– Крутая улучшалка!

– Вот и они посчитали, что неплохо бы ее заиметь. Они выкрали лампу. Вместе с Эвелин.

– Не оправдывайся, я тебя понимаю.

Глаза Когтя полыхнули гневом в духе «а не слишком ты зелен, чтобы меня осуждать», но тут же погасли. В конце концов это из-за давней истории с джинами Гордей теперь оказался в практически безвыходном положении.

– Нет, не понимаешь. Когда я с легионерами выбрался из порталов, селение уже горело. И было усеяно телами. Убитыми джинами!

– Погоди, так это не ты их?!

– Я устал уже повторять – нет, не я. Но мне никто не верит. Да, мы прочесали общину несколько раз. Да, я приказал разрушить их храм и несколько жилых строений. Но я искал Эвелин!

– И не нашел…

– В подвалах храма была настоящая бойня, скорее всего именно там джины держали украденный артефакт и мою жену. Тела были пропущены словно через мясорубку. Я нашел тюремную камеру. И… останки своей жены, – Коготь замолчал и сделал крупный глоток из бокала.

Гордей тоже тактично отмалчивался, Когтю надо было дать передышку. Воспоминания об изуродованном до неузнаваемости теле супруги явно на какое-то время завладели его разумом.

– Почему Одаренные решили, что именно ты перебил джинов? У тебя же были свидетели! – аккуратно вернулся к вопросу Гордей через пару минут.

– Верные парни из манипул без вопросов отправились со мной в налет. Хотя остальное руководство Легиона была против него. Легионеры, бывшие со мной, дали показания… но им никто не поверил. Комиссия Легиона решила, что мои сослуживцы решили меня выгородить.

– Да ну елки-палки, даже у обычных людей есть сыворотка правды и детекторы лжи. А Одаренные вообще могли ментальное сканирование провести и убедиться, что ты и твои товарищи говорите правду!

– Если б Легион был заинтересован в том, чтобы услышать правду, то да. Но понимаешь, тогда я и Игнат были трибунами, а Легат собирался уходить на покой. Предстояли новые выборы Легата и в них должен был победить я.

– Но Игнат тебя обошел, кинув подлянку! – догадался Гордей, – как у него это вышло? Легионеры же не дети малые, чтобы на такой глупый трюк купиться!

– Из всех людей, которые были со мной на операции, меня предал только один. Он дал показания, что я и мои ребята разнесли ту несчастную деревню. И комиссия решила, что его свидетельств достаточно.

– И кто этот подлец?

– Ты его знаешь. Вернее – ее. Это Лиз…

– И взамен она получила должность трибуна?!

– Именно так. Я ушел из Легиона. Это было условие Игната. Он обещал прекратить преследование легионеров «истребивших» джинов.

– Так почему же ты джину про это не рассказал?! – спросил Гордей и тут же сам себе ответил, – он бы тебе не поверил. Официальная версия Легиона против твоих слов.

– И его разум охвачен ненавистью, – назвал еще одну причину Коготь.

– Итого у нас есть два относительно быстрых варианта решить эту проблему и заставить джина с нами сотрудничать. Его можно выкрасть и пытать в подвале Службы. Или…

– Как-то донести до него мысль, что я не палач, – Коготь щедро набулькал себе еще один бокал, – но я даже приблизительно не могу себе представить, как это сделать.

– Притащить ему Игната? Это нереально… хотя погоди! – Гордей замолчал, испугавшись рожденной в его же голове мысли.

— Браслет! – охранник у ворот требовательно постучал в окно машины.

Гордей опустил стекло и вытянул руку с браслетом наружу. Охранник прикоснулся жезлом-артефактом к регистрационному браслету.

– Ааа, ты из Службы, – губы охранника скривились в недовольной ухмылке, — цель посещения?

Вместо «цель посещения» явно слышалось — какого черта ты здесь забыл?! Презрительное отношение со стороны легионеров к охотникам за головами только усилилось после инцидента с египетской короной.

— Встреча, – ответил Гордей.

— С кем и зачем? — продолжил допытываться охранник.

— С Елизаветой фон Корф.

— С трибуном? – вопросительно поднял бровь охранник.

Гордея этот тип начал утомлять.

— Кажется да, ее у вас вроде так называют.

— Вроде?! — в голове охранника не укладывалось, что кто-то из Одаренных не мог знать должность Лиз.

-- Слушай приятель, – Гордей понизил голос и охраннику пришлось наклониться, чтобы его получше расслышать, – у меня приватный визит. Глубоко личный.

Глаза у охранника от удивления округлились.

– Личный?!

– Господи, да ворочай ты извилинами пошустрее. Личный визит. К красивой женщине. Красивого мужчины. Доходит? – Гордей подмигнул охраннику.

Тот, сам не понимая зачем, подмигнул Гордею в ответ.

– Так у вас… эээ… свидание?

– Молодец. С задачей справился. Но! Я бы не хотел, чтобы ты об этом распространялся. Сам понимаешь – Легион и Служба в последнее время не очень-то и ладят. А тут такое. Так что – рот на замок, хорошо?

До охранника дошло, что некто ушлый пытается его развести.

– Хорошо, приятель! – он снова подмигнул Гордею, на этот раз более уверено. Потом достал из нагрудного кармана рацию и произнес в нее, – это четвертый. Тут на встречу с трибуном напрашивается один прыщ из Службы. Как звать? – перевел он взгляд на агента.

– Гордей.

– Некто Гордей. Что? Заказан пропуск?! Самой Лиз?! Понял, отбой.

– Приятель, поднимай быстрее шлагбаум, нехорошо заставлять даму ждать, – поторопил его Гордей.

На лице легионера застыла неподвижная маска. Он и рад бы дать наглецу из Службы от ворот поворот, но выписанный лично трибуном пропуск ему такой возможности не давал.

Бросив машину на парковке, Гордей направился к серому кубу с вывеской «Охранное агентство Феникс». Слухи распространяются быстро, а непристойные сплетни еще быстрее. Дежурный легионер, проверивший браслет Гордея на входе, смотрел на «любовника трибуна» с плохо скрываемой неприязнью. Это ж надо же – какой-то выскочка из продажной Службы окучивает их трибуна!

– В каком кабинете меня ждет Лиз? – Гордей специально вложил в голос как можно больше пылкости.

– Третий этаж, триста первый кабинет! – грохнул легионер на стойку пропуск-бейдж.

– Благодарю, – сгреб его Гордей. Пропуск был одновременно и магнитной картой, открывающей двери и артефактом, позволявшим отслеживать перемещения посетителей внутри здания.

Трибун был человеком занятым, Гордею пришлось прождать в пустом кабинете почти двадцать минут. Да и наконец соизволившая явиться Лиз явно куда-то торопилась. Как только она открыла дверь, Гордей с неодобрением посмотрел на часы, однако Лиз не стала извиняться.

– Держи, – протянула она Гордею запечатанный и перетянутый веревкой коричневый бумажный конверт, – Легион официально приносит тебе извинения за то, что не могли вернуть тебе вещдок и так далее и в том же духе. Ты счастлив?

– Погоди. Надо проверить, – Гордей разорвал упаковку и достал лежащую там вещь, – ну здравствуй, старый друг!

«Еще бы сто лет тебя не видел», – безразлично отозвался Веер Борея.

– Ну? Убедился? – нетерпеливо спросила Лиз.

– Этот вопрос закрыли. Но у меня есть еще один…

– Приятного дня, – развернулась, собираясь уйти трибун.

– Я хотел поговорить с тобой о джинах… но если тебе эта тема неинтересна…

– О джинах? – спросила, не оборачиваясь Лиз.

– Угу. Причем заметь – не о мертвых джинах. Погибших давным-давно. А о выживших.

А Лиз было трудно одновременно и гнев сдерживать и заинтересованность скрывать. Ее раздергивало в разные стороны. Ей хотелось и пришибить вдруг заговорившего на опасную тему Гордея и в тоже время выслушать его.

– Откуда такой интерес к богом забытым историям?

– Никакого интереса к историям у меня нет. Зато есть большой интерес к Искрам. Просто огромный.

– Что ты хочешь? – прошипела Лиз, подойдя к Гордею вплотную.

– Небольшое вознаграждение. Тогда и выживший джин умолкнет. Ну либо ты заставишь его умолкнуть.

Лиз не торопилась с ответом, размышляя на тему, а не провокация ли все это?