Мертвенно-бледный, принц Дюпре прошептал.

— Илейн…

Из-за кресла принца Гобарда немедленно показалась голова прятавшейся там наложницы. Поняв, что опасность миновала, она вновь влезла на подлокотник кресла своего господина и с любопытством, будто специально для нее устраивали представление, уставилась на чужие страдания.

Медленно, Илейн подняла голову — ее лицо, грязное и с заплывшим, распухшим левым глазом, осветилось слабой улыбкой.

— Поль… Прости меня… — сказала она.

Принц Дюпре рванулся было к ней, и структура из Света и Тьмы задрожала. В тот же момент будто что-то невидимое схватило связанную девушку за горло.

— Дернись еще раз, брат, и я сверну ей шею.

Принц Дюпре перевел взгляд на брата, и лицо его будто окаменело.

— Ты больше мне не брат.

Принц Гобард хотел что-то ответить, открыл было рот, но внезапно и его схватила и, потянув из кресла, начала душить невидимая рука. Глаза его потемнели. Сопротивляясь и хватаясь за горло, он прохрипел:

— Хочешь помериться силами? Плохая идея…

Задыхаясь, Илейн запрокинула голову назад, глаза ее закатились под веки, тело выгнулось в руках краснокожих тварей. Невидимая сила швырнула принца Гобарда обратно в кресло и отпустила, мимоходом зацепив наложницу и сбив ее с подлокотника кресла на пол.

Бедняжка Илейн перестала выгибаться и хватала ртом воздух, а принц Гобард хрипло рассмеялся.

— Лорелей-то тут при чем? — он перегнулся через кресло и помог девице встать. — Она, кстати, на третьем месяце, если тебе интересно…

Обиженно надув губки, та вдруг сняла с руки тяжелый браслет и с силой кинула его в принца Дюпре, попав тому прямо в голову. Принц не дернулся, даже не моргнул, лишь из-под светлых волос его проступило и стало шириться яркое пятно крови.

Принц Гобард жестом подозвал наложницу поближе, сунул руку ей под волосы и внезапно сжал пальцы в кулак. Та взвизгнула и замерла, будто котенок, которого кошка взяла за загривок.

— Больше так не делай, милая, — наставительно сказал он. — Моего брата могу обижать только я. Моргни, если поняла?

Та моргнула.

— Ну вот и славно, — удовлетворенно произнес Принц Тьмы, отпуская ее. — Надеюсь нас больше ничто не отвлечет…

Он поднял руку, готовый позвать кого-то…

— Ты обманул меня, — мертвым голосом сказал принц Дюпре. — Но я не чувствовал лжи. Как?

Досадливо морщась, принц Гобард опустил руку.

— Я обманул само твое чувство лжи, — как маленькому ребенку, объяснил он. — Помнишь, я сказал, что не собираюсь тебя убивать?

Он развел руки и усмехнулся.

— И где же тут ложь? Тебя ведь не интересовало, собираюсь ли я убить твою маленькую крестьянку?

— Они оба живут с Ясными! — неожиданно для самой себя, воскликнула Софья Марковна и тут же покраснела. Вот уж явно не ее дело. — Простите, Господин. Просто в наше время это… непринято.

Ей вдруг стало понятно, почему наложница принца Гобарда все это время была в людформе — другой у нее не было.

— Первородные имеют гораздо больше общего с людлингами, нежели остальные, — снисходительно объяснил Господин. — Наша кровь не передается по наследству напрямую — только через поколение или два, а потому дети у нас всегда людлинги, и рождаемся мы тоже среди обычных людей. Так что, предубеждений против потомков Адама и Евы у нас нет, — он усмехнулся, — если они нам покорны, разумеется.

— Но как же… — она неопределенно махнула рукой в сторону центра событий, — братья?

Он поднял палец вверх.

— Именно. Два первородных в одной семье — эпохальное событие. Невероятная редкость, которую грех не использовать.

Их внимание привлек громкий хлопок в ладоши — принц Гобард вызывал кого-то, привстав и оглядываясь вправо от себя.

— Ваше время пришло, друзья мои.

Словно по волшебству, свита схлынула, освободив коридор шириной метра в три. Из темной ниши, уходящей в глубь подземелья, на свет степенно вышел… Софья Марковна не поверила своим глазам…

— Демон?!

