ним. … С нами тебе нечего волноваться, — небрежно добавил он, заметив, как изменилась в лице девушка.

Сложнее оказалось на похоронах, куда Лана отправилась вместе со всеми, где к всеобщей атмосфере скорби добавилось ещё и появление Шона.

— Ты уверен, что твоё место здесь? — перешёл на ирокезское наречие Рэм, еле сохраняя самообладание. — Хочешь проститься с Джефом — тогда советую не поднимать глаза, чтобы не опалиться нашей справедливой злостью! Он здесь лежит по твоей вине!!!

— Я не мог не прийти, — сдавленно ответил Шон. — Я был тогда осторожен, я не мог привести за собой волков.

— Скажи это его сыну! — гаркнул вождь, испепеляя брата гневным взглядом.

— Я помогу в облаве, — Шон действительно не поднимал глаз. Со своего места Лане было хорошо видно, как играли желваки на его лице, сжимались и разжимались кулаки, гнева в нём было не меньше, чем в старшем брате.

— Надо же какое одолжение. Ты нам поможешь, — язвительно протянул Рэм. — Только вот я не уверен, можно ли поворачиваться к тебе спиной. Ты больше не в стае, мы привыкли обходиться без тебя. Отдай дань погибшему и уходи! Я уже называл тебе условие, при котором ты сможешь вернуться!

Впервые Лана не могла понять, что чувствует по отношению к Шону. Было так непривычно не сходить по нему с ума, не трепетать при его появлении и желать себе смерти, когда он уходит. Осталась лишь грусть и немножко нежности к тому сокровенному прошлому, и конечно же прощение. Она простила его, и сейчас ей было даже немного жаль своего бывшего парня. Ему хватило полминуты, чтобы проститься с Джефом, Шон потратил больше времени, задержавшись около неё:

— Привет, — с болью шепнул он.

— Здравствуй, Шон, — тихо ответила Лана, зная, что сейчас они находятся под пристальным вниманием.

— Как тебе живётся?

— Учусь быть счастливой заново, — когда он находился так близко, ей стало ясно, что избавиться от некоторых воспоминаний просто невозможно, что какая-то часть их любви навсегда останется занозой в душе.

— А я всё ещё не могу без тебя, — было видно, как ему хочется прикоснуться к ней.

— Придется научиться и отпустить, если ты искренне желаешь добра мне, а не себе. Я бы очень хотела, чтобы ты обрёл себя Шонгравут, — заговорила и она на языке племени. — Чтобы влился в свою кровь, чтобы Парящий Орёл стал своим среди своих, чтобы мужчина, которого я вижу — шагал в будущее, а не топтался на месте.

— Подбитый Орёл вряд ли сможет парить как раньше.

— Избавь меня от желания свернуть тебе шею Шонгравут, — произнес Рэм, подходя ближе. Встав между ними в пол оборота, он почти загородил собой Лану. — Образ плачущего мальчика не твой костюм. Или ты живёшь нашими законами или не показывайся мне больше на глаза. Других вариантов у тебя просто нет.

— Ты проклянешь тот день, когда я вернусь в племя, — прорычал Шон, глядя на брата ненавидящими глазами, обращающегося кугуару. В конечном итоге ему пришлось сорваться с места и бежать с места похорон, чтобы не превратиться в пуму на глазах у горожан.

После прощального ритуала Лана вернулась в уже опустевший дом Джефа совершенно одна. Китана унесла Кираса к себе, с ней же отправились Хоп и Тит. А ей захотелось побыть в тишине, чтобы ещё раз ощутить присутствие ускользающего духа Джефа, милого парня, с которым она подружилась, и которому так и не суждено было воспитать своего ребёнка.

Где-то уже ближе к рассвету, говоря ей о том, что она всё-таки отключилась, к ней нежно прикоснулись руки Рэма.

— Слава богу, ты пришёл! Живой, — кинулась к нему Лана. Она боялась спросить, боялась услышать ещё о чьей-нибудь гибели. Сейчас ей достаточно было просто прижаться к нему.

Он то сжимал её сильнее, то делал объятья едва ощутимыми, то снова неистово привлекал её к себе.

— Ты очень нужна мне, Лана. Особенно сейчас, — прошептал Рэм. — Я уже говорил тебе о своих чувствах. Больше не могу сдерживаться и ждать.

Сначала он отыскал её губы. Затем порывисто избавил от одежды. А когда ему больше ничего не мешало, и с её стороны не возникло никаких возражений — Рэм позволил себе ласкать её тело. Всполохнув пожирающим её огнём страсти, Лана и не собиралась ему препятствовать. Каждая клеточка её тела была взбудоражена до кричащего накала. Каждое движение Рэма воспринималось ею с сумасшедшей благодарностью. В ответ она дарила ему не меньше своей женской ласки.