Аверьян замешкался. Пришлось ткнуть его локтем.

Сильное единение кистей поставило точку в споре.

— Ну, еще увидимся, — попрощался рыжий и направился на парковку возле въезда на КПП.

Приходится заниматься детским садом, ей-богу.

***

Вот и настал вечер. Десять из пятнадцати человек прибыло в шашлычную, остальные, видимо, имели более важные дела.

Перед нами встал выбор между основным зданием, закрытой верандой и чем-то, напоминающим мексиканскую палапу. Я не сильно разбирался в строительных терминах, но это сооружение можно было бы описать как двускатную крышу, опирающуюся на четыре деревянных бруса, без стен. На свежем воздухе, конечно, интереснее — скоро ведь похолодает. Возможность насладиться теплым вечерком закроется до следующего сезона.

Три стола мы сложили буквой П и принялись заказывать еду у терпеливо ожидающих официантов. Я выбрал шашлык из говядины, который в меню выглядел не кусочками, а здоровенной вырезкой.

Слово за слово, ребята потихоньку привыкали друг к другу и общались. Выявились двое болтунов: панк, он же Диджей, и девушка, похожая на нимфоманку с татуировками и розовыми косичками. По физиогномике, одежде и языку тела не составило труда определить столь пикантные черты характера последней.

Остальные одногруппники вели себя более или менее сдержанно.

Выпивку принесли быстрее, чем еду. Большинство моих новых знакомых относились к алкоголю нейтрально либо положительно. Даже мужик в черной рясе со здоровенным крестом на груди пригубил вина. Да, учебе в университете тайных наук, как и любви, все возрасты были покорны.

Горячительные напитки потихоньку развязали языки. Я наслаждался свежевыжатым апельсиновым соком и услышанным. Хочу собрать как можно больше информации для составления психологических портретов. Иначе бы вообще не посетил сие мероприятие. Эти лица предстоит видеть два с половиной года.

— Дяденька, а как можно к вам обращаться? — спросил панк мужика в рясе.

— Протоиерей Исаакий меня звать, сынок. Не желаешь исповедоваться? — с характерным староверческим и грубым акцентом ответил священнослужитель, ведун школы света четвертого круга.

— Ага, еще чего! Кароче, будешь Поп! — добавил Диджей и заржал.

— Типун тебе на язык, нечистый! — ответил Исаакий и перекрестился.

— Эй, Индус, ты че, вообще не заказал ниче? На диете, что ли, или просто не врубаешься? — нашел себе новую цель говорун.

— Я питаюсь праной, — ответил на четком русском студент по обмену.

— Чем-чем? Дай угадаю, в меню твоей праны нету, ага?

— Прана — это энергия, которую вы называете духом. Я не пью жидкости и не употребляю пищу уже десять лет.

— Отсюда вытекает логический вывод: ты не срал десять лет! Ладно, как звать-то?

— Махараштра Бенджми Мармадюк, — ответил индус без капли эмоций на лице.

— Чего-о-о? Кароче, будешь отныне носить погремуху: Аске́тыч.

Собеседник молча кивнул.

— А тебя, бродягу, какими ветрами занесло в универ? — продолжил расспрос Диджей и обратился к личности криминальной внешности в малиновом пиджаке на голое, волосатое тело.

— Какими, какими, а шальными! Ха-ха, — загоготал захмелевший бандит лет тридцати и продемонстрировал зубы, что, подобно шахматной доске, имели два цвета: золотой и нормальный.

— Ну, кароче, ты будешь…

Диджей не успел договорить, собеседник перебил его.

— Ну, и кем же я буду, а? — выпучил глаза бандит, после чего достал керамбит из кармана пиджака.

— Да ты Акула! Во! — не растерялся Диджей и показал большой палец вверх.

— Меня вообще Рамсови́к раньше называли, но признаю, твой вариант, внатуре, звучит грамотнее! Живи пока, клоун, — отмахнулся бандит и убрал оружие обратно в карман.

— Как тебя вообще в универ пропустили? Связи, что ли? Или, может, кому-то под зад зашел, чтобы местечко получить?

— Слушай, ты не бессмертный, как Цой, или кто там у альтернативщиков нынче на волне. Понял, о чём я?

