– Но... Но где я их найду?

– Не знаю, дочь моя. Но ведь ты уже нашла три из них и, думаю, это не случайно. Уверен, ты была избрана.

– Избрана? – Селена широко распахнула глаза. – Но ведь на поиски могут уйти годы! – дрожащим голосом воскликнула она. – И я... Я ведь надеялась, что вы сможете избавить меня от Клыков. Мне страшно, ваше преосвященство!

– Я понимаю твои чувства, – вздохнул архиепископ. – Но можем ли мы перечить воле Господа? Если он избрал тебя для поисков Осколков, имеем ли мы право вмешиваться сейчас, пока не найдены остальные? Боюсь, это может стать роковой ошибкой. Мы должны довериться его воле.

– Но что же со мной будет? – прошептала Селена. – А что если однажды этот Осколок...

– Ты должна верить, дочь моя. Ты уже доказала силу своего духа и своей веры. И потом, не забывай, Хранители Святых Печатей держались многие века, прежде чем ржа Нечистого стала разъедать их изнутри.

– Изнутри? Так значит Святые Печати...

– Да, Селена, именно так. Хранители, можно сказать, и были Святыми Печатями, ибо нет ничего прочнее и надежнее человеческого духа и человеческой веры!

Селена ошеломленно молчала. Возможность превращения в одного из тех монстров, что она повстречала, привела ее в ужас.

– Что же касается времени поисков, – продолжал Райнхард, – то у нас есть средство ускорить это. Ты, наверное, слышала, что в Далии научились строить летающие корабли?

– Но, ваше преосвященство...

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – архиепископ поморщился. – Что это дело рук колдунов и еретиков. Да, такова позиция Церкви, но, видишь ли, все меняется со временем. Хотя, конечно, и мне, и Церкви нужно время, чтобы привыкнуть к новым реалиям. Впрочем, не будем обсуждать этот вопрос сейчас. Конец тысячелетия близок и я бы не хотел оказаться нос к носу с восставшим Сатаной из-за нашего нежелания воспользоваться имеющимися возможностями.

Селена находилась в полной растерянности. Ей требовалось время, чтобы осознать и принять услышанное.

– Вот еще что. Как я понял, карнелиец Роланд зарекомендовал себя с лучшей стороны и, я думаю, будет правильно, если ты возьмешь его снова с собой. Если тебе придется пересечь Сумеречье, как ты понимаешь, лучших проводников нежели карнелийцы тебе не найти. Правда, люди эти весьма своенравные, но я отдам распоряжение, чтобы ему предложили такое количество денег, от которого он просто не сможет отказаться.

Девушка старательно попыталась скрыть охватившую ее радость. Мысль о том, что Роланд будет ее сопровождать согрела душу и избавила от многих сомнений и колебаний. Ее вдруг разом перестали волновать Сумеречье, Измененные и летающие корабли. Все это казалось теперь несущественным и неважным, главное, Роланд никуда не уходит, он будет рядом...

Мысли свернули в греховное русло и Селена опять ужаснулась. И даже была вынуждена напомнить себе, что она будущий священник и Роланд ее не должен волновать никоим образом.

– Значит нам придется двигаться на этом... летающем судне?

– Да, дитя мое, мы не должны терять напрасно время. Ты должна в кратчайший срок добраться до Аламара, и поговорить с тамошними магами – они могут что-нибудь знать о местонахождении остальных Осколков. Я дам тебе письмо к Гериану, королю Далии, думаю, он не откажет в помощи.

Селена с трудом дождалась завершения разговора. Сердце колотилось как сумасшедшее, лицо то и дело краснело, девушке не помогали уже никакие увещевания и напоминания. Оставалось надеяться, что Райнхард был слишком озабочен собственными мыслями, чтобы заметить ее реакцию.

Когда аудиенция была закончена, Селена бросилась к себе в комнату и, уткнувшись в подушку, заплакала. Причин этих слез она объяснить не могла, да и не пыталась. Она просто плакала.

Роланд вскинул на плечо давно подготовленный мешок.

– Идем, Тирри. Нам тут делать больше нечего.

Роланд не ждал ответа. За все время, что они провели в соборе, Тирри старательно изображал обыкновенного зверька, не решаясь на беседу даже в комнате Роланда. Карнелиец настолько привык к этому, что слова Тирри заставили его вздрогнуть.

