Ирия больше не вырывалась. Уткнувшись в грудь сестре, она плакала. А Инелия гладила и гладила ее волосы.

Негромкие аплодисменты прозвучали как гром среди ясного неба. Сестры подскочили как ужаленные, в руках сверкнули клинки.

По ту сторону забора стоял рыцарь. В лучах восходящего солнца ослепительно сияли его начищенные доспехи, заставляя неко щуриться. Сам рыцарь выглядел скромнее – невысокого роста, полноватый, с мясистым лицом, толстыми губами и крохотными поросячьими глазками, едва заметными под нависшими бровями.

Шлем и кольчужные перчатки рыцаря был надеты на заборные колышки, а его пухлые ручонки производили неспешные хлопки.

– Браво, девочки! Я в полном восторге! Можно я вас расцелую? – рыцарь сложил губы бантиком и громко чмокнул.

Заметив отвращение на лицах неко, он расхохотался.

– Кстати, о ком это вы говорили с такой нежностью? Это было так трогательно... Может быть, повторите эту мелодраматическую сцену еще раз, для моих друзей?

За спиной рыцаря к ограде медленно и на удивление бесшумно подходили еще с дюжину тяжеловооруженных рыцарей. На каждом – белая накидка с черным крестом.

– Проклятие! – Инелия качнула головой. – Как мы могли не услышать такую груду железа?

Сестры переглянулись.

– Позвольте я отвечу, милые мои кошечки, – встрял рыцарь. – Когда это необходимо, мы умеем двигаться очень тихо. Ну, а вы, мои дорогие, к тому же были очень заняты... А теперь позвольте представиться. Барон Унгар, магистр Ордена Святой Инквизиции к вашим услугам.

Инелия побледнела. Она слышала об этом человеке. О том, как он подчистую вырезал поселения Измененных, и о том, что делал с молоденькими неко.

– О-о, кажется, вы слышали обо мне, – усмехнулся барон. – Так может не будем терять зря время? Сложите оружие и, возможно, я оставлю вам жизнь... Иногда я бываю добрый...

– Убирайся отсюда! – прошипела Ирия.

Унгар сощурился.

– Так-так, уши прижаты, хвост метет землю... Да ты, кажется, приготовилась сражаться, моя милая кошечка?

– Я не твоя милая, и я не кошечка! Я – неко! – яростно выкрикнула Ирия.

– Спокойно, Ири, – вмешалась Инелия. – Разве не видишь, он дразнит тебя.

Она пыталась сохранять спокойствие, и только побелевшие на рукояти меча пальцы выдавали волнение.

– А ты, девонька? – Унгар обратил взгляд на Инелию. – Для неко ты удивительно спокойна... Наверное, знаешь себе истинную цену?

– Я лично выпущу тебе кишки, барон! – крикнула Ири.

Но рыцарь даже не взглянул на нее. Его взгляд ощупывал Инелию с ног до головы, и неко пожалела, что не успела одеться. Ей казалось, что взгляд барона оставляет на коже липкие следы.

– Сколько же ты стоишь, милая? Пять, десять, а, может быть, двадцать золотых? Знаешь, мне особенно нравится ваша мягкая шерстка, а пушистый хвост – это нечто...

– Да ты никак большой поклонник нашего племени? – осведомилась Инелия. – И, наверное, частый гость ваших притонов?

Барон громогласно расхохотался.

– Нет, дорогая. Мне притоны не нужны. Мне хватает тех, кого я нахожу здесь, в Сумеречье... Кстати, не далее как неделю назад, я имел удовольствие сблизиться с одной очень очаровательной «кошечкой». Она так мило кричала...

– Тварь! – процедила Ирия. – Скоро я вырву твой лживый язык!

– Нет, милая. За мной хоть и водятся некоторые грешки, кои я не устаю отмаливать, но уж этого за мной нет, слава Всевышнему...

– Барон, по-моему, наша беседа затянулась, – холодно заметила Инелия.

– Как ни странно, но я думаю также.

Лицо рыцаря превратилось в каменную маску. Неко напряглись, ожидая нападения, но Унгар не торопился. Он обвел девушек насмешливым взглядом.

