Тут собралась такая толпа, какой Уилл еще никогда не видел. Легонько коснувшись его спины, Холт подтолкнул ученика вперед.

— Давай не задерживай, — пробурчал он.

Все смотрели на Уилла. Здесь были мастера, рыцари, придворные дамы в своем лучшем убранстве. Ближе к дверям стояли ратники барона, ученики и городские ремесленники. Уилл заметил яркое пятно: это Дженни, как всегда неуемная, помахала ему платком. Элис, стоявшая рядом с ней, проявила больше благоразумия — не привлекая чужого внимания, она послала ему воздушный поцелуй.

Уилл неловко топтался, переминаясь с ноги на ногу. Если бы Холт позволил ему надеть плащ, он бы мог завернуться в него и слиться со стеной.

Холт снова ткнул его в спину и процедил:

— Пошевеливайся, слышишь!

Уилл повернулся к нему:

— Разве вы со мной не пойдете?

Холт покачал, головой:

— Не звали. Иди наконец, не стой!

Подпихнув Уилла еще разок, на всякий случай, Холт отошел, прихрамывая, и уселся в стороне. Поняв, что ничего другого ему не остается, Уилл пошел вперед. Вокруг слышался шелест голосов, произносивших его имя.

И тут ему стали рукоплескать.

Сначала похлопала одна дама, затем рыцарь, и вот весь зал уже выражал Уиллу свое восхищение.

Приблизившись к барону, Уилл припал на одно колено и преклонил голову.

Поднявшись, Аралд вскинул руку, призывая к тишине, и рукоплескания стихли, отдаваясь замирающими отзвуками.

— Встань, Уилл, — мягко произнес барон и подал руку, помогая мальчику подняться.

Уиллу казалось, будто он во сне. Положив руку мальчику на плечо, барон развернул его лицом к толпе. Его громовой голос без труда долетал до отдаленных углов зала:

— Это Уилл. Ученик Холта, рейнджера моих земель. Глядите на него и узнайте его, все кто здесь есть. Храбростью и находчивостью Уилл доказал свою преданность мне и королевству Аралуин.

По толпе пробежал гул одобрения. Затем снова послышались громкие хлопки, но на сей раз они сопровождались приветственными выкриками. Начали все это его друзья, тут же сообразил Уилл. А главным среди них был, конечно, Хорас.

Барон жестом потребовал тишины, слегка скривившись от боли, которой любое его движение отдавалось в сломанных ребрах и туго перебинтованных, умащенных мазями рваных ранах на спине. Выкрики и хлопки постепенно стихли.

— Уилл, — снова заговорил он, — я обязан тебе жизнью. Этому нет и не может быть достойной награды. Тем не менее я наделен властью исполнить твое пожелание, которое ты однажды высказал…

Уилл взглянул на барона, нахмурившись:

— Пожелание, сэр?..

Барон кивнул:

— Я допустил ошибку, Уилл. Ты спрашивал, можешь ли ты учиться ратному делу. Ты хотел стать рыцарем. Скажи только слово, и ты получишь мое разрешение перейти в ратную школу, под начало сэра Родни.

Сердце Уилла бешено забилось. Он вспомнил, как сильно хотел стать рыцарем и посвятить жизнь служению королевству. Как он был разочарован, когда ему отказали в День выбора.

Сэр Родни вышел вперед, и барон разрешил говорить.

— Милорд, — начал ратных дел мастер, — это я, как вы знаете, отказался взять этого мальчика в ученики. Итак, пусть все, кто здесь присутствует, знают — я совершил ошибку. Я, мои рыцари, мои ученики — мы все признаем: нет и не может быть ученика ратной школы достойнее, чем Уилл!

Раздался громкий гул одобрения. Рыцари, со стальным свистом обнажив мечи, неистово выкрикивали его имя. И снова это начал Хорас. Больше некому.

Постепенно грохот затих, рыцарские мечи вернулись в ножны. По мановению руки барона Аралда выступили вперед два пажа, неся меч и прекрасный, отделанный эмалью щит, которые они возложили у ног Уилла. На щите красовалась свирепая голова вепря.

— Это станет твоим гербом, Уилл, когда закончится ученичество, — ласково сказал барон, — чтобы напоминать о мужестве и преданности.

Опустившись на колено, мальчик коснулся гладкой поверхности щита. Медленно и благоговейно вытащил меч из ножен. Это был великолепный клинок, произведение оружейного мастерства.

