Насколько он видел эту ситуацию, Вилли, не меньший романтик футбола, чем Хуго, считал, что ограниченные лишь размерами своих счетов функционеры решились на изменение неугодных футбольных правил, не понимая, что они делают – изменение, по их мнению, было не слишком существенным, хотя в итоге «этот выстрел в горах породил огромную лавину».

И здесь опять мы возвращаемся к извечному спору между теми, кто хочет побеждать, и теми, кто просто хочет играть в свое удовольствие. В наши дни дебаты между двумя этими лагерями не столь яростны, но в двадцатые годы они были крайне острыми, и в них самоопределялась сама лига. «Можно было бы здорово играть в футбол, если бы итогом футбольного матча не был бы все определяющий результат, – отмечал Чепмен. – Страх поражения и потери очков уничтожает уверенность игроков в себе… Речь идет о том, что при улучшающихся материальных условиях профессионалы должны показывать лучший футбол, но, если мы действительно хотим его увидеть, мы должны найти способ минимизировать ценность очков и важность победы…» Победа и поражение в футболе – вопрос морали не более, чем в обычной жизни. Даже те, кто полностью согласен с Дэнни Бланчфлауэром, говорившим, что «главная ошибка – считать, что важнейшей вещью в футболе является победа; такой вещью является слава, умение играть стильно и со вкусом», должны чувствовать различие между футболом и фигурным катанием. В футболе не ставят оценки за красоту игры. Это простой, но сильнейший аргумент тех, кто считает важнейшим фактором именно победу, а не игру.

После феноменального успеха аргентинского стиля и после подающего надежды зарождающегося эстетизма австрийского футбола вполне возможно, что эти страны развили бы свою философию игры куда сильнее и распространили их по миру, если бы не фашизм, который занял умы этих народов. Золотой век их прошел, наивность веселого футбола осталась в прошлом.

Наиболее важным эффектом от изменения правила офсайда стало то, что форварды получили гораздо больше пространства на поле, игра стала более растянутой, а короткий пас стал уступать место длинным передачам. Некоторые команды приспособились к новым условиям быстрее и лучше других, и начало сезона 1925–1926-го было отмечено несколькими ранее немыслимыми результатами. «Арсенал», к примеру, никак не мог понять, в какой футбол сейчас играть, и после победы над «Лидсом» со счетом 4:1 26 сентября неделю спустя был разгромлен «Ньюкаслом» со счетом 7:0.

Чарли Бьюкен, правый инсайд и, возможно, главная звезда «Арсенала», был шокирован таким результатом и заявил Чепмену, что уходит из лондонской команды и хочет вернуться в «Сандерленд», где он наслаждался успехами команды. «Арсенал» же, по его мнению, это команда без какого-либо плана на игру, без шансов на победу в соревновании. На глазах Чепмена рушилось дело всей его жизни, и слова Бьюкена были крайне обидны для тренера, потому что кто, как не он, был именно стратегом игры.

Он родился в Киветон-Парк, маленьком шахтерском городке между Шеффилдом и Уорксопом, и, если бы не футбол, обязательно стал бы шахтером, как и его отец. Но все же он выбрал футбол – играл сначала за «Стэйлибридж», потом за «Рочдэйл», «Гримсби», «Суиндон», «Шеппи Юнайтед», «Уорксоп», «Нортхэмптон», «Ноттс Каунти» и, в конце концов, за «Тоттенхэм». Звезд с неба он не хватал, но был надежным игроком, и, если уж чем и примечательна эта часть его карьеры, так это тем, что играл он в желтых бутсах, надеясь таким образом привлечь к себе внимание партнеров на поле, и в этом можно отметить первые признаки его изобретательности, которая и отличала его как руководителя.

Его карьера тренера также началась не особо феерично. Он валялся в ванной после игры дубля «Тоттенхэма» весной 1907 года, когда его партнер по команде Уолтер Булл упомянул о том, что ему предложили стать играющим тренером «Нортхэмптона», но он собирается отказаться, дабы продолжить полноценную карьеру игрока. Чепмен же проявил крайнюю заинтересованность, Булл порекомендовал его, и, когда у «Нортхэмптона» не получилось подписать контракт с Сэмом Эшвортом, бывшим хавбеком «Сток Сити» и «Манчестер Сити», клуб предложил работу именно Герберту.

Как и все думающие люди, Чепмен был фанатом шотландского комбинационного стиля игры и хотел воплотить в игре своей команды те «хитрость и изобретательность», которые считал неотъемлемой частью футбольной концепции.

После удачного и многообещающего старта игра «Нортхэмптона» стала ухудшаться, и после домашнего поражения от «Норвича» в ноябре клуб опустился на пятую с конца строчку в турнирной таблице Южной лиги. Это был первый кризис Чепмена, и он отреагировал на него первой блестящей идеей, выражающейся в цитате «команда может атаковать гораздо длиннее», играть в длинный пас. Он указал команде оттягиваться ближе к своим воротам, но не для того, чтобы противодействовать форвардам, а для того, чтобы вытягивать с позиций защитников, тем самым освобождая пространство для атаки. К Рождеству 1908 года «Нортхэмптон» возглавлял Южную лигу и в итоге выиграл сезон, забив рекордные 90 голов.

В 1912 году Чепмен перешел в «Лидс», и за те два сезона, что были сыграны до начала Первой мировой войны, он поднял клуб с предпоследнего места во Втором дивизионе на четвертую строчку в таблице. Тогда он впервые в карьере собрал команду на беседу, причиной для которой стал ожесточенный спор игроков после игры в карты. Война прервала его прогресс, но наиболее разрушительным ударом стало обвинение в незаконных выплатах игрокам. Клуб отказался предоставить Лиге свои финансовые отчеты и был исключен из соревнований, а пять руководителей, в их числе и Чепмен, были пожизненно отстранены от футбола в октябре 1919 года.

Два года Чепмен провел, работая на нефтяную компанию «Olympia», а потом на аналогичной должности в Селби. Но затем Чепмен был назначен ассистентом тренера «Хаддерсфилда» Эмброуза Лэнгли, который до войны играл с братом Герберта Гарри. Чепмену и «Хаддерсфилду» удалось доказать ФА, что к нелегальным выплатам в «Лидсе» он отношения не имеет, так как в это время работал управляющим фабрики боеприпасов Барнбоу.

ФА сняли дисквалификацию, Чепмен занял новый пост, а спустя месяц Лэнгли предпочел управление футбольной командой управлению пабом. Чепмен отчитался перед руководством клуба, что команда у них талантливая и молодая, но ей нужен «генерал-вожак». Таким генералом, по его мнению, мог стать Клем Стефенсон из «Астон Виллы». Стефенсону было 33, и он вселил в Чепмена веру в ценность контратак, противодействуя искусственному офсайду оттягиванием линии обороны (и соответственно соперника) глубже на свою половину поля с расчетом на проникающие рейды форвардов. Результаты улучшались, посещаемость росла, но Чепмен не останавливался на достигнутом и постоянно стремился к лучшему, заменив газон и обновив ложу прессы на стадионе. Победив в полуфинале Кубка Англии – 1922 «Ноттс Каунти», «Хаддерсфилд» выиграл и финал у «Престон Норт Энд» благодаря голу с пенальти на последней минуте встречи Билли Смита.

Руководство клуба, впрочем, этим успехом не впечатлилось. Играла команда так себе, зачастую слишком злоупотребляя мелкими фолами, что в итоге привело к тому, что Футбольная ассоциация была вынуждена «глубоко сожалеть» по поводу манер игроков «Хаддерсфилда» на поле и надеяться, что в будущем столь бесчестные команды «не будут попадать даже в одну восьмую финала».

Руководство «Хаддерсфилда», бурно отреагировав, потребовало уточнить, что ФА имеет в виду, на что функционеры ответили, что клубу в первую очередь нужно заняться непристойным поведением своих игроков на поле. Впрочем, это выглядело просто как непонимание обществом стратегии Чепмена, который использовал в этом матче своего центрхава, Тома Уилсона, в качестве разрушителя, оттягивая его глубже в оборону, и именно это, как писали в «Huddersfield Examiner», и вызывало негодование публики. Самого Уилсона за его манеру игры называли не иначе как «великий вредитель».