— Заходит медсестра к доктору и спрашивает его: «А почему у вас за ухом свечка?» А тот отвечает: «Елы-палы, а кому ж я тогда карандаш всунул?»

Я улыбнулась, чтобы не расстраивать Виктора Михайловича. Все-таки старался приободрить меня. И заверила:

— Не волнуйтесь, у нас подобное исключено.

— Надеюсь, а то знаете, Верочка, всякое бывает. Поэтому я заключил с вами контракт. Мне удобно, и вам хорошо. Да и Анечка моя о вас хорошо отзывалась.

Мне и вправду повезло, что Виктор Михайлович предложил постоянную работу: контракт с Кёлером хорошо оплачивается, избавляет от многих трудностей, сопряженных с профессией, и дает надежду накопить энную сумму на будущее.

Нет, я люблю свою работу. С детства мечтала помогать людям. Однако, если есть возможность совместить помощь и достойную (очень достойную) оплату — грех не воспользоваться случаем.

Приехав в Москву из небольшого городка, я радовалась, когда случайно нашла работу в престижном мед центре. Но контракт с состоятельным клиентом избавил от необходимости носиться по этажам, делать забор анализов, капельницы, уколы и прочие процедуры, назначенные лечащим врачом. Также избавил от общения с посетителями, которые не всегда бывают вежливыми и приятными, а иногда «веселят» так, что едва не падаешь: в 21 веке порой люди приходят кровь сдать, чтобы узнать пол будущего ребенка, и доказывают, что они правы, а ты недоучка…

Теперь же у меня все спокойно, размерено. Благодаря Виктору Михайловичу я не перенапрягаюсь, посещаю за его счет дальние теплые страны, живу в хороших отелях и вовсю наслаждаюсь жизнью.

Дай Боженька ему здоровья!

Сегодня у Кёлера хорошее настроение, а будет еще лучше. Я сделала ему массаж, хорошо промассировала и размяла шейную зону и, когда уже завершила процедуры, произнесла:

— С днем рождения, Виктор Михайлович. Долгих лет вам, хорошего настроения и всего того, что бы вы сами себе пожелали!

— Спасибо, Верочка, — он поднялся с массажного стола, потянулся и довольно улыбнулся. — Будто заново родился.

— Вы и впрямь родились. Правда, несколько лет назад.

— Ага, несколько десятков годиков назад, — Виктор Михайлович подмигнул и потянулся за халатом. — Юный мальчик.

— Главное — задор в глазах и упрямство! — пошутила и я.

— Пока задор есть, но к вечеру останется ли искра? Не люблю все эти банкеты. Да разве ж отвертишься? Анна Дмитриевна настаивает. Как ни упрашивал ее сделать банкет скромнее… — он махнул рукой. — Набралось почти пятьдесят человек. И откуда? Анна Дмитриевна утверждает, что собрала самых близких, но что-то я не припомню, чтобы, когда был юнцом в спортивных растянутых штанах и растоптанных кедах, у меня имелось столько родственников. Прошу вас, Вера, быть рядом и не покидать зал.

Я кивнула, а про себя тихо вздохнула, потому что наступает неприятная часть моей счастливой и спокойной жизни.

— Конечно, Виктор Михайлович. Я буду приглядывать и за вами, и за Анной Дмитриевной.

— Умница, — Кёлер встал и направился в душ, чтобы подготовиться к банкету.

Я привыкла к окружению состоятельных людей, еще когда ухаживала за Анной Дмитриевной. Увы, тогда мне тоже приходилось делать вид, что я не высококвалифицированная медсестра, а личный ассистент. Вроде бы ерунда, но если с клиентом приходится находиться почти круглосуточно, вынужденно наблюдать за балом фальши и лицемерия— работа начинает давить и изматывать психологически. Хотя стоит отдать Анне Дмитриевне должное — вокруг нее «акул» меньше всего. Умеет она чувствовать людей.

Тем не менее, сейчас я вновь притворяюсь не собой, держу при себе пухлый ежедневник и помпезную кожаную папку с дорогой ручкой, чтобы издалека всем было понятно — я личная помощница. И не дай Бог проколоться: мой контракт с Виктором Михайловичем строг настолько, насколько же и выгоден. Подопечный боится, что кто-то узнает про его личную медсестру, и указал в договоре даже мельчайшие подробности моей жизни. Ну да ладно, перетерплю. Зато смогу накопить хорошую подушку безопасности, помочь маме и сестре…

Кёлер отнюдь не самодур, просто жизнь такая. Приходится в мире бизнеса быть решительным, сильным, здоровым. Стоит конкурентам прознать, что у соперника пошатнулось здоровье — мертвой хваткой вцепятся «в горло» и не дадут покоя, поэтому на настоящем месте работы я нахожусь в бессрочном отпуске за свой счет, а зарплата начисляется бухгалтерией фирмы Кёлера. Виктор Михайлович готов на все, лишь бы никто не узнал его маленький секрет.

Сегодня моя задача состоит в том, чтобы быть рядом, присматривать за Анной Дмитриевной и улучить время, чтобы сделать главное — укол Кёлеру. Массаж же — просто ширма на случай, если кто-то рискнет вломиться во время процедуры. Так что, подхватив свою увесистую папку, внутри которой плитка горького бельгийского шоколада, я присела рядом с Анной Дмитриевной.

— Очень строгое платье, Верочка. Тебе всего двадцать пять, ты красива и умна, — тут же завела она «старую песню», — а прячешься за одеждой старой девы.

— Старые девы не носят костюмы от Хьюго Босс, — напомнила я.

— Но сейчас на тебе какой-то рыночный позор, — озорно улыбнулась Анна Дмитриевна. — Это при том, что я лично послала тебе платье.

— Ярко-красное, оголяющее всю спину до самой ягодичной «извилины», — закатила я глаза.

— Роковое. Для красивой девушки! Чтобы, увидев тебя, мужчины потеряли разум.

— И закапали пол слюнями? — отшутилась. — Это будет чревато травмами.

На самом деле и мне, и Анне Дмитриевне доставляло удовольствие спорить по таким поводам. Хотя, когда-нибудь я обязательно надену тот кошмар, что она мне присылает. Просто ради того, чтобы увидеть выражение ее лица.

— Кстати, Верочка, я все так и мучаюсь любопытством, — покосилась на меня. — Может, наконец, скажешь, с чего вдруг мой муж пригласил тебя на работу? — Прищурилась она.

— Вероятно, он переживает за вас, — привычно отовралась я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Или мне пора переживать за него, — вздохнула Анна Дмитриевна. — Принеси, пожалуйста, старой больной женщине бокал вина. Лучше два бокала. Устала от всех этих фуршетов, кто бы только знал. — Помахала ухоженной, аккуратной рукой с блестящими ноготками у горла.

— Не наговаривайте на себя. Сегодня вечером вы будете королевой бала, — улыбнулась я и отправилась на поиски официанта.

Анна Дмитриевна — моя пациентка, потому-то я знаю, что ей всего пятьдесят девять лет. Кто не знает, скажет, что ее возраст колеблется от сорока до пятидесяти пяти. Удачно подобранный оттенок волос — натуральный блонд, превосходная косметика и не менее превосходный косметолог — Анна Дмитриевна еще долго будет поражать всех своей цветущей красотой. Как, впрочем, и Виктор Михайлович — высокий, статный седовласый мужчина с ухоженной бородкой. Эта пара будет выгодно отличаться от тех, кто чуть позже соберется в этом роскошном зале.

Найдя официанта, я потребовала особый сорт красного вина. На таких мероприятиях он проходил под кодовым именем «Настроение Анны Дмитриевны». Скорей бы закончилась официальная часть праздника, и можно будет уединиться в своей комнате, принять освежающий душ.

Сегодня жарковато. Правда, в прошлом году четырнадцатого августа была гроза, что ненамного лучше.

Возвращаясь, увидела, что Анна Дмитриевна сидит не одна, и едва не уронила бокал с вином. Даже через расстояние, разделяющее меня от столика, я узнала мужчину, и сердце ухнуло, потому что объявился мой кошмар.

Максим, сын Анны Дмитриевны, сидел рука к руке с матерью, а значит, предстоит буря. Но не стоять же растерянно посреди зала. Пришлось срочно брать себя в руки, натягивать улыбку и идти к ним.