Вся история могла бы на том и закончиться, но Уилл не устоял и добавил кое-что от себя.

— Может, тебе стоит попросить твою бабку, пусть поучит тебя ездить верхом, — с серьезным видом заметил он.

Джордж и Элис умудрились спрятать улыбку, а вот Дженни, к несчастью, не удержалась и издала смешок.

Хорас быстро вскочил, красный от ярости. Оглядевшись и заметив отломившийся от яблони сук, Хорас схватил его и, замахнувшись, кинулся на Тягая.

— Я вам сейчас покажу, тебе и твоей проклятой кляче! — неистово завопил он, бешено размахивая палкой.

Пони ловко ушел вбок, от греха подальше, и, прежде чем Хорас замахнулся снова, на него набросился Уилл.

Прыгнув Хорасу на спину, Уилл повалил его на землю. Сцепившись, противники покатились по траве, борясь друг с другом. Тягай, увидев, что хозяин в опасности, заржал и встал на дыбы.

Молотя во все стороны руками, Хорас изо всех сил огрел Уилла по уху. В голове у мальчика зазвенело. Потом, опомнившись, Уилл высвободил правую руку и дал Хорасу в нос. Удар получился ощутимым — за три месяца усиленных тренировок Уилл окреп, мышцы его стали упругими, тело — сильным.

У Хораса пошла кровь, однако это его не обескуражило — все же он прошел суровую выучку. Он дал Уиллу под дых, и тот охнул от неожиданности, ловя ртом воздух, когда у него перебило дыхание.

Воспользовавшись заминкой, Хорас было вскочил, но Уилл широким махом — движением, которому его научил Холт, — сделал подсечку, и Хорас снова упал. «Всегда бей первым», — вдалбливал ученику Холт, когда они занимались рукопашным боем без оружия.

Когда Хорас снова оказался на земле, Уилл сел на него сверху, пытаясь коленями прижать руки противника к земле. Однако в этот момент мальчик почувствовал, как его железной хваткой взяли сзади за шиворот и подняли в воздух. Он повис, как рыба на крючке, извиваясь и всячески выражая протест.

— Что здесь происходит, это что за хулиганские выходки?! — прогремел сердитый голос у самого его уха.

Извернувшись, Уилл обнаружил, что это сэр Родни, глава ратной школы, очень рассерженный. Хорас вскочил и замер по стойке «смирно». Сэр Родни наконец отпустил Уилла, и ученик рейнджера повалился, как мешок с картошкой. Затем тоже вытянулся рядом с Хорасом.

— Два ученика, подобно хулиганам, затевают скандал и портят праздник! — сердито гремел сэр Родни. — И среди них мой собственный ученик!

Уилл и Хорас потупились, отчаянно пытаясь отдышаться, щеки их горели. Они не смели поднять глаза на сэра Родни.

— Ну, Хорас, что происходит?

Мальчик переступал с ноги на ногу и молчал. Рыцарь перевел взгляд на Уилла:

— Хорошо, тогда ты, ученик рейнджера! Что все это значит?

С запинкой Уилл промямлил:

— Подрались, сэр.

— Вижу, что подрались! — бушевал ратных дел мастер. — Я, знаешь ли, не идиот! — Он умолк на минуту, ожидая, не найдется ли у одного из провинившихся что добавить. Оба молчали. Сэр Родни пыхтел от возмущения. Уж эти мальчишки! Если не путаются под ногами, значит, дерутся. А если не дерутся, тогда норовят что-нибудь стянуть или испортить! — Ну ладно, — наконец произнес он, — драка закончена. Теперь обменяйтесь рукопожатиями, и закроем это дело.

Поскольку ни один из мальчиков не двинулся, чтобы протянуть другому руку, сэр Родни строго прикрикнул:

— Ну же, давайте!

Вздрогнув, Уилл и Хорас неохотно подали друг другу руки. Но, посмотрев Хорасу в глаза, Уилл понял, что дело между ними далеко не кончено.

Закончим в другой раз, говорил сердитый взгляд Хораса.

Когда пожелаешь, ответил взгляд ученика рейнджера.

Первый зимний снегопад укрывал землю толстым одеялом, когда Уилл и Холт неспешно возвращались домой из леса.