Острое как бритва лезвие вороненой стали. Эфес и крестовина с инкрустацией драгоценными камнями и символическим изображением головы вепря на яблоке эфеса. Меч словно жил собственной жизнью. Безупречно уравновешенный, он казался легким, как перышко. Уилл перевел взгляд с великолепного оружия на простую кожаную рукоять ножа, который подарил ему Холт.

— Это рыцарское оружие, Уилл, — говорил барон, — но ты доказал, и не раз, что достоин его. Одно твое слово, и меч будет твой.

Уилл вдвинул меч в ножны и медленно поднялся на ноги. Вот оно — все, о чем он когда-либо мечтал.

Однако…

Он вспомнил дни, которые провел с Холтом в лесу. Неистовую радость, когда одна из стрел ударила в яблочко, именно туда, куда он ее посылал, именно так, как хотел, когда спускал тетиву. Вспомнил все часы, когда учился идти по звериному следу и следу человека, когда учился мастерству маскировки. Он вспомнил Тягая, своего отважного и верного пони.

И он вспомнил удовольствие, которое испытывал, когда, заслужив одобрение, слышал от Холта его скупое «неплохо». И Уилл решил.

Он посмотрел на барона и твердо проговорил:

— Я рейнджер, милорд.

Придворные удивленно переговаривались. Подойдя поближе, барон негромко спросил:

— Уилл, ты уверен, что правильно поступаешь? Не отказывайся только из-за того, что ты боишься обидеть Холта. Я предлагаю тебе эту возможность по его настоянию, так что решать тебе. И он заранее согласен.

Уилл покачал головой. Он был уверен как никогда:

— Благодарен за честь, милорд.

Взглянув на ратных дел мастера, он, к своему удивлению, увидел, что сэр Родни улыбается и одобрительно кивает.

— Я благодарен сэру Родни и всем его рыцарям за их великодушное предложение. Но я рейнджер. — Он помялся и добавил неловко: — Не в обиду будет сказано, милорд.

Барон широко улыбнулся и обнял Уилла от всей души.

— Да никто и не обижается! — закричал он. — Твоя верность делу и наставнику делает честь тебе, да и всем тем, кто тебя знает!

Отдав поклон, Уилл повернулся, чтобы уйти. Его снова встретили приветственные возгласы, и на сей раз мальчик шел с высоко поднятой головой. И тут, у массивных дверей, его ожидало зрелище, заставившее его застыть на месте.

Там был Холт. И он улыбался.

Вечером того же дня, когда шум и ликование наконец смолкли, Уилл сидел в одиночестве у дома Холта. В руке он держал маленький бронзовый амулет, сделанный в виде дубового листка, с продетой в колечко сверху стальной цепочкой.

— Это наш знак, — объяснил учитель, вручая ему подвеску после событий в замке. — У рейнджеров это соответствует символу на гербе.

Потом, пошарив под воротом, Холт извлек собственную цепочку с таким же дубовым листком, сделанным из серебра.

— Бронзовый цвет — цвет ученичества. Когда закончишь, получишь серебряный листок, такой же, как этот. Мы все их носим в ордене рейнджеров. — Холт отвел глаза, несколько минут глядя куда-то в сторону, потом добавил слегка севшим голосом: — Строго говоря, ты не должен был его получить, пока не прошел свою первую аттестацию. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь станет спорить…

И вот на ладони Уилла тускло поблескивал кусочек металла причудливой формы, заставляя задуматься о правильности выбранного им пути. Как странно, что он сам, добровольно, отрекся от мечты, которую лелеял чуть не всю жизнь, — стать рыцарем замка Редмонт.

Уилл накрутил цепочку на указательный палец, пока листок не коснулся подушечки, потом медленно расслабил ее, виток за витком. Тяжело вздохнул. Жизнь такая сложная. Уилл чувствовал, что принял правильное решение, и все же сомнения не оставляли его.

Вздрогнув, он осознал, что рядом кто-то стоит. Быстро повернувшись, он увидел Холта. Наклонившись вперед, рейнджер сел рядом с ним на сосновые доски маленького крыльца. Низкое вечернее солнце просеивало лучи сквозь зеленые кроны деревьев, заливая их светом, а когда листья шевелились от ветерка, световые пятна, казалось, плясали и кружились.