Лондон, 1 декабря 1893 г. 122, Риджентс-парк-род, Норд-Уэст

Уважаемый товарищ!

Прошу Вас передать Правлению и членам Коммунистического просветительного общества рабочих мою искреннейшую благодарность за их любезное поздравление по случаю 73-летия со дня моего рождения. Да процветает Общество еще долгие годы и пусть всегда высоко держит то старое красное знамя, которое оно впервые развернуло здесь, в Англии!

С искренним приветом

Ф. Энгельс

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XXIX. 1946 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

МЕЖДУНАРОДНОМУ КОНГРЕССУ СТУДЕНТОВ-СОЦИАЛИСТОВ[431]

Лондон, 19 декабря 1893 г.

Дорогие граждане!

Благодарю вас за ваше любезное приглашение на конгресс студентов-социалистов и чрезвычайно сожалею, что не могу им воспользоваться, так как занят важными и неотложными делами. Мне остается поэтому лишь пожелать вашему конгрессу всяческого успеха, которого он заслуживает. Пусть ваши усилия приведут к развитию среди студентов сознания того, что именно из их рядов должен выйти тот пролетариат умственного труда, который призван плечом к плечу и в одних рядах со своими братьями рабочими, занятыми физическим трудом, сыграть значительную роль в надвигающейся революции.

Буржуазным революциям прошлого от университетов требовались только адвокаты, как лучшее сырье, из которого формировались их политические деятели; для освобождения рабочего класса понадобятся, кроме того, врачи, инженеры, химики, агрономы и другие специалисты, ибо дело идет о том, чтобы овладеть управлением не только политической машиной, но и всем общественным производством, а тут уж нужны будут отнюдь не звонкие фразы, а солидные знания.

Братский привет.

Ф. Энгельс

Печатается по тексту газеты, сверенному с черновой рукописью

Напечатано в газете «L'Etudiant socialiste» № 8, 25 марта — 10 апреля 1894 г.

Перевод с французского

ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «СТАТЬИ НА МЕЖДУНАРОДНЫЕ ТЕМЫ ИЗ ГАЗЕТЫ «VOLKSSTAAT» (1871—75)»[432]

Помимо того, что все предлагаемые статьи были написаны для «Volksstaat», их объединяет еще и то, что все они посвящены внегерманским, международным вопросам.

Первая статья, «Еще раз «господин Фогт»», является завершением той полемики по поводу Итальянской войны, которая велась в 1859–1860 гг. между этим мнимым естествоиспытателем и республиканцем, но настоящим вульгарно-либеральным бонапартистом и фабрикующим книги дельцом, с одной стороны, и Марксом — с другой. В этой статье упомянутый г-н Фогт окончательно заклеймен как наемный бонапартистский агент, в подтверждение чего Маркс в своем памфлете «Господин Фогт» в 1860 г. мог представить, разумеется, только косвенные доказательства[433].

Вторая статья, «Бакунисты за работой», описывающая деятельность анархистов во время июльского восстания 1873 г. в Испании, появилась уже ранее в виде отдельной брошюры[434]. Хотя анархизм, эта карикатура на рабочее движение, давно уже миновал кульминационный пункт своего развития, тем не менее правительства Европы и Америки так сильно заинтересованы в дальнейшем его существовании и тратят для его поддержки так много денег, что мы не можем не обращать внимания на подвиги анархистов. Поэтому мы снова перепечатываем здесь эту статью.

«Польская прокламация»[435] касается той стороны отношений Германии к Восточной Европе, которую теперь слишком часто упускают из виду, но которой нельзя пренебрегать, если хочешь иметь правильное суждение об этих отношениях.

Критика программы бланкистских эмигрантов 1874 г.[436] приобрела снова особый интерес именно теперь, когда наряду с представителями других социалистических групп во французскую палату депутатов получили доступ и несколько бланкистов, во главе с нашим другом Вайяном[437]. Со времени своего возвращения во Францию в 1880 г.[438] бланкисты один раз оказали решающее влияние на ход событий, а именно в 1887 г., в день последних президентских выборов после отставки Греви. Большинство Национального собрания стояло за избрание Жюля Ферри, самого подлого из подлых палачей Коммуны и одного из самых законченных представителей той оппортунистической буржуазии[439], которая хочет управлять Францией только для того, чтобы высасывать соки из нее и ее колоний. В Париже тогда подготовлялось восстание, которым по соглашению с депутатами радикалами должен был руководить парижский муниципальный совет; но военная организация находилась в руках бланкистов: из них вербовались офицерские кадры, а их военный руководитель генерал Коммуны Эд принял командование и расположил в одном кафе, около здания городской ратуши, свой генеральный штаб. Перед лицом угрозы восстания оппортунисты уступили и избрали президентом Карно.

Затем недавно, когда в Париже гостили моряки русского флота, еженедельник бланкистов «Le Parti socialiste»[440] отличился своим смелым поведением, дав отпор всяким шовинистическим предрассудкам. Такой