Болота. Да, они отправились туда. Если следовать по дороге, уводящей за посёлок, то рано или поздно нагоним этих безумцев!..

— Мы готовы!

Ясу скатился со ступенек. Химико, «облачённая» в образ юноши в подоткнутой для удобства ходьбы каригину, спрыгнула следом. В руках она несла Татибанову биву, скрытую чехлом, но вполне узнаваемую.

— Зачем? — поморщился я, указав на музыкальный инструмент. — Ю не говорил, что эти чудовища падки на музыку.

— Просто не хочу её бросать. Она дороже всяких денег, — отрывисто сказал Ясу, проверяя, всё ли в порядке с тати. — Куда идём?

— По дороге в сторону рисовых полей. И чем быстрее, тем лучше, — ответил я уже на бегу.

Мы промчались через пустынную деревню, словно сухие семена перекати-поле, подхваченные ураганом. Дорога обогнула давешний холм — мне показалось, что мы преодолели немаленькое расстояние за считанные мгновения — и углубилась в заболоченную местность. Последнее поле, самое маленькое, осталось за спиной, как и каменный алтарь. Интересно, не нуси ли он посвящён? Тоже мне, нашли божество, милостивого покровителя земледелия…

Гэта то и дело скользили по влажной земле, попадая в колеи от колёс, невидимые под покровом ночи. Нечасто здесь разъезжают, да и куда ведёт этот путь? Должно быть, на побережье, к ближайшему селению. Говорят, болота простираются до самого Млечного моря, постепенно становясь такими же солёными, как его волны. Не знаю, правда ли это. Разве может что-то произрастать в морской воде?

Сколько ещё гнаться за призрачной надеждой? Запыхавшись и опасаясь свернуть шею, мы давно уже перешли на скорый шаг. Если… если Мэй с ханьцем сошли с дороги, мы проскочим мимо, даже не заметив! А вдруг я ошибся, вдруг они вовсе и не здесь? Дурак, какой же ты дурак, Кай! Наверно, следовало разделиться, отправить Ясумасу обратно, поискать их на берегах Мидорикавы, а Химико…

— Стойте!

Мы замерли — оклик кицунэ подействовал на нас, как рокот военного барабана, останавливающий опытного бойца на середине шага.

— Я догоню, мне надо превратиться! — женщина передала биву Ясумасе, тот быстро продел лямку через плечо, пристроив инструмент за спину. — Бегите вперёд, они справа от дороги! И… будьте осторожнее, там опасно!

Мы, не оглядываясь, помчались вперёд. Я выхватил лук и стрелу из колчана. Хорошо, что немного развиднелось, но как стрелять на таком ветру, он же едва с ног не сбивает?! В крайнем случае, брошу лук, а уж выхватить тати успею. Мой друг уже обогнал меня, я поднапрягся, поравнялся с ним…

— Назад! — фигура Ю выросла, словно из-под земли, заступила путь. Волосы, так и не собранные с вечера в пучок, взметнулись над головой, поднятые порывом ветра или резким движением. Я остановился, как вкопанный — никогда не видел ханьца таким разгневанным. Он толкнул меня в грудь, заставляя податься обратно, глаза угрожающе сузились.

— Зачем вы явились?!

— Где Мэй? — крикнул я, оправившись от неожиданности.

— Это тебя не касается. Это никого из нас не касается! — Ю ответил, будто выплюнув обжигающую горечь своих слов. Прямо в моё лицо. Я отпрянул.

— Господин Ю, что происходит? — вмешался Татибана, заслонив меня от него. Я с ужасом заметил, что рука моего друга лежит на рукояти меча. Сознавал ли он это? Что, если?..

— Прекратите! — я положил ладонь на его плечо и отстранил Ясу с дороги. — Ю, мы же пришли помочь. У меня дурные предчувствия…

— Я могу их только подтвердить.

Это искривление губ даже в полутьме нельзя было принять за усмешку. Гримаса боли. Что с ним?

Мимо нас промелькнуло пламя, размытое в прыжке. Химико.

— Нет! — закричал юмеми, громко и отчаянно. — Вернитесь!!!

Но уже и Ясумаса скрылся во мгле, последовав за возлюбленной.

— Ю, поздно что-то менять! Бежим! — я схватил его за запястье и повлёк следом за остальными; тот больше не сопротивлялся. В какой-то миг он рванул меня на себя, дабы я не угодил в разверзшуюся под ногами водную гладь. Глубоко, наверно… Перехватил мою руку — теперь уже он тащил меня за собой. Гэта потерялись: первый отлетел куда-то в темноту, второй я сбросил сам. Стрелу тоже обронил.

Ах!

