У подножия холма и на другом берегу реки Тарбус расположилась деревня Уинзли с кучкой домов, разбросанных в беспорядке, постоялым двором и несколькими лавками ремесленников, отвечавшими повседневным потребностям жителей. Здесь были бочар, колесник, кузнец и шорник. Возделанные земли окружали деревню; когда приходили враги, крестьяне перегоняли скот на другую сторону реки, переправлялись сами, ломали мост и укрывались в стенах замка, под защитой рыцарей барона.

Дом Холта находился в стороне от деревни, на опушке леса под старым, ветвистым деревом. Когда Уилл подошел к бревенчатому домику, солнце еще не встало. Из трубы тонкой струйкой вился дымок, значит, рейнджер уже не спит. Мальчик поднялся по ступенькам, с минуту поколебался, затем, сделав глубокий вдох, постучал в дверь.

— Входи, — послышался голос Холта, и Уилл отворил дверь и переступил порог.

Дом, хоть и не был большим, оказался очень уютным и опрятным. Помещение, куда попал мальчик, видимо, служило и гостиной, и столовой, и кухней, которая была отгорожена лишь сосновой скамьей. Перед камином гостеприимно выстроились стулья, на первый взгляд удобные; деревянный стол был тщательно выскоблен, начищенные кастрюли и сковородки блестели. На каминной полке даже стояла ваза с пестрыми полевыми цветами. Уилл заметил еще две двери.

Холт сидел на стуле, закинув ноги в сапогах на стол.

— По крайней мере, ты вовремя, — проворчал он. — Успел позавтракать?

— Да, сэр, — отозвался Уилл, завороженно рассматривая рейнджера.

Мальчик впервые видел Холта без серого плаща с капюшоном. На нем была повседневная одежда из шерсти и сапоги из тонкой овечьей кожи. Он оказался старше, чем Уилл себе представлял. Короткая шевелюра и борода были темными, но кое-где уже виднелись серебряные нити; волосы были подстрижены неровно, наверное, Холт сам их обкорнал, как умел.

Рейнджер встал со стула, и Уилл смог рассмотреть его фигуру. Холт был очень худым, почти щуплым. Сколько же всего скрывал плащ, подумалось мальчику. Тем не менее тело рейнджера было сильным и упругим, а недостаток мышечной массы с лихвой компенсировался ловкостью.

— Закончил пялиться? — неожиданно спросил Холт.

Уилл вздрогнул:

— Да, сэр! Простите.

Холт что-то пробурчал, указывая на одну из дверей, которые заметил Уилл еще при входе:

— Там твоя комната. Можешь положить свои вещи.

С этими словами Холт отошел к дровяной плите, а Уилл робко двинулся вперед в указанном направлении. Комната была маленькой, но чисто прибранной и удобной, как и все в доме. У стены примостилась кровать, тут же были платяной шкаф, стол, умывальник и кувшин. На окне стояла ваза с полевыми цветами, выделявшимися ярким пятном. Положив вещи на постель, Уилл вернулся в гостиную.

Холт все еще возился у плиты. Мальчик вежливо кашлянул, чтобы обратить на себя внимание. Холт продолжал помешивать кофе в кастрюльке на огне.

Уилл снова кашлянул.

— Простыл, юнец? — не оборачиваясь, осведомился Холт.

— Э-э… нет, сэр.

— Тогда что кхекаешь? — Холт наконец повернулся.

Уилл замялся.

— Сэр, — неуверенно начал он, — я просто хотел спросить… а чем занимается рейнджер?

— Он не задает глупых вопросов, юнец! Он не спит на ходу, смотрит в оба и слушает, и в конце концов, если у него не только вата промеж ушей, он учится.

— О-о, — протянул Уилл, — понятно…

На самом деле он ничего не понял, а рейнджер не торопился ему объяснять. Может, не хотел сейчас отвечать на вопросы, но Уилл больше не мог терпеть.

— Я просто подумал, интересно, что мне придется делать… — Он решился повторить попытку. На этот раз в его голосе прозвучала нотка недовольства.

Холт, немедленно уловив эту нотку, рявкнул:

— Ученики рейнджеров занимаются хозяйством.

— Хозяйством? — ошеломленно повторил Уилл.

Холт удовлетворенно кивнул:

— Вот именно. Посмотри-ка вокруг. — Сделав паузу, он медленно развел руки в стороны, предлагая мальчику оглядеться. — Видишь прислугу?

— Нет, сэр, — медленно произнес Уилл.

— То-то и оно, что сэра никакого нет! Тут тебе не замок со служанками! Это дом простого человека. За водой надо ходить, дрова надо рубить, полы — подметать, половики — выколачивать. И кто, как ты думаешь, будет этим заниматься?

Уилл признал свое поражение:

— Наверное, я, сэр?

— Наверное, ты прав. — И рейнджер тут же дал ему ряд указаний: — Ведро там. Бочка за дверью. Вода в реке. Топор в сарае. Дрова позади хижины. Метла у притолоки, а пол, я надеюсь, ты найдешь сам.

— Да, сэр, — засучивая рукава, ответил Уилл.

Он уже видел огромную бочку у дома, вмещавшую запас воды на день. Туда надо будет залить ведер двадцать, а то больше. Вздохнув, Уилл понял, что ему предстоит тяжелое утро.

Выходя за дверь с пустым ведром, Уилл расслышал, как рейнджер, наливая себе в кружку кофе и снова усаживаясь, удовлетворенно проговорил:

— Я и забыл, как хорошо, когда есть ученик.

Уилл никак не мог поверить, что уборка такого маленького домика требует стольких усилий. После того как он наполнил бочку свежей речной водой (тридцать одно полное ведро), он поколол чурбаки, сваленные за домом, и сложил их в аккуратную поленницу; вымел пол. Затем выяснилось, что половик в горнице не помешает выбить, и мальчик, скатав его, вынес во двор и, развесив на веревке, протянутой меж двух деревьев, принялся яростно колотить по нему. Пыль взвивалась столбом. Время от времени Холт выглядывал из окна, чтобы подбодрить ученика лаконичным замечанием: «С изнанки еще осталось» или «Задай ему встряску, не жалей рук, юнец».

Когда половик был снова постлан, Холт решил, что некоторые из его вычищенных кастрюль блестят недостаточно ярко.

— Придется нам их надраить, — произнес он.

К тому времени Уилл уже усвоил, что переводится это так: «Берись за дело немедленно, иначе шкуру спущу». Ни слова не говоря, мальчик отнес кастрюли к реке и, поставив их к самой кромке и наполнив водой и песком, принялся чистить металл, пока поверхность не засияла.

Холт между тем переместился в парусиновое кресло на улице. Когда Уилл вернулся, рейнджер читал какие-то бумаги, некоторые из них вверху были помечены геральдическими знаками и гербами, а на других были изображены только дубовые листочки.

Уилл показал кастрюли Холту. Рейнджер нахмурился при виде своего искаженного отражения в сверкающем медном боку:

— Хм-м-м. Неплохо. Вижу себя как в зеркале. — И без тени улыбки прибавил: — Это не очень приятно.

Уилл промолчал. В иной ситуации мальчик решил бы, что это шутка, но с рейнджером ни в чем нельзя быть уверенным. Секунду Холт изучающе смотрел на ученика, потом, пожав плечами, велел отнести посуду на кухню. Уилл уже успел скрыться за дверью, когда услышал голос Холта:

— Хм-м-м. Это странно.

Подумав, что рейнджер говорит с ним, Уилл вновь вышел на улицу.

— Простите, это вы мне? — подозревая недоброе, спросил он.

Всякий раз, когда Холт находил для него новое дело, он начинал свою краткую речь словами «небывалое дело», «не верится», «странно».

За этот день Уилл уже успел невзлюбить своего учителя за эту его привычку. Однако Холт, кажется, задумался над каким-то донесением — он держал в руке лист с изображением дубового листа вверху страницы.

Уилл подошел к учителю, и тот, заметив его, буркнул:

— Что такое?

Уилл пожал плечами:

— Простите. Когда вы сказали, что «это странно», я подумал, что вы обращались ко мне.

Покачав головой, Холт вернулся к донесению.

— Нет, нет, — сказал он рассеянно, — я просто читал вот это… — Прервавшись на полуслове, он сдвинул брови.

В мальчике проснулось любопытство, он ожидал продолжения.

— А что это? — отважился спросить он. О чем сразу же пожалел — рейнджер сурово посмотрел на него.

— Любопытничаешь? — произнес он наконец и, когда Уилл, застеснявшись, кивнул, продолжил немного мягче: — Это хорошая черта в ученике рейнджера. В конце-то концов, не зря же мы устроили то испытание с бумагой.