Кадык Диджея скользнул, как поплавок при сильной поклевке. Парень молча кивнул и прекратил донимать вопросами присутствующих.

Тем временем к столу подходили улыбчивые официанты кавказской внешности. Они аккуратно расставляли перед нами блюда. Каждый предмет на столе был оформлен с такой кропотливостью, что даже повара-инфлюенсеры, расплодившиеся в XXI веке, позавидовали бы подобному мастерству. Яркие цвета на тарелках перекликались друг с другом: насыщенный красный перец, золотистый плов, нежные кусочки шашлыка, обжаренные до аппетитной корочки, и яркие салаты. Запахи восхитительно смешивались в воздухе — теплый аромат пряностей, свежеиспеченных лепешек и дымного барбекю наполняли пространство. Звуки разговоров, смеха и звяканья посуды поднимали настроение, обостряя аппетит и предвкушение предстоящего угощения.

Музыка становилась все громче и громче. Возле веранды постепенно скучивались гражданские, что не хотели отпускать лето. Танцевали, как в последний раз.

Трое из четырех внешников за весь вечер не проронили ни слова. Вопрос о нарушении обета молчания стал интересным. Хотелось получше узнать таймера Фенрира. Он показался мне хитрым не по годам.

Каждый присутствующий играл свою роль. Кто-то путал следы и казался не тем, кем являлся на самом деле. А кто-то был простой, как три копейки. По невербальным сигналам одногруппников я получал информации куда больше, чем из их произнесённых слов. Тонко улавливал нюансы настроения и состояния, прочитывая новых знакомых в малейших движениях, жестах и выражениях лица. Разве что индуса не получалось прощупать — тот застыл статуей и не подавал признаков жизни.

Мы принялись трапезничать. Однокурсница, которую я бы описал как анимешницу корейской внешности на косплее, обратилась ко мне с вопросом:

— Тебя же Факел зовут, да? Как тебе стейк?

Молча показал ей большой палец и с удовольствием впился в мясо. С набитым ртом разговаривать, знаете ли, неприлично!

Несмотря на мою сдержанность, радость не покидала кореянку. Ее лицо всегда излучало позитив, и на нем появлялись приятные складки вокруг рта и глаз. Закрытые веки напоминали перевернутую улыбку. Таким выражением лица будоражил сердца Джеки Чан.

Помимо азиатских черт в ней угадывались и европейские. Наверное, один из родителей был из Кореи, а другой — из России.

А ведь шашлык и вправду хорош, таял во рту. А какой соус! В томатной пасте размешали мелконарезанный репчатый лук, укроп и неизвестный секретный ингредиент.

Внезапно музыка стихла. Ведущий через микрофон громко объявил во всеуслышание:

— А сейчас белый танец! Женщины приглашают мужчин.

Ведьма увела Аристократа на импровизированный танцпол под открытым небом.

Нимфоманка с розовыми волосами, кою величали Клеопатрой, попыталась пригласить на танец Попа́. Но тот открестился, то ли по причине очевидной ехидности девушки, то ли действительно не переваривал персонажей, казавшихся заблудшими. Клеопатра не растерялась и получила согласие от Акулы.

Мне поступило приглашение от кореянки. Я мысленно перенаправил его тому, кто разделял со мной одно тело.

— Славик, ты тут? Потанцевать хочешь? Смотри, какая светловолосая красавица, глазища огромные, наряд как у Сейлор Мун!

Тишина… С одной стороны, как-то неудобно получилось. Он ведь с Настей вальсировал, а потом все к чертям скатилось. С другой стороны, я намеренно попытался вывести подростка на эмоции и последующий диалог… но потерпел крах.

Молча покачал головой в ответ на инициативу прелестницы и принялся пить сок.

Наступила неловкая пауза, и оставшиеся за столом стушевались, лениво ковыряя вилками содержимое тарелок. Скукотища… пожалуй, скоро поеду домой. Многие разделяли мои чувства.

И в тот самый миг в нашу палапу залетел шальной Диджей с тремя бутылками текилы и крикнул:

— А не пора ли нам сыграть?

Компания в целом позитивно встретила инициативу.

— О, щас покатаем, — оживился Акула, сверкнув золотыми зубами. — В очко или в блек-джек?