рядом, на поляне. Свалиться без сил и накормить червей. Но никто нас не наказывает за плохие

поступки. Бог не пронзил меня молнией, никто от меня не отвернулся. Все меня все еще любят,

не отпускают, успокаивают. Идиоты. Что они делают. Куда смотрят.

- Я знаю. Тебе нужно время. – Голос Хэрри вырывает меня из мыслей. Помнится, и я когда-

то говорил ему нечто подобное. – И я буду рядом.

- Это не сеанс психотерапии, Хэйдан.

- Мне твои слова помогли.

- Не сравнивай.

- Я буду сравнивать, понятно? Буду, потому что, как бы ситуации не отличались, они похожи

последствиями. Мне было плохо. Теперь тебе плохо.

- Господи, мне не плохо. И я вообще не хочу ничего обсуждать. Это идиотизм. Тебе, как

всегда, весело. Ты, как всегда, ничего не понимаешь. Ты думаешь, это очередная игра, в которой

мы спасаем друг друга и бла-бла-бла. Человек умер! Я убил человека! Неужели до тебя не

доходит, что все катастрофически вышло из-под контроля?

- До меня все прекрасно доходит, Мэтт.

- Тогда почему ты еще здесь? В этом доме? Почему ты еще говоришь со мной?

- Потому что ты – мой брат.

- И что?

- Ты обо мне всегда заботился. Теперь я о тебе позабочусь.

- Обо мне не надо заботиться, – нервно мотыляю головой, – я сам справлюсь.

- Каким образом? Убежишь? – Хэрри отворачивается и беззащитно обхватывает себя за

туловище руками, будто ему холодно. – Без тебя мы не поможем Ари.

- Что?

- Без тебя мы не...

- Я услышал тебя. Но ты, кажется, не понял, гений. – Подхожу к брату и стискиваю в кулаки

пальцы. – Я не собираюсь помогать Ариадне. Она – больше не главный герой. Она умерла в

прошлой серии, Хэйдан. Теперь мы имеем дело с настоящим злодеем. А знаешь, что случается со

злодеями во всех историях? – Брат молчит, выжидающе глядя мне в глаза растерянным взглядом,

а я шепчу. – Их убивают.

Его челюсть отвисает, я и сам не верю, что сказал это вслух. Но это правда. Это, черт

возьми, полная правда. Ари умерла. Ее больше нет, есть чудовище, которое находится в ее теле, и

мы просто обязаны остановить его. Вот, в чем заключается моя дальнейшая цель.

Из мыслей меня вырывает оплеуха, которую Хэйдан отвешивает мне по затылку.

Я изумленно расширяю глаза, а он восклицает:

- Ты выжил из ума?

- Какого...

- Еще раз скажешь нечто подобное, и я все дерьмо из тебя выбью!

- Ты ударил меня.

- Да, ударил! – Горячо отвечает брат и пятится вперед. – И еще раз ударю, если ты об Ари

нечто подобное скажешь, уяснил? Она нам жизнь спасала сколько раз.

- Это была не та Ари. – Разъяренно чеканю я. – Это был совсем другой человек.

- Это она же! Ей нужно помочь, мы должны ей помочь, а ты несешь полную чушь!

- Она убивает людей, она нас едва не поджарила в доме. Теперь Ари еще и заставила меня

убить Эбигейл. Неужели ты не понимаешь, что мы потеряли Ариадну? И уже давно.

- Не верю, что это твои мысли.

- Мы должны дать отпор этой твари даже ради самой Ариадны. Она бы никогда вред людям

не причинила. А эта марионетка распоряжается жизнями направо и налево.

- Знаешь, что?

- Что?

- Ты был прав.

- Я всегда прав.

- Уходи. – Хэрри нервно передергивает плечами и грозно выдыхает. – Давай, вали. Я не

собираюсь с тобой разговаривать, пока у тебя мозги на место не станут.

- У меня все в порядке с мозгами, Хэйдан. Не нарывайся.

- Раньше бы ты за такие слова голову снес. А теперь ты сам их говоришь.

- Я многого не понимал.

- Отлично, знаешь? Замечательно, что сейчас ты все понял. Давай. – Хэйдан ладонью

недовольно взмахивает и поворачивается ко мне спиной. – Катись.

- Хорошо.

- Придурок.

