Из глаз Киры ручьем хлынули слезы и она закрыла лицо ладонями.

– Кира? Ну что ты...

Роланд вздохнул и, преодолев слабое сопротивление, прижал ее к себе.

– Куда тебя понесло? – проворчал он. – Сидела бы дома, во дворце, вон у вас тут фонтаны на каждом шагу...

– А сам-то чего? – сквозь слезы бросила она.

– Ну я, я мужчина.

– А я принцесса!

– А если принцесса – нечего тогда плакать. Принцессы не имеют права плакать.

– А если хочется? – тихо спросила она, чуть успокоившись.

– Ну, если сильно хочется, то немножко можно, – согласился он.

– Спасибо, что разрешил, – буркнула Кира.

Она отступила на шаг, не отрывая от Роланда сердитого взгляда. Карнелиец улыбнулся.

– Надумаешь еще поплакать – приходи, – заметил он.

– Не дождешься!

– Ну, нет так нет. А теперь давай рассказывай, что у вас в королевстве случилось? – попросил Роланд. – А то ведь глядя на Аламарские башни и не скажешь, что вам может что-то всерьез угрожать.

– Может, – тихонько сказала Кира. – Еще как может. Помнишь я рассказывала об ангеле Аламаре?

Роланд кивнул.

– Я рассказала не все. Есть еще кое-что, о чем знают в Далии лишь маги. Именно Аламар после Великой Битвы привел выживших людей на это место. Он заложил город, он передал нашим предкам многие знания, он установил первые законы. А затем ушел в подземелья, оставшиеся еще от древнего города. Перед тем как уйти он сказал, что если случится беда, если городу будет угрожать смертельная опасность, его можно будет разбудить. И он вернется. Вернется, чтобы снова помочь людям. Однажды такая беда случилась...

– Инквизиция?

– Нет, что ты, это случилось гораздо раньше, более тысячи лет назад...

– Что? Ты что-то путаешь. Насколько я слышал, тысячу лет назад родился ваш Спаситель.

– Это позиция Церкви. Но здесь, в Далии, нам известно многое из того, что Церковь никогда не признает. Башни никогда не позволяли захватить город. Аламар никто не грабил и не жег. Сюда ни разу не смогли пробиться орды Измененных. Поэтому в наших библиотеках сохранилось множество древних книг, многие из которых были написаны вскоре после Великой Битвы. К сожалению, далеко не все из них понятны нам, но все-таки кое-что мы смогли уяснить. Например, мы узнали, что Спаситель в действительности родился гораздо раньше...

– Ты хочешь сказать, что сейчас вовсе не тысячный год нашей эры?

– Да, Роланд. Но даже здесь, в Далии, это знают очень и очень немногие.

– И какой по-вашему сейчас год?

– К сожалению, мы не знаем точно. Имеющиеся книги порой противоречат друг другу.

– Ну хоть примерно?

– Примерный год я могу назвать, но только имей в виду, что наши исследования не прекращаются ни на миг, так что и этот год может быть отодвинут еще дальше в прошлое.

– Не томи, Кира, который сейчас год?

– Примерно двухтысячный год от рождения Спасителя.

– Ничего себе! Так что же получается? Не тысячный, так двухтысячный? Как ни крути, а конец света все равно на носу, так что ли? – Роланд рассмеялся.

– Не вижу причин для смеха. Конечно, у вас, карнелийцев, все еще процветает политеизм...

– Что процветает? – нахмурился Роланд.

– Я хотела сказать, ваша древняя вера. Боги огня, воды, неба, земли и прочие, так что вам, конечно, трудно принять мысль о конце света, но, поверь, все это действительно более чем серьезно.

– Я бы не сказал, что мы не верим. В конце концов легенды о Великой Битве сохранились и у нас. Чтобы тогда не случилось – битва Спасителя с Дьяволом, или битвы наших древних богов, времена были и впрямь тяжелые. Чтобы не случилось в прошлом, это может повториться.

– Конечно. Да ты и сам видел – Печати разрушаются одна за другой! А у нас тут еще и Аламар...

– Аламар? А что с ним?

– Однажды его разбудили и он помог изгнать орды врагов. Не знаю, кто это был, Измененные, или кто-то еще, но Аламар спас наш город. Но потом, уходя в катакомбы, сказал, чтобы его больше не будили. Он сказал, что очень устал, что изнемогает в битве со своим бывшим хозяином. А если он проиграет эту битву... В общем, если это случится, он превратится в демона и разрушит город!