– Куда это ты собрался? – едва слышно проворчал Тирри.

– Тирри! – брови карнелийца поползли вверх. – Решил рискнуть напоследок? А если здесь тоже уши?

– А ты сядь на кровать и сделай вид, что разговариваешь сам с собой, – прошептал зверек.

Роланд послушно сел.

– Так, и о чем это я решил поговорить сам с собой? – бросил он, не глядя на Тирри.

– О Селене, – шепнул Тирри.

Роланд нахмурился.

– Нет, о Селене я не хочу говорить, – пробурчал он. – Все, что было можно, я уже сказал.

– Что-то я не припомню, чтобы ты что-то говорил.

– Я говорил это мысленно.

– А теперь повтори это вслух, пожалуйста.

– Да с какой это стати? – возмутился Роланд.

– Я твой друг или ты меня держишь для охоты на мышей?

– В основном для охоты, – ответил Роланд и тотчас ойкнул – Тирри нещадно цапнул его за палец. – Ладно-ладно... Друг. Как будто сам не знаешь.

– Ну, ежели друг, выкладывай, чего ты с ней не поделил.

– О чем это ты? Мне нет до нее никакого дела. Я свою работу выполнил и хочу сейчас уйти.

– И видеть ее ты больше не хочешь?

– Нет, не хочу.

– И не испытываешь к ней никаких чувств?

– Никаких. Я к ней совершенно равнодушен!

Последние слова Роланд почти прокричал.

– Понятно. Вопросов больше нет. Можешь идти.

– Спасибо.

Роланд поднялся и направился к выходу. Уже открыв дверь, он обернулся.

– Эй, Тирри. А ты чего разлегся?

– Я остаюсь, – отозвался зверек.

– Ничего себе! – растерялся Роланд. – Ты что же, хочешь оставить меня?

– Совершенно верно. Видеть тебя не хочу. Ты мне не друг, ты меня больше не интересуешь. Я к тебе совершенно равнодушен!

Роланд какое-то время молчал, осмысливая услышанное. Наконец с размаху швырнул мешок в стену над Тирри и вернулся в комнату. Мешок падал прямо на Тирри, но тот успел увернуться в самый последний миг.

Роланд сгреб зверька за шкирку и поднес к лицу.

– Вот скажи мне, чудо ты мохнатое, какого черта ты лезешь в наши человеческие отношения! Ну что ты в них понимаешь, а, комок ты шерсти?

– Во-первых, не надо привлекать ко мне внимания, – прошипел рассерженно Тирри.

Роланд бросил его на постель и отвернулся.

– Пожалуйста! Но я надеюсь ты ответишь на мой вопрос?

– Во-вторых, ты хоть и человек, однако в человеческих отношениях, похоже, понимаешь меньше моего.

– Да неужели?

– Совершенно точно. Посмотри на себя внимательно. У тебя же глаза фанатика! Да ты и сам рассказывал, что все детство провел в Сумеречном лесу, в учебном лагере, готовясь стать воином. Потом носился по лесу, изничтожая нашего брата. А затем кинулся как бешеный пес по Армании, разыскивая своего братца. Когда же тебе была нужна самка, в смысле, женщина, ты топал в бордель. И после этого утверждаешь, что что-то понимаешь в человеческих отношениях?

– Это мое дело, – вздохнул Роланд. – Я человек и должен сам разбираться со своими делами.

– А я твой друг, бестолочь. И не собираюсь спокойно смотреть на твои причуды! Только-только в твоих глазах стали появляться какие-то чувства, какая-то осмысленность, как ты тут же задергался как рыб на сковородке.

– Ты это на что намекаешь? – насупился карнелиец.

– На то, что тебе пора повзрослеть и понять, что в жизни есть не только война, месть, Измененные и прочая ерунда...

– Что ты хочешь этим сказать? – повысил голос Роланд.

– Ты и сам прекрасно знаешь. Но если боишься признаться сам себе, пожалуйста, я могу и просветить, что мне, для друга-то – теплого слова жалко? Так вот, Роланд, даже мне, простому Измененному, ничего не смыслящему в человеческой жизни, очевидно – ты втрескался в эту Селену по самые уши, да никак, видно, не осмелишься в этом признаться.