Это последнее, что я слышу от брата, прежде чем он переступает порог коттеджа и в

бешенстве захлопывает дверь. Хэрри больше нет, нет больше его болтовни, и я киваю.

- Отлично.

Так даже лучше.

Срываюсь с места и поправляю ворот пальто. Если никто со мной не согласен, это не

значит, что я не прав. Я прав. Я всегда прав. Ариадна опасна, и я должен остановить ее. Ко мне в

голову приходит безумная идея, и я повинуюсь. Бреду вдоль темных улиц и думаю о том, как

пусто в груди. Уверен, опусти я сейчас глаза на свое туловище, я замечу дыру. Из этой дыры

торчат обнаженные нервы, которые вибрируют и заставляют меня сердиться до безумия, кричать

до исступления и ненавидеть себя до отчаяния. Я сам себе мерзок. Все, о чем я могу сейчас

думать, это о том, как тяжелы руки, перепачканные в крови. Как слепы глаза, закрытые мутной

пеленой. Я повинуюсь инстинктам, которые раньше меня никогда не подводили. А теперь, такое

ощущение, что инстинктов больше нет. Нет интуиции.

Нет воли.

Будто очередная марионетка, сломанная и бракованная, я плетусь вперед, решаясь на нечто

опасное и отвратительное. Мое сердце против. А голова согласна.

Я всегда слушал голову.

Взлетаю по ступенькам на уютное крыльцо и звоню в дверь. Мне открывают тут же.

- Привет. – Говорю я и стискиваю зубы до скрипа. Я уверен, что поступаю верно. Да, я

уверен. Уверен. – Ты была права. Я могу пройти?

- Конечно. – Джиллианна кивает и вымучивает фальшивую улыбку. Однако затем на ее лице

появляется новое выражение, с которым я еще не сталкивался. – Проходи. – Глаза у нее

вспыхивают яркими, обжигающими искрами. – Мы ждали тебя.

Отец Джиллианны – пастор Хью – наливает мне чай и садится напротив. Я давно тут не

был. Забыл, как выглядит идеальный дом Хью, идеальный порядок, идеальная чистота. Даже

воздух здесь легкий, совсем не такой, как на улице, стерильный.

Я не хочу пить. Я не хочу обманывать и притворяться. Я устал.

- Что вы можете мне предложить? – Мой голос тверд. Я намерен избавиться от зверя, который поработил тело Ариадны Монфор. И ничто меня не остановит.

- Я знал, что рано или поздно ты найдешь к нам путь, сын мой.

Пастор Хью – высокий, седовласый мужчина с серыми глазами, в которых плавает и

застаивается пустота. Я ненавидел его проповеди. Я не считался с его мнением. Мне было

спокойно рядом с его дочерью, и это единственное, что нас связывало. Любовь к Библии –

одержимость, о которой мне ничего неизвестно. Я уверен, что с помощью религии многих

людей просто заставляли делать то, что было выгодно высшим сословиям. И потому меня, да

простит Господь, всегда удивляло желание примкнуть к стаду необразованных психов.

Необразованными психами я всех фанатиков называю за глаза.

На данный момент, пастор Хью – союзник, который знает, как избавиться от зверя, и потому

я готов терпеть его общество, терпеть звук четок, которые скользят в его пальцах.

- Ты не пьешь чай.

- Я не голоден.

- Мне больно глядеть, каким мучениям ты подвергся. – Мужчина сочувствующе мне в глаза

смотрит. Я не покупаюсь на эту жалкую попытку войти в доверие. – Мне жаль.

- Я пришел не за жалостью.

- Тогда зачем ты пришел?

- Отец, – вмешивается Джил и робко поводит плечами, – Мэтту нужна помощь.

- Мне нужна информация, – бесстрастно бросаю я. – Что вы знаете о Монфор, каким

образом я могу помочь, что от меня требуется.

- Столько вопросов, мальчик мой. Ты настроен решительно.

Молчу. Просто смотрю на него и не двигаюсь. Я пришел не болтать, и мне наплевать на весь

этот фарс, на теплый чай и церковные проповеди про понимание и сочувствие. Так уж

случилось, что я больше не обладаю этой маниакальной верой в лучшее. Я изменился, я рад, что

я вспомнил, как думать головой, а не непредназначенными для этого органами.

- Как долго ты дружишь с Ариадной Монфор?