— Я понимаю, — медленно произнес Уилл.

— Весь фокус — быть уверенным, что никто другой не понял, — ответил Холт.

Сначала Уилл подумал, что рейнджер просто шутит. Но, взглянув на учителя, он понял, что ошибся. Лицо Холта было мрачным.

— Сколько всего рейнджеров? — спросил мальчик. Конечно, все говорили об ордене, но сам Уилл видел только одного — самого Холта.

— По уставу короля Герберта, нас пятьдесят человек — по одному на каждый удел. Мой опорный пункт здесь. Мои соратники живут в остальных сорока девяти замках по всему королевству, — пояснил Холт. — Помимо наблюдения, мы еще следим за исполнением законов.

— Я думал, это делает барон Аралд… — недоуменно заметил Уилл.

Холт покачал головой:

— Барон — это судья. Люди приходят к нему со своими жалобами, чтобы он рассудил их. Рейнджеры упрочивают закон, приводят его в действие. Если совершается преступление, мы собираем улики. Мы очень хорошо подходим для этой роли, поскольку люди не замечают нас.

— Что бывает потом?

Холт пожал плечами:

— Докладываем барону, и он берет виновного под стражу и предъявляет ему обвинение. Если же дело не терпит отлагательства, мы… просто решаем проблему на месте.

— Как? — не сдержавшись, выпалил Уилл.

Учитель смерил его долгим, задумчивым взглядом:

— Ты еще ученик. Тебе не надо пока знать такие вещи.

— О-о… — протянул Уилл, получив достойную отповедь.

Холт продолжал:

— В военное время ходим в разведку, делаем рекогносцировку на местности, проникаем в тыл врага и демобилизуем его… — Он взглянул на Уилла. — Это повеселее, чем работать на земле.

Мальчик кивнул. Пожалуй, жизнь ученика рейнджера может ему понравиться.

— А что за враги? — спросил он. На памяти Уилла замок Редмонт не переходил на осадное положение.

— Есть враги внешние, а есть и те, кто пытается подорвать власть изнутри. Внешние — это, например, разбойники Скандии или Моргарат с его армией уорголов.

Уилл зябко поежился, припомнив зловещие истории о Моргарате, хозяине Гор Ливня и Тьмы.

Холт кивнул, заметив реакцию Уилла.

— Да, — согласился он, — Моргарат и его уорголы тревожат воображение. Вот почему рейнджеры все время за ними следят. Мы хотим знать, не готовятся ли они к войне.

— Но когда они в последний раз пришли, армии баронов победили их, — произнес мальчик.

— Это правда. Но лишь потому, что баронов уведомили о нападении заранее. — Холт замолчал, многозначительно глядя на ученика.

— Рейнджеры?

— Верно. Один рейнджер. Он донес о походе Моргарата, затем провел кавалерию через тайный брод, чтобы атаковать неприятельский фланг.

— Это была великая победа, — заметил Уилл.

— Несомненно. А все благодаря бдительности и навыкам рейнджера, его знанию окольных путей и потайных троп.

— В этой битве пал мой отец, — тихо произнес мальчик, и Холт бросил на него испытующий взгляд:

— Вот как?

— Он был героем. Могучим рыцарем, — продолжал Уилл.

Рейнджер ответил не сразу, словно раздумывая о чем-то.

— Я этого не знал, — наконец промолвил он.

Неожиданно для себя Уилл почувствовал разочарование — на краткий миг ему показалось, будто Холту что-то известно о его отце.

— Поэтому я так сильно хотел стать ратником, — добавил Уилл, пожав плечами. — Чтобы пойти по его стопам.

— Ты одарен другими способностями, — отозвался учитель, и Уиллу вспомнилось, что примерно то же самое сказал ему и барон некоторое время назад.

— Сэр… — начал он, затем замолчал. Рейнджер кивком велел ему продолжать. — Я вот… думал… Барон сказал, вы меня выбрали?

Холт снова молча кивнул.

— И оба вы утверждаете, будто у меня есть качества, благодаря которым я смогу стать рейнджером.

— Правильно.

— Что это за качества?

Рейнджер откинулся назад, сцепив руки за головой:

— Ты проворный, это поможет тебе. Можешь двигаться бесшумно, это очень важно в нашем деле. Ты любопытный, даже дотошный.