– Итак! – провозгласил барон. – Именем Господа, Церкви и ордена Святой Инквизиции объявляю вас, богопротивных неко и злобных порождений Сатаны, виновными в искажении божественного промысла и попытке опорочить вышнее предназначение человеческой души и разума. Именем его величества, короля Армании, объявляю вас виновными в разбойных нападениях на мирные поселения, в убийствах, поджогах и грабежах, а также иных бесчинствах над людьми. За все вышеозначенные преступления вы приговариваетесь к смерти. В случае, если добровольно сложите оружие и передадите себя в руки правосудия, вы будете подвергнуты казни через костер. Всеочищающее пламя выжжет семена зла из ваших душ и вы заслужите милость и прощение Господа, а значит в следующих жизнях вы можете рассчитывать на возрождение в человеческом облике. В случае если вы откажетесь, будете преданы смерти здесь же, а ваши души будут навеки прокляты. Итак, каково же будет ваше решение?

– Я чуть не заснула, слушая этот бред, – Инелия фыркнула. – Но вообще-то на костер мы не собираемся.

– Странная милость у вашего господа, – усмехнулась Ири.

– Я знал ваш ответ, – барон снова улыбался. – Поэтому я никогда не беру с собой сети.

Унгар взмахнул рукой, и его рыцари вломились во двор, разнеся хлипкий забор в щепки.

Воздух наполнился свистом мечей, боевым воем неко и железным лязгом. Рыцари попытались взять неко «в клещи», но те ловко выскользнули, а затем на землю рухнули несколько воинов, обливаясь кровью. Остальные немедленно отступили.

– У них карнелийские мечи! – воскликнул один из рыцарей. – Они положили троих!

– Вижу, – хмуро отозвался Унгар. – И что теперь?

– Но они режут наши доспехи как масло!

Барон не ответил. Его взгляд был прикован к улыбающимся девушкам. Обмотанные вокруг их бедер хвосты медленно распускались.

– Что-то не так, барон? – весело крикнула Ирия. – Проблемы?

– Это у вас, крошка, проблемы, – пробурчал Унгар. – А для нас это работа. Хотя я, конечно, не намерен терять людей только потому, что пара одичавших кошек стащили где-то эти проклятые клинки!

– Стащили? – Ирия приподняла бровь и махнула мечом в сторону убитого рыцаря.

– Да, это весьма любопытно, – признался барон. – Нечасто увидишь неко с мечом... К тому же ваша манера боя кое-что напоминает... С каких это пор в Карнелии обучают своих непримиримых врагов? Или тут не обошлось без какого-нибудь карнелийского изгоя? Я угадал?

– Мы зря теряем время, – сказала Инелия и шагнула вперед.

– Кто знает, кто знает... – пробормотал барон, бросив косой взгляд вверх.

Небо стремительно темнело. Налетел сильный ветер и бестелесного Роланда швырнуло на поленницу дров, где он и застрял.

– Все ко мне! – рявкнул Унгар.

Рыцари окружили барона плотным кольцом и сдвинули щиты. Готовые к атаке неко настороженно замерли. Из-за рыцарского заслона донеслось невнятное бормотание Унгара.

Сестры переглянулись.

– Он колдует?! – воскликнула Ирия.

– Молится или призывает силу Господа, – скривилась Инелия. – Кажется так святоши предпочитают называть свою магию.

Неко с тревогой смотрели в небо. Прямо над домом собиралась тяжелая грозовая туча, из глубины которой уже слышался глухой рокот.

– Ири, нужно остановить барона! Вперед!

Если бы Роланд имел голову, он бы непременно ею покачал. У девушек не было шанса прорубить рыцарский заслон. Если они и могли выстоять против дюжины или, с учетом выбывших, девятерых рыцарей, то только сразившись с каждым поодиночке.

Но атаковать плотно сомкнутый строй, пусть даже с карнелийскими мечами, было полным безрассудством. Тем более, без каких-либо доспехов.

Неко были обречены. И вряд ли они не понимали этого. Но Роланд уже понял, ради чего они это делают. Или, точнее, ради кого. Карнелиец уже знал, что жизнь человека, в теле которого он поначалу оказался, девушки ценят гораздо выше своей собственной.

Будь иначе, они давно сбежали бы в лес. Но они остались. Остались наперекор своим инстинктам и привычкам. И даже бросились в бессмысленную атаку.