Позировать с украшениями мне понравилось. По работе в «Go PRO» я уже примерно представляла, как делают фото для больших рекламных каталогов, баннеров, снимают ролики для ТВ. Но быть моделью не приходилось.

А тут мои руки стали объектом всеобщего внимания.

Девушка-ассистент в белых мягких перчатках аккуратно надевает кольца и браслеты, а я воображаю себя светской дамой, аристократкой, женой владельца ювелирной компании.

Мне кажется, я настолько вжилась в образ, что даже спина стала прямой, как палка. Невольно вытянулась в струну, чтобы соответствовать драгоценностям, надетым на руку.

Первый день провожу в салоне красоты. Несколько процедур для рук, потом маникюр в светло-розовых тонах. На второй день мы снимаем почти пять часов, а в третий переснимаем некоторые фотографии заново. Что-то там Вишневскому не понравилось.

Работает он действительно профессионально. Крутит мои руки и так, и эдак, меняет фоны, свет, снимает с разных ракурсов и разными объективами.

Вечером приезжаю домой и не знаю, куда положить свои «натруженные» конечности. Руки висят плетьми и не поднимаются, словно я грузила мешки с цементом, а не красовалась в золоте и бриллиантах.

Рассказываю детям о своём модельном дебюте. Марина выведывает подробности съёмки, ей интересно.

Они постепенно приняли факт развода и отсутствие отца в своей жизни. Я боялась, что им понадобится на это больше времени.

Дочь пока не простила папеньке пьяный звонок, но надеюсь, что оттает. Ей не хватает Вадима, я это вижу.

Порой, когда сидим на кухне за столом, она грустно смотрит на пустой стул. Место папы никто не занимает. Кажется, что Марина надеется: пройдёт какое-то время и Вадим вернётся в нашу жизнь.

Я же знаю, этого не произойдёт. Даже если Столетов попытается, я не позволю…

Мне и самой бывает неуютно, когда открываю в спальне шкаф и не вижу его вещей. Или когда меняю постельное бельё, а наволочка на его подушке остаётся нетронутой.

Мелочи, но они больно втыкаются в моё сердце воспоминаниями. Бередят рану, не дают мне забыть, что я когда-то была замужем, любила человека, который меня предал...

Алекс высылает Баринову фото на электронную почту. Я любуюсь снимками и сохраняю себе парочку в папку, чтобы показать детям.

Егор Борисович находит меня слегка смущённой, но довольной. Смотрит на монитор, заходит мне за спину, наклоняется к уху и спрашивает:

- Что-то понравилось? Кольцо? Браслет?

Меня мурашит от его дыхания.

- Даже не знаю, там все изделия очень красивые, - полушёпотом отвечаю, боясь посмотреть на него.

- Но какое-то запало в душу? Зацепило больше других? - продолжает пытать.

- Кольцо «Весна», - вспоминаю поразившее своим изяществом украшение. Веточки на нём как живые, а бриллианты словно капельки росы.

- Лера, вы очень красивая женщина, - Егор Борисович берёт мою руку, подносит к губам и нежно целует пальцы. - Мне повезло работать рядом с вами.

Я застываю словно мраморная статуя. Спина не гнётся, голова не поворачивается, только моя рука где-то путешествует в лапище Баринова отдельно от тела.

«Отдайте руку!» - хочется заорать в панике, но я молчу.

«Не надо всего этого, пожалуйста! Я не хочу. Не хочу больше влюбляться, страдать, рыдать, терять…

Умирать после измены…

Вы же не знаете, каково это – видеть, как твою любовь втаптывают в грязь, вытирают об неё ноги, выбрасывают, как ненужный и мешающий хлам…

Не трогайте меня!

Дайте мне жить спокойно!

Одиноко, но независимо.

Без любви…»

Баринов, кажется, что-то чувствует.

Мой страх. Потребность прервать контакт. Желание вернуть свою руку.

Он опускает её обратно на клавиатуру и возвращается в кабинет…

А на следующий день утром на своём столе я нахожу чёрную бархатную коробочку.

Не раздеваясь, прикасаюсь к тёплой поверхности, аккуратно провожу по ней пальцем.

Сердце стучит как сумасшедшее, предвкушая радость от подарка.

Под крышкой лежит кольцо «Весна». В свете электрических ламп бриллиантовые капли переливаются всеми цветами радуги, заставляя меня таять от нежности и восхищения работой мастера.

Из кабинета выходит Баринов. Руки в карманах брюк, на лице улыбка, глаза сияют:

- Доброе утро, Лера! Ну как, вам понравилось кольцо?

Сглатываю комок неловкости, застрявший в горле.

- Как же оно может не понравиться?.. Но я не могу его принять, Егор Борисович.

Шеф напрягается:

- Почему?

Его тон становится жёстким.

А я смотрю на кольцо, которое успела надеть на палец, и не в силах расстаться с ним. Оно словно приросло. Стало частью меня. Сроднилось с моим телом.

Вот только это всё неправильно, поэтому продолжаю упрямиться:

- Не хочу быть вам обязанной.

Баринова мои слова вгоняют в бешенство. Он подходит ближе и, чеканя слова, произносит:

- Ещё раз повторяю для вас, Валерия Андреевна, я не покупаю женщин. Они сами приходят ко мне, по доброй воле. Мне нет надобности платить за секс.

Энергетика невообразимая. Меня накрывает волна негодования, исходящая от мужчины. Чувствую её физически.

Молчу. Смотрю снизу вверх и не могу вымолвить ни слова.

Тёплые медовые глаза? Я такое говорила?

О нет!

Его глаза похожи на глаза разъярённого хищника, сверкающие из глубины таинственных джунглей.

На раскалённую лаву вулкана, превращающую в пепел всё на своём пути.

Они притягивают и отталкивают одновременно, обещая рай и ад.

Я накрываю кольцо ладонью и шепчу:

- Спасибо, Егор Борисович…

Проходит несколько дней. Шеф смотрит на меня заинтересованно, но никаких разговоров на личную тему не заводит.

Такое ощущение, что Баринов наблюдает за мной.

Как голодный хищник выслеживает добычу, так и он выжидает удобный момент, чтобы напасть и утащить в своё логово.

Но с нападением его опередили…

Как только стартовала рекламная кампания новой коллекции, все узнали, что позировала с украшениями я. Змеям переварить этот факт окозалось сложно, и одна из них не сдержалась.

В приёмную входит Грачевская. Я пью кофе, синхронизирую рабочее расписание с телефоном, заношу в заметки и ставлю напоминания.

Лада Юрьевна хочет что-то спросить, но бросает взгляд на мои руки, видит кольцо из коллекции и зеленеет, пыхтит, у дамочки едва дым из ушей не валит от злости.

Она тут же забывает, зачем пришла, разворачивается и выходит.

Через пять минут в дверь разъярённой фурией врывается Диана Роева, подлетает к столу и приказывает:

- Руку покажи!

Меня коробят тон и поведение посетительницы.

- А вы ничего не перепутали? - спокойно глядя в глаза, осаждаю нахалку. - Я не ваша прислуга.

- Я сказала, покажи кольцо!

Диана вне себя от ярости. Она хватает меня за руку, видит украшение и шипит:

- Сними или я вместе с пальцем отрежу.

Теперь уже и я в бешенстве от подобного наезда:

- Ты сумасшедшая? Идиотка? Больная на голову?

Кровь закипает и требует действия. Я осторожно встаю с кресла, а Роева продолжает наседать:

- Смотри, как бы тебе не заболеть. Узнаю, что спишь с Егором, тебе не поздоровится.

Я вспоминаю историю Карины и теперь уже уверена: нападение подстроила Диана, а, возможно, и сама покалечила девушку.

- Пошла вон! - выплёскиваю остывший кофе в лицо фурии. Пусть разъярённая гадюка немного остынет.

Но эффект получаю совершенно противоположный. Диана обходит стол и бросается на меня. Хватает за рукав шифоновой блузки и с треском его отрывает. Второй рукой с длинными заострёнными ногтями метит мне в лицо, хочет выцарапать глаза.

Я закрываюсь локтем, но ощущаю, как хищная лапа расцарапывает мой лоб. Приседаю, и когда хватка Дианы ослабевает, резко вскакиваю и бью её головой в подбородок.

Раздаётся клацанье сомкнувшихся зубов. Она вскрикивает от боли, прикусив язык. Хватает меня за волосы, я тоже пытаюсь проредить её шевелюру.