отшатывается назад, но Дельфия придвигается ближе.

- Вспомни, – заклинает ее голос, – вспомни это чувство. Оно ядовитое, как и мысли в твоей

голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя. Что ты видишь?

Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза, горло свитера, чай с мятой.

Черные, угольные волосы. Кто это? Ари, скажи мне, кто это?

- Норин! – Нечеловеческим голосом кричит ведьма и сгибается от боли.

Она вопит, вырывается из оков Дельфии и зажимает пальцами уши. Ари трясется и в ужасе

падает на колени. Я не могу на это смотреть, в солнечное сплетение будто врезается нечто

твердое и меткое! И я хочу отвернуться, но нахожу в себе силы быть рядом.

Сажусь на границе круга и гляжу на Ариадну пылким, сопереживающим взглядом. Я шепчу

одними губами: я здесь, но она вряд ли слышит. Она кричит так громко, что трещат окна, а стены

покрываются мелкими трещинами. Я тяну к ней руку и наблюдаю, как слезы в неистовом потоке

застилают ее зеленые глаза. Ари ударяет ладонью себя по лбу, сипло и беззащитно вдыхает

разгоряченный воздух, а потом начинает мотать головой:

- Хватит, пожалуйста, – ее пальцы дрожат, сдавливая виски, – не надо, остановись.

Дельфия поджимает губы. Присаживается рядом и пустым голосом отвечает:

- Нет. – А затем вновь прижимает ладонь к ее груди.

Ариадна испускает дикий вопль, будто рука Этел – раскаленное железо. Она едва не падает

назад, но удерживает равновесие, расставляет в стороны руки и откидывает голову, словно

подстреленная птица. Ее взгляд смотрит вверх, ее губы открыты. Ари повержена и сломлена, она

глядит куда-то сквозь время, а ее бронзовые, огненные локоны в мгновение ока покрываются

серебряными, тонкими нитями. Я ошеломленно застываю.

- Что с ней? – Хрипит Мэри-Линетт и подходит ближе. – Что происходит?

- Мэри...

- Ей больно, я должна прекратить это!

Женщина срывается с места, но Джейсон останавливает ее, выставив вперед руки.

- Ари справится.

- Она умирает! – Монфор в диком испуге округляет глаза. – Ей очень плохо! Хватит!

Дельфия не прекращает. Одержимым взглядом она прожигает бледное лицо Монфор и

кривит губы, словно получает удовольствие от ее мук.

Угольные слезы уже не катятся по щекам Ариадны. Ари превращается в мертвенно-бледную

статую, изо рта которой доносится едва уловимый шепот. Это отрезвляет меня.

Я вспоминаю пророчество: только Вода победит Огонь, и поднимаюсь на ноги.

- Что ты делаешь? – В моем голосе звучит металл. Дельфия не отвечает. Мои ноздри

раздуваются, словно я псих, и я решительно подаюсь вперед. – Что ты...

- Так нужно, – ведьма наклоняет голову, наблюдая за тем, как силы Ари покидают ее и

превращаются в легкую дымку, – еще чуть-чуть.

- Чуть-чуть?

- Доверься мне.

Довериться ей? Я раздраженно прохожусь пальцами по волосам и замечаю Хэйдана.

- Твоя подружка спятила, – рявкаю я и начинаю расхаживать по границе круга. Что у нее на

уме? Неужели это обязательно? Черт. Смахиваю со лба капли пота, нервным шагом меряю метры

спальни и замечаю, что почти все рыжие локоны Ари отливают сединой.

Это невероятно. Что с ней? Внутри у меня все переворачивается от дикого волнения.

- Пожалуйста, – неожиданно шепчет Ариадна хриплым голосом.

- Еще совсем немного.

- Мне больно, – блестящая слеза, прозрачная и кристальная, скатывает по щеке Ари, и мы в

растерянности покрываемся дрожью. Она плачет. Плачет по-настоящему. – Мне...

Ведьма не договаривает. Ее плечи поникают, голова опускается, а руки валятся вниз, налившись свинцом. В это же мгновение Дельфия Этел стремительно подскакивает с пола и

обхватывает себя пальцами за талию. Решительный взгляд дает пробоину. Девушка тихо

всхлипывает, зажмуривается и прикрывает руками лицо, а я цепенею.

- Что случилось? – Она молчит, передергивает плечами. А я покрываюсь дрожью и в ярости

иду на Дельфию. – Что ты с ней сделала? Что ты...

- Холодно.

Я замираю на полпути и чувствую, как судорога пронзает тело... В спальне внезапно

становится так тихо, что можно уловить звук моего сердцебиения, можно услышать, как я

сглатываю, как втягиваю ледяной воздух. Я перевожу взгляд на Ариадну.

Девушка растерянно поднимает голову и прикасается пальцами к мокрым щекам. Не знаю,

что делать, что сказать, что предпринять. Я пялюсь на нее, ничего не понимая, а она потеряно

оглядывается и обхватывает себя руками за плечи.

- Очень холодно, – хрипло повторяет она.

- Ариадна? – Ошеломленно спрашивает Хэйдан, но девушка не отвечает.

Она морщит лоб, встает, но неожиданно слабо покачивается назад и падает. Я тут же

оказываюсь рядом. Пересекаю границу круга, не подумав о последствиях, и подхватываю ее так

крепко, так пылко, что руки сводит от приятной боли.

Она растерянно смотрит мне в глаза и прокатывается ладонью по моему лицу.

- Мэтт? – Тихо спрашивает она. – Это ты?

Я не нахожу в себе сил ответить. Я вдруг вижу ее глаза, те самые глаза, что смотрели на

меня, кажется, в другой жизни, и зажмуриваюсь.

Ариадна накрывает мои веки холодными пальцами.

- Мэтт, что ты...

- Я в порядке.

- Ты врешь.

- Я в порядке. Правда. – Но я не в порядке. Меня всего трясет. Я распахиваю глаза, и в то же

мгновение легкие сводит сильнейшей судорогой. – Все хорошо.

Мои ладони прокатываются по ее густым волосам, которые теперь разбавляют седые

локоны, практически белые, и я поглаживаю ее холодные щеки, подбородок.

- Ариадна, – доносится глухой голос Мэри-Линетт, ведьма срывается с места, нервно

стирает границу круга подошвой и порывается к племяннице, как к спасительному свету.

Я непроизвольно отхожу в сторону.

- Ты... моя дорогая, ты вернулась, вернулась!

Женщина обнимает Ари и сжимает руки в замок за ее спиной.

- Вернулась.

Ари хватается за плечи тети, словно боится упасть, словно не может больше вынести той

тяжести, что скопилась на ее спине и гирями тянет вниз. Ее худые плечи подрагивают, колени

подкашиваются, и я тянусь к ней, собираюсь поддержать, но Ари справляется.

Она отстраняется и шепчет:

- Вернулась, – смахивает слезы с лица Мэри-Линетт пальцами, – я, правда, здесь.

Джейсон похлопывает меня по лопатке.

- Все получилось, – низким голосом отрезает он, – ты выполнил обещание.

Обещание выполнил не я. Да и получилось все неправильно, вылившись в огромную кучу

неприятностей. Но мне действительно сейчас наплевать на многие факторы. Надоело думать

головой. Я толкаю оборотня в бок, приближаюсь к Ариадне, но вдруг замечаю, как в ее взгляде

что-то меняется. Девушка растерянно хлопает ресницами.

- Тетя Мэри...

- Что с тобой, милая?

Ари недоуменно наклоняет голову. Изучает лицо тетушки и делает шаг назад.

Ничего не понимаю. Собираюсь подойти к ведьме, но застываю, когда Мэри-Линетт

оборачивается и смахивает с лица ярко-красные слезы.

Я пропускаю сильнейший удар по груди. Округляю глаза, а Мэри спрашивает:

- Что? Чего вы уставились?

Нет. Нет. Все вновь переворачивается. Мир разрывается на сотни осколков, и я вдруг хочу

разорваться вместе с ним. Давай же. Давай! Почему нужно наблюдать за тем, как все, что имеет

значение, рушится? Почему нужно проходить через столько испытаний?

Красные слезы Мэри-Линетт Монфор – это симптом, болезнь.

Мы вернули душу Ари, но не уничтожили демонов из ящика Пандоры. Тени, что так

безжалостно вырывались из груди Ариадны, все еще путешествуют по городам, улицам, и они

убивают, сеют хаос. Они не исчезли. Мы в очередной раз потерпели поражение.

Я хватаюсь руками за голову и невольно сталкиваюсь взглядом с Ариадной, девушка