И не просто демон. Демон самой высшей категории — из тех, что от ангелов отличаются лишь непроницаемой чернотой глаз да огромными пыльными крыльями, один взмах которых взметает Темную Материю пепельным столбом до самого неба. Внесторонняя форма таких демонов внушает благоговение и ужас, но отнюдь не уродливостью своей. Сегодня такого редко где можно встретить.

— Верховный Демон к принцу Гобарду, — объявил все тот же невидимый, невозмутимый мажордом.

Принц Дюпре в ошеломлении покрутил головой.

— Ты сошел с ума, брат.

Принц Гобард ухмыльнулся.

— Я думал, я тебе больше не брат. А вообще, не отвлекайся — стой смирно и держи Врата открытыми, пожалуйста. Еще двадцать минут твоего времени, и я отпущу тебя с твоей милой крестьянкой в вашу уютную норку, где ты прекрасно залечишь ее раны поцелуями. И можешь не волноваться за свою репутацию. Как ты сказал? Тебя «тут не было».

Верховный Демон сложил черные крылья за спиной, и по обе стороны от него, из ниши, вышли еще… трое? Нет четверо… Нет… Вслед за своим начальником, демоны всех мыслимых мастей и пород, вооруженные мечами, топорами и двусторонними секирами, строем двинулись вперед, и Софья Марковна потеряла им счет. Их было никак не меньше пятидесяти — жутких мощных тварей. Четыре серых Охотника замыкали строй, ведя за собой на цепи огромного Безглазого Демона — чудовище, которое она видела всего лишь раз, когда по приказу Внестороннего Суда, его вызвали из Преисподней, чтобы забрать туда несчастную Элоизу. Испуганно перешёптываясь, свита Темного принца поспешно схлынула еще дальше, оставляя всю середину зала свободной. Наложница в ужасе прижалась к своему господину, спрятав лицо ему в плечо.

Верховный Демон первый приблизился к импровизированному трону Темного Владыки и с достоинством поклонился.

— Готов ли ты, Бэлиэль? — торжественно спросил принц Гобард. — Наше время пришло.

Вместо ответа Демон снял с пальца золотой перстень с большим багровым камнем и кинул его принцу. Тот поймал и поднял одну бровь.

— И что я должен с этим сделать, мой лаконичный друг?

Демон передернулся и принял человеческий облик. Крылья сложились за его спиной в черную мантию.

— Используй это, чтобы поставить Печать, — сказал он низким, рокочущим голосом.

Принц Гобард поднял вторую бровь.

— Ты хочешь, чтобы я поставил на тебя Печать?

— Не на меня. На клятву.

Софья Марковна поняла раньше принца. Верховный Демон желал скрепить свою клятву Нерушимой Печатью и отдавал принцу Гобарду «аниматур» — предмет, имеющий большое личное значение, что символизировало приношение в жертву части его души.

— Отдай нам воплощенных ангелов, что стоят за теми, кто правит городом, — пророкотал Бэлиэль, — и мы не просто поможем тебе. Мы принесем тебе Клятву Верности, скрепленную Нерушимой Печатью. Мы будем служить тебе вечно.

Стоящие за ним демоны заревели и застучали хвостами в пол.

— Отдай нам ангелов! Отдай! — вознеслось единым рыком к высокому потолку пещеры.

— Не делай этого, Джей, — слабо попросил принц Дюпре. — Ты заходишь слишком далеко. Я вижу, что скоро мне придется хоронить тебя…

Принц Гобард сощурился, пристально глядя на него, и постучал пальцами по подлокотнику кресла. Постучал еще раз. Затем встрепенулся, будто опомнившись, повернул голову к стоящему перед ним демону и подбросил кольцо вверх. То вдруг повисло в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, ловя мерцающие блики от Светлой части Врат.

— Смотрите, не подавитесь, — посоветовал он, нагнулся и вытащил из сапога небольшой нож. Спрятавшаяся за его плечом девушка подняла голову и, будто завороженная, смотрела на приближающееся к ней острие. Не поворачивая головы, принц Гобард поймал локон ее темных волос, намотал на палец и отрезал.

— Как романтично, — выдохнула Софья Марковна. А вот наложница, похоже не поняла, что ей только что признались в любви. Она лишь вздохнула облегченно, осмотрела волосы и пожала плечом.