Ю резко остановился, я налетел на него. Перед нами… то, что происходило перед нами, напоминало кошмар. Обширный стоячий пруд, сплошь кишащий змеями. Нет, змеиными кольцами, скользящими над водой, перекатывающимися через маленькие островки. Судя по их толщине, нуси был огромен. Чёрный, темнее полуночи — чешуя влажно мерцает, омытая потоками воды, скатывающихся с острого гребня. И в самой глубине этих колец, сияя, будто алмаз в ужасающем венце…

— Мэй!!! — вскрикнул я, не понимая, что делаю, и выступая вперёд. Светлые очертания дрогнули — красавица обернулась ко мне. Почему-то в память врезался только её наряд — тот самый, в котором я увидел её впервые, лазорево-белый. Вода и Металл. Жертва. Выражение лица поглотила ночь.

Я дёрнул стрелу из колчана, ханец обхватил меня сзади, да так, что я и шевельнуться не мог.

— Не делай этого! Ты всё испортишь!

— Отпусти! — я отчаянно засадил ему локтем в живот. — Ничего не испорчу!!

Куда уж хуже!

— Ты сведёшь на нет все её усилия! — задыхаясь, выкрикнул тот, не ослабляя хватки. — Ты думаешь, ей было легко принять это? Ты думаешь, мне было легко?!

— Так вот, что тебя волнует!! — заорал я и, извернувшись, высвободил руку и ударил его по лицу. — Ты, ты, и только — ты! — Каждое слово я подкреплял новой пощёчиной.

— Причём здесь я?!! — юмеми не отпускал меня, снося мои удары, лишь в глазах стояла боль. Это было даже непереносимей, чем… Я обмяк, прекратив вырываться.

— Смотри, что вы наделали! — Ю развернул меня к происходящему и отпихнул от себя. — Смотри! Теперь всё зря… понимаешь — всё!!! Вы сделали напрасной добровольную жертву!

На берегу происходила борьба. Змеиные кольца свивались, ускользая в глубину, подальше от Ясу, который рубил их мечом, не причиняя видимого вреда.

Ускользая и уволакивая за собой…

Химико, с рычанием вгрызшаяся в тело нуси неподалёку от Мэй-Мэй, отпрыгнула на твёрдую землю, когда змей сдавил тело несчастной девушки, не издавшей при этом ни звука. Мне кажется, события той ночи никогда не сотрутся из моей памяти! Кольца охватили жертву, запеленав её, будто коконом, и погрузились под воду. Я так и не увидел головы гадины, но понимание того, что она делает там, в глубине, прямо сейчас… и ощущение полнейшей беспомощности, невозможности хоть как-то повлиять на происходящее…

Я упал на колени, давясь слезами, и меня вырвало. Утёрся рукавом, почувствовал что-то твёрдое. Шкатулка. Должно быть, бросил внутрь, одеваясь впопыхах.

Вот, значит, зачем она оставила её мне.

В подарок. Прощальный.

(Третий Дзю месяца Светлого Древа, 499-ый год Алой Нити)

— Может, соорудить носилки и поспешить в Тоси? Паскудная лихорадка, как назло…

— Нет, господин Татибана, ему нужен покой.

— Среди этих болот? Да ему хуже с каждым днём! Не надо было позавчера здесь останавливаться.

— Болота в том неповинны. Потрясение — вот причина его недуга. Вы же видели, с той ночи он был сам не свой, отвечал невпопад и оставался ко всему равнодушен. А вдобавок ещё и ненастье, на ветру в мокрой одежде… Как тут не заболеть? Вода согрелась, попросите госпожу Химико принести холодной!

— Я сам, господин Ю. Она на охоте.

— Мэй, пусть Мэй принесёт воды…

— Тише, Кай. Тише. Сейчас я тебя оботру, потерпи. А пока — на вот, выпей. Боги, какой ты горячий…

— Где Мэй? Это она приготовила? Горькое…

— Да, она. Пей. Ну вот, умница!

— Неправда… Ты всё врёшь. Почему ты вечно обманываешь, Ю? Почему?

— Потому что истине никто не верит. Спи…

Поутру Третьего Дня Золы, спустя двое суток после того, как силы оставили меня, я очнулся — слабый, будто новорождённый младенец. Солнце ярко било в глаза, я сначала прикрыл их ладонью, затем приподнялся и сел, часто моргая. Костёр уже давно перестал согревать ноги, и рассветная прохлада забралась ко мне под одежду, словно кошка в хозяйскую постель. Спина замёрзла, несмотря на ворох прошлогоднего сухого камыша, составлявшего лежанку. С правого бока ко мне прижимался Ясу, с левого — Ю. Кицунэ где-то промышляла. Что бы мы делали без неё, нашей рыжей кормилицы?