– Он непостоянен как женщина, этот ваш Аламар, – Роланд усмехнулся. – То демон, то ангел, то опять черт знает кто.

– Не говори так! – топнула ногой Кира. – Неужели непонятно, что душа Аламара куда важнее для Сатаны нежели твоя или моя?

– Ладно-ладно, что же все-таки стряслось у вас? Разбудили?

– Да, – Кира отвела взгляд. – Один из наших ученых... Ты слышал о нем, это величайший ум нашего времени, Леон Винчийский, совершил ужасную ошибку. Недавно, узнав о том, что Святые Печати рушатся, он запаниковал, спустился в катакомбы и провел ритуал пробуждения Аламара.

– И что Леон?

– Погиб, защищая учеников, помогавших в церемонии, но только одному из них удалось спастись. Он-то и рассказал...

– Значит, Аламар вновь переметнулся? – насмешливо заметил Роланд.

– Мне не нравится твой тон, – сердито бросила Кира. – Он не переметнулся. Если бы это было так, от нашего города остались бы... Да ничего бы не осталось. Аламар, он... Он потерял разум.

– Что?

– Спасшийся ученик рассказал, что Аламар впал в безумие. Он то разрушает и уничтожает все, что попадается под руку, то впадает в состояние полусна.

– Из огня да в полымя, – карнелиец улыбнулся. – Значит ты предлагаешь мне спуститься в подземелье и убить вашего спятившего демона-ангела Аламара?

– Нет! Убивать никого не надо. У Аламара Осколок. Нам надо всего лишь...

Роланд изменился в лице. Он вцепился в Киру и с силой встряхнул ее.

– Нет! – заорал он. – Раздери вас демоны вашей преисподней! Только не говори мне, что ты уже получила согласие Селены, что мне придется только...

Кира спрятала глаза, и Роланд выругался сквозь зубы.

– Вот оно как... Ты настоящая... принцесса! – скривился он.

Кира дернулась как от оплеухи и выбежала вон.

Роланд заглянул в подземелье, подсвечивая себе факелом. Повеяло сыростью и холодом, огонь выхватил из темноты мокрые стены и большие лужи. Карнелиец поморщился и перешагнул порог.

– Смелее, здесь никого, – бросил он, не оборачиваясь. – Во всяком случае пока...

Ральф и Селена шагнули следом. Тотчас за спиной громыхнули двери, загремели засовы и замки. Роланд оглянулся с усмешкой.

– Вот далийские трусы и показали свое гнилое нутро!

– Роланд, остынь, – заметила Селена. – Нам надо идти.

Вперед шагнул Ральф, поглаживая рукоять секиры, повел носом.

– Я пойду первым, – сказал он. – У меня чутье все-таки получше.

– Лучшее чутье у Тирри, – проворчал карнелиец. – Вот только этот мелкий прохвост отказался спускаться сюда. Вот уж кто самое здравомыслящее существо из нас.

Они медленно спустились по каменным ступеням в подземный зал с низким сводчатым потолком и огляделись. Справа и слева зияли черные жерла коридоров.

– Думаю, нам туда, – Ральф махнул рукой влево и бросил вопросительный взгляд на Селену.

Девушка кивнула, и они двинулись в левый проход.

– Хоть убей, но я не понимаю тебя, Селена, – вздохнул Роланд. – У тебя же есть миссия, которую доверил тебе ваш уважаемый архиепископ. А ты бросаешься помогать кому ни попадя, рискуя жизнью и своим архиважным поручением.

– Спаситель заповедовал не отказывать просящим.

– О, ну, конечно, Спаситель, конечно, куда же без него! Но, по-моему, твой Спаситель больше обрадовался, если бы ты занялась более важным делом...

– Роланд! Ведь это я посвятила себя служению Господу, позволь же мне судить о важности той или иной миссии.

– Посвятила служению! – передразнил карнелиец, ощущая как на него накатывает злость. – Этого я тоже не понимаю. Молодая девушка должна посвящать себя мужу, а не богу. Она должна выйти замуж, нарожать детей, вот ее предназначение. А уж в старости, конечно, можно себя и богу посвятить...