Я сгорбился около меча в непристойном, непреднамеренном поклоне. Мои кости были такими хрупкими, что готовы были рассыпаться при любом резком движении и заполнить кожу своими обломками как мешок.

Кожу непонятного цвета, но еще живую.

Я вытянул руку — пальцы дрожали, ногти снова посинели, предплечья покрывали черно-фиолетовые полосы, окаймленные желтизной. То, что начиналось как нормальный — хотя и очень большой — синяк растеклось по всему телу. Кожа надулась и даже при легком нажатии противно хлюпала, как будто под ней текла жидкость.

Аиды, во что же я превратился. Неудивительно, что Дел обезумела.

Только теперь я понял, как она была испугана.

Боль гнездилась в пояснице. Там огонь горел ярко, потом он поднимался вверх по позвоночнику, расползался по ребрам от спины к груди и там снова собирался. Все мое тело было погребальным костром.

Который давно пора было затушить.

Обнаженный меч лежал уткнувшись кончиком в песок. Я мысленно поблагодарил погибшего Южанина: урони он меч, не вынув его полностью из ножен, любой мог подобрать его и увезти. Одеяло — или что-либо такое же простое — не спасало, но вырезанные на коже ножен руны приглушали укус оружия. Пока яватма оставалась в ножнах, касалась их или ремней перевязи, любой мог унести ее.

— …песня… — прохрипел я. — Аиды, ненавижу петь.

Я пошатнулся и едва удержал равновесие. Я ничего не обещал Чоса — да и не сдержал бы обещаний — и он хорошо это знал. На мою помощь он не надеялся, но призывая магию, чтобы исцелить избитое тело, я открывал для него дверь. И он ждал этого момента, чтобы распахнуть ее, сорвать с петель и вырваться, заполнить комнату, которой было мое тело.

Я не любил рисковать. Я не хотел делать это.

Но Умир уехал за Дел.

Я призвал легкую песню. Прохрипел ее дню. Потом потянулся вниз, подхватил меч и подтащил его себе на бедра.

— Круг, Тигр. Не забудь круг… — прошептал я.

Чоса внутри меня зашевелился.

Он хотел, чтобы я забыл.

Стоя на коленях и одной руке, другой я протащил кончик меча через песок, проводя неровную линию, стараясь соединить ее концы. Линия должна была быть четкой, без разрывов, иначе Чоса легко нашел бы их и вырвался из связывающего круга.

Я запер себя в круг, сгорбился в его центре, прижал к себе яватму и запел.

Что же со мной стало…

Сила поднялась и захватила меня. Она наполнила мое тело, заставив дрожать все кости, а потом швырнула на землю.

Желудок сжался и начал подниматься к горлу. Может это Чоса пытается вылезти?

— …как же плохо… — прохрипел я и жадно сглотнул, — хуже чем после акиви…

Кости затрещали, начали изгибаться, стараясь вырваться из суставов.

— …подожди…

Кровь хлынула из носа.

— Не надо… — пробормотал я, — …я этого не хочу…

Сила крепко ухватила меня за волосы и заставила держать голову прямо. Вообще-то у меня череп крепкий, но я побоялся, что и он не выдержит.

— …хватит…

Меч тускло засиял черным. Чоса, скрывавшийся внутри меня, ответил.

Я задыхался. Горло сжалось и я тщетно пытался сглотнуть, Чоса потянулся ко мне и я изогнулся, чтобы избежать его прикосновения. Мне хотелось оттолкнуть его, закрыть перед ним дверь.

Но запрещая войти Чоса, я не пускал и магию.

Сила не имеет терпения. Я послал ей приглашение и она привела друзей.

— Я отказываюсь, — простонал я. — Уходи. Забудь, что я тебя звал…

Сила наклонилась очень низко и заглянула мне в глаза, словно читая в них правду. Раздумывая обо мне.

— Я просто… танцор меча…

Сила не согласилась. Она дразнила меня своей рукой как Умир дразнил свисавшим обрывком рунической веревки.

Кровь текла из носа, капала с подбородка. У меня не было сил стереть ее: я едва мог дышать.

Аиды, что же я сделал? Что же я впустил?

Выдержит ли связывающий круг?

Но он должен был удерживать Чоса, а не силу.

Кто знает?