Шесть недель минуло со дня Праздника урожая, а мальчикам так и не удалось встретиться еще раз — не было ни малейшей возможности разрешить разногласия. Наставники не позволяли им сидеть без дела, и дороги их не пересекались.

Иногда Уилл видел Хораса, но лишь издалека. Они не вступали в разговор и даже не смели показать, что все еще помнят о ссоре. Но обида и злость по-прежнему снедали обоих, и Уилл прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может.

Он вдруг обнаружил, что без страха думает о столкновении с бывшим приятелем и сохраняет хладнокровие. С чувством глубокого удовлетворения, которого он в то же время и стыдился, Уилл вспоминал, как нанес Хорасу удар и у того пошла кровь. Собственные мысли пугали мальчика, но он ничего не мог с ними поделать. К тому же, ему льстило то, что Дженни и Элис стали невольными свидетелями драки. Наконец девушки смогли убедиться, что и он кое на что способен.

Тут сердитый голос учителя вернул его в реальность.

— Мне продолжать, или у тебя появилось более важное дело, которое стоит обдумать? — осведомился Холт.

Уилл принялся оглядываться, желая увидеть то, на что указывал ему рейнджер. Они ехали по хрустящему белому снегу, копыта их коней производили очень мало шума. Холт махнул рукой туда, где идеальный покров нарушился — это были следы какого-то зверька, и сейчас Уилл должен был распознать, кому именно они принадлежат. Обычно ученик легко справлялся с подобными заданиями — у него был зоркий глаз, да и Холт позаботился забить его голову необходимыми знаниями. Однако сейчас Уилл с трудом мог сосредоточиться.

— Туда, — уже более грозным тоном произнес Холт. Он не любил повторять одно и то же.

Учитель указывал куда-то влево. Уилл привстал в стременах, чтобы лучше видеть участок.

— Кролик, — поспешно выпалил он.

Холт повернулся, искоса посмотрев на мальчика.

— Кролик? — переспросил он.

Взглянув еще раз, Уилл почти сразу поправился:

— Кролики.

Холт всегда настаивал, чтобы все было точно определено.

— Конечно, — проворчал он. — Если бы это были, например, скандианцы, тебе нужно было бы знать точное количество.

— Думаю, да, — кротко отвечал Уилл.

— Ты думаешь! — язвительно отозвался Холт. — Есть огромная разница между одним скандианцем и дюжиной!

Уилл кивнул. В последнее время Холт перестал называть его юнцом, и это было одной из перемен, произошедших в их отношениях. Теперь Холт обращался к ученику по имени, и Уиллу казалось, что учитель наконец проникся к нему если не уважением, то хотя бы привязанностью.

Совсем чуть-чуть.

Негромкий голос Холта снова вывел мальчика из задумчивости:

— Так… кролики. И всё?

Уилл посмотрел в указанном направлении. На снегу едва виднелась еще одна цепочка следов.

— Горностай! — торжествующе заявил он, и Холт снова кивнул.

— Горностай, — согласился он. — Но ты должен был сразу понять, что там кто-то еще, Уилл. Смотри, эти кроличьи следы такие глубокие — животных явно что-то вспугнуло. Такая примета подсказывает, что был кто-то еще.

— Понятно, — равнодушно ответил Уилл, но Холт покачал головой:

— Нет. Слишком много тебе остается не понятно, потому что ты не сосредоточиваешь внимание. Нужно тебе поработать над этим.

Уилл промолчал. Он просто принял замечание к сведению. К этому времени он уже знал, что Холт ничего не говорит без причины. И тут уж никуда не денешься.

В молчании они ехали дальше. Напрягая зрение, Уилл всматривался в снежное полотно вокруг в поисках новых следов, новых примет зверья. Они проехали еще с километр, и уже начинали попадаться знакомые ориентиры, говорившие, что они близко к хижине, когда мальчик заметил кое-что.

— Смотрите! — окликнул он учителя, показывая на перепаханный снежный участок возле самой тропы. — Что это?

Холт обернулся. Следы — если это были они, — не походили ни на какие другие, которые Уиллу приходилось наблюдать. Рейнджер направил коня прямо туда.

— Хм-м-м, — задумчиво протянул он, — такие я тебе еще не показывал. В последнее время нечасто их встретишь, так что смотри как следует, Уилл.

Учитель легко соскочил с седла и, по колено увязая в снегу, пошел к взрыхленному месту. Уилл — за ним по пятам.