— Любопытный? — переспросил Уилл.

Холт строго на него посмотрел:

— Вечно ты переспрашиваешь… Вот почему я заставил барона устроить тебе испытание.

— Но когда вы заметили меня в первый раз? Я имею в виду, когда решили выбрать меня?

— В тот момент, когда увидел, как ты воруешь сладкие пирожки с кухни у мастера Чабба.

Уилл изумленно открыл рот.

— Вы меня видели? Но это было сто лет назад! — Его осенила внезапная мысль. — Где же вы были?

— В кухне, — ответил Холт, — ты меня не заметил, ты был слишком занят…

Вне себя от удивления, Уилл потряс головой. Он был уверен, что в тот момент в кухне никого не было. Потом вспомнил, что Холт, закутавшись в плащ, мог становиться почти невидимым. Да, ему придется научиться еще чему-то, кроме уборки по дому.

— Твоя сноровка произвела впечатление, — продолжал Холт. — Но кое-что было еще более поразительным.

— Что? — немедленно спросил Уилл.

— Позже, когда мастер Чабб учинял тебе допрос, я заметил, что ты колебался. Сначала ты собирался солгать, но потом все же сознался. Помнишь? Он тогда еще дал тебе по голове черпаком.

Уилл ухмыльнулся, задумчиво потирая макушку, — он до сих пор помнил треск в ушах, когда деревянный черпак обрушился на его голову.

— Я все думал, может, надо было соврать, — признался Уилл.

Холт покачал головой:

— Нет, Уилл, если бы ты соврал, то не был бы сейчас моим учеником.

Рейнджер встал, потянулся и направился в дом, где булькала на плите похлебка.

— А теперь пора ужинать, — сказал он.

Оказавшись в спальне и уронив заплечный мешок на пол, Хорас рухнул поперек кровати, постанывая от облегчения.

У него болела каждая мышца. Он и не представлял, что можно чувствовать себя настолько измотанным, словно избитым; и не догадывался, что мышцы в человеческом теле могут так болезненно ощущаться. Уже не в первый раз Хорас задался вопросом, продержится ли он эти три года. Прошла всего неделя с того момента, как он стал учеником, а силы были уже на исходе.

Мечтая о ратной школе, Хорас лелеял образ светлых рыцарей, облаченных в сияющие доспехи, вершащих праведный суд; а простой люд смотрит на них со стороны и восхищается их отвагой и силой. Среди простого люда — в воображении Хораса — Дженни. Сама ратная школа казалась оплотом романтики, от нее веяло духом захватывающих приключений, а на учеников смотрели с уважением и завистью.

Реальность оказалась другой. Они поднимались затемно и целый час до завтрака делали тяжелые физические упражнения: бегали, тягали гири; построившись в шеренгу по десять или больше человек, поднимали и держали тяжелые бревна над головой. Измученные утренней тренировкой, они возвращались в спальню, где у них было совсем немного времени, чтобы облиться холодной водой, привести в порядок комнату и умывальню. Затем их работу проверяли. Сэр Кэрел, хитрый лис, проводивший обход, знал наперечет все уловки, к которым прибегали мальчики, чтобы побыстрее заправить кровать, вычистить углы или уложить мешок. Если Кэрел ловил кого-то с поличным, личные вещи всех учеников перетряхивались, постели переворачивались, мусор вытряхивался из корзин, и все приходилось начинать заново, а это означало, что все оставались без завтрака. При Хорасе такое случалось лишь однажды.

Завтрак был так себе, по мнению Хораса, но если его пропустить, потом будешь голодным аж до самого обеда, на который отводилось всего двадцать минут.

После завтрака были уроки: военная история, искусство тактики и тому подобное; затем ученики тренировались в беге с препятствиями, их проверяли на скорость, ловкость, чувство равновесия и силу. Имелся нижний допустимый предел: нужно было добежать менее чем за пять минут, и каждый, кто не укладывался в это время, отправлялся на старт для новой попытки. Мало у кого получалось преодолеть все препятствия, ни разу не упав лицом в лужу, а лужи эти были наполнены какой-то отвратительной склизкой дрянью, о происхождении которой Хорас предпочитал не думать.