— Мне всего лишь… нужно… подлечиться… чтобы помочь Делиле.

Скрывавшаяся во мне частичка Чоса играла с моим сердцем: его биение то убывало, то прибывало, как фазы луны.

Спазмы сотрясли все тело. Сила снова встряхнула меня. Потом отпустила мои волосы.

Меч вывалился из вялых рук, соскользнул со сгибов локтей и упал на песок. Я рухнул на него.

Острие поцарапало ладонь, но я этого не заметил. Я лежал и смеялся, поднимая пыль и песок своим дыханием.

Потом смех умер.

Потому что Чоса был очень зол.

Чоса еще отомстит, он найдет способ.

Я лежал на песке, на мече. Думая, чем же в аиды, я стал.

И что я мог сделать.

И что мог придумать Чоса Деи.

Оазис. Солнце еще не успело скрыться за горизонтом и раскрашивало мир всеми оттенками розового и оранжевого. Черные силуэты тонких, высоких пальм стремились к небу, концы тяжелых, широких листьев тянулись к земле. Ниже, вокруг бассейна, полного воды, собрались Умир и его люди.

Один человек уже валялся на песке по соседству со своим мечом. Я не был уверен, убила его Делила или люди Умира, чтобы не орал на всю Пенджу.

Дел стояла у бассейна широко расставив ноги и держа наготове сверкающий клинок. Кровь стекала по стали, задерживалась в переплетении рун, перекрашивала рукоять и пачкала ее руки. Хотя некоторые люди могли бы возразить, что ее душа была запачкана сильнее.

Умир, как я понял, попал в затруднительное положение из-за своей жадности и воспитания. Он хотел получить ее целой и невредимой, чтобы пополнить свою уникальную коллекцию. Хотя я и объяснил ему, что Дел была настоящим танцором меча, она оставалась женщиной, а он Южанином. Он, конечно, совершенно не был готов встретить с ее стороны такое яростное сопротивление.

Это был почти смешно. Но никто не смеялся.

Я подъехал тихо, незаметно для всех, и остановил гнедого за спинами людей Умира. Они превосходили нас числом, но преимущество было на нашей стороне: Умир хотел получить Дел невредимой, а мы с ней могли не заботиться о здоровье его людей.

Она смотрела на них и первой увидела меня. Только чуть дрогнули ресницы и снова голубые глаза вернулись к Южанам, чтобы они ничего не заметили.

Я начал улыбаться, представляя, какой сейчас преподнесу им сюрприз, как изменятся их лица… но всю игру мне испортил жеребец, который углядел гнедую кобылу и повелительно заржал. Кобыла охотно ответила визгливым приветствием.

— Аиды, — скривившись, пробормотал я и поспешил выхватить меч из ножен. Умир и его люди уже оборачивались. Стальные клинки заблестели в лучах заката.

Рты у всех открылись. Глаза выкатились так, что сверкали белки. Кто-то забормотал молитву богу призраков.

Умир Безжалостный просто нахмурился.

Я был удовлетворен и, наклонившись вперед, мрачно осмотрел Южан. Я был готов к любому исходу.

— Кто-то, — спокойно начал я, — прихватил мой пояс и деньги. Может быть вернете?

— Убейте его, — приказал Умир.

Никто не пошевелился. Только один человек осторожно бросил на землю пояс и кошелек.

Я усмехнулся. Их можно было понять: перед ними был Песчаный Тигр, имя которого заставляло вспомнить о мастере седьмого ранга, с которым далеко не каждый соглашался войти в круг. Легенда во плоти — сильный, быстрый, уверенный в себе, а не избитое, распухшее тело, которое лежало перед ними несколько часов назад.

— Мертв, а? — спросил я. — Или почти умер? А может ни то и ни другое, а просто изобретательная ловушка — или может быть могущественная магия?

И я почти не врал.

Ну может только наполовину. Ловушки, конечно, не было, но зачем им об этом знать?

Люди Умира зашевелились, но никто не подчинился его повторному приказу убить меня. Разве можно убить человека, который уже мертв?

Я покачал клинком.

— У кого-то еще есть желание взять мой меч? По-моему двоих ему не хватило и он до сих пор голоден.

— Глупцы, — бросил Умир. — Он человек, как любой из вас. Не слушайте его. Убейте.