Голос у него оказался красивый: громкий, звонкий и какой-то задорный. Все, кто был поблизости, улыбнулись. А грузовичок заливался, как настоящий ребёнок: «Би-би!.. Би-би!..»

Может быть, потому он так весело кричал, что уж очень хотелось ему пробежаться по двору.

А может быть, он решил сейчас отличиться перед другими автомобилями…

Но я вот что скажу: сигнал грузовичку налаживал один молодой рабочий — славный парень и невероятный весельчак; а ведь известно — если характер у человека весёлый, то всё у него весёлым получается…

Посигналил грузовичок и поехал. Сначала — медленно, неуверенно, робко… А потом — всё быстрей, всё быстрей… Покатили!

«Хорошо-то как! — радовался грузовичок. — Я всегда буду ездить быстро! Никто меня не догонит!.. Эй, вы, автомобили — братья мои старшие! Ну что вы там стоите, чего дожидаетесь?.. Поглядите-ка на меня!..»

И опять ему захотелось крикнуть «би-би!»

Но шофёр сказал:

— Молодец! Хватит на сегодня…

Повернул руль, и наш грузовичок встал в ряд вместе с другими автомобилями на заводском дворе.

— Здравствуйте! Очень приятно познакомиться! — сказал грузовичок своему соседу — точно такому же автомобилю.

Сосед молчал и даже не поздоровался, он был старше нашего грузовичка на целые десять минут и уже кое-чему научился. Он знал, что в строю надо стоять тихо и не разговаривать.

А грузовичок не унимался:

— Ух, какая жара сегодня! Отчего бы это?.. Вспомнил: когда мне привинчивали колёса, то говорили, что уже наступает весна. А летом, сказали, будет ещё жарче… А вы видели, как ловко я бегаю? Наверное, никто не сможет меня догнать!.. А скоро ли нас пошлют на работу?..

Сосед молчал. Но то ли солнечные лучи чересчур нагрели его, то ли какой-то винтик в нём был слишком туго привинчен, только грузовичок услышал, как сосед слегка скрипнул. И в этом скрипе можно было разобрать строгое слово: «тер-пе-ние!»

«Вот глупости! — подумал грузовичок. — А я не желаю „тер-пе-ние“! Я хочу ехать. Возьму и поеду сейчас куда-нибудь».

И, наверное, он поехал бы, если бы только знал, куда. Но ведь грузовичок был ещё очень молод, неопытен.

Ах, если бы мы все в молодости знали: куда нам ехать?..

Поразмыслив немного, грузовичок понял, что сейчас надо стоять и ждать. Рядом же стоят и ждут товарищи, которым тоже хочется поскорее приняться за дело.

«Что ж, как все — так и я!»- решил про себя грузовичок.

И решив это, он почувствовал, что ему нравится стоять, в общем, строю, рядом с такими же, как и он, новыми, сильными машинами.

А в воротах цеха появился ещё один автомобиль. Он пробежал по двору и тоже встал в строй, как раз рядышком с нашим грузовичком.

— Здравствуйте! Очень приятно познакомиться! — сказал младший сосед. — Вы видели, как быстро я бегаю?.. Когда же, наконец, мы начнем работать?..

Вдруг на заводской двор ворвался тёплый весенний ветер. Он скользнул под грузовики, запутался меж сотен колёс и зашептал:

— Подождите, друзья, немного подождите!.. Скоро, уже скоро!.. Вас ждут широкие дороги… Вы очень нужны!..

Тёплый ветер знал, что говорил. Ведь он примчался со степных просторов. А там уже таял снег, прорастали первые зелёные травинки, появились подснежники… Там колхозники готовились пахать чёрную сочную землю и сеять пшеницу.

Волнуясь, слушали автомобили шёпот тёплого ветра. Им казалось, что перед ними уже не асфальтированный заводской двор, а тихие просёлочные дороги, обсаженные яблонями. Чудилось машинам, что бегут они по этим дорогам, а ветер обрывает лепестки яблоневых цветов и лепестки кружатся в воздухе, залетают в кабины, опускаются на крыши, садятся в кузов… Ещё машинам казалось…

Впрочем, кто может в точности сказать, что думали машины, готовясь начать трудовую жизнь? Ведь машины — не люди…

Что же касается людей, то тут я знаю твёрдо: в молодости, а особенно весной — весь мир кажется прекрасным, как яблоневые цветы.

В жизни часто бывает так: хочет человек стать лётчиком, а народ ему говорит: «Нет, ты будешь шахтёром». Или, например, желает человек жить дома, а народ посылает его путешествовать.

Словом, как скажет народ — так тому и быть.

И наш грузовичок тоже: мечтал кататься в заволжских степях, а народ отдал приказание: «Ехать на работу в Сибирь!»

А Сибирь далеко от Волги. Кто-нибудь другой, пожалуй, побоялся бы отправиться в такое долгое путешествие. Но грузовичок ни капельки не волновался. Во-первых, сделан он был прочно — все винты и гайки крепко завинчены; а во-вторых, не забудь, что родился-то он на заводе, в семье рабочих. И, значит, всюду в нашей стране у него есть родственники. В Сибирь так в Сибирь! Хорошему человеку везде будут рады. Хорошие люди всюду нужны.

Ой! Я, кажется, позабыл, что наш грузовичок не человек, а машина… Но, знаешь ли, не так-то уж плохо, что машина иногда похожа на человека, что она старается подражать людям. А если бы ты видел, сколько народу приезжает каждый день к нам в Сибирь! А куда люди — туда и машины. Обязательно.

…И вот отправился наш грузовичок в дальний путь. Кто-то даже написал мелом на его кузове: «Привет сибирякам!»

Грузовичок ехал в товарном поезде. В отдельном вагоне! Этот вагон особенный: у него ни стенок, ни потолка, а просто под колёсами лежит платформа-пол и всё…

Вот на такой платформе наш: автомобиль проезжал мимо завода, мимо спящего города, мимо Волги…

Грустно было грузовичку расставаться с родным заводом, с широким двором, где ещё утром он бегал и кричал «би-би!»… И автомобилю сделалось вдруг так зябко, так зябко, что даже глаза-фары затуманились… Ты, может быть, думаешь, что это от грусти?.. Между нами говоря, я тоже так думаю…

Но если бы мы спросили грузовичка, почему у него затуманились глаза, он ответил бы так: «Н-не знаю… Холодно что-то…»

И ни слова не сказал бы о грусти.

А поезд шёл всё быстрее.

Вот уже и Волга позади… Вот уже виднеются уральские горы… Вот стоят знаменитые города… Заводы дымят… Но я боюсь, что устану рассказывать об этом длинном пути.

Наш грузовичок стоял себе на платформе и думал: «Скучно мне одному… Хорошо бы с кем-нибудь познакомиться, поговорить. Ведь я ещё ничего толком не знаю…»

И случилось как нарочно: когда поезд остановился у какой-то маленькой станции, на платформу к грузовику забрался усатый дядька в длинной-предлинной шубе.

— Ишь ты! — сказал дядька басом. — Какая машина добрая! Красивая… Кузов, однако, маловат… Да ничего, сгодится. Наши, сибиряки, будут довольны… Ну, как, грузовичок, скучновато ехать?..

Дядька провел тёплой рукой по холодной, застывшей фаре, и ладонь его стала влажной…

— Эй, браток, так нельзя! Конечно, невесело одному ехать, что и говорить… Но плакать-то, зачем же?

Честное слово, грузовичок и не думал плакать! И вовсе не слёзы были у него на глазах… А так просто…

Ему очень понравилась тёплая человеческая рука; хотелось, чтобы незнакомый дядька гладил его ещё, чтобы он тронул ладонью кузов, ветровое стекло.

Но дядька открыл дверцу кабины, пощупал мягкое кожаное сиденье и воскликнул:

— Эге!.. Добрый диван!.. А ну-ка, Шуба, полезай сюда, лежи пока что здесь… А то путаешься под ногами, долгополая…

С этими словами он взял свою шубу, положил её на сиденье, захлопнул дверцу и спрыгнул с платформы.

— Сторожи, грузовик, Шубу! А я по делам побежал!..

Усатый дядька быстро пошёл к другому вагону, и там уже

раздавался его весёлый голос: «Ну, как живёте?.. Всё ли в порядке?.. Привыкайте, братцы, к морозу — в Сибири стужа будет покрепче… Сейчас поедем, братцы!..»

И засвистел в свисточек.

Кто же этот усатый дядька?

Ты догадался?.. Ну, конечно, он — кондуктор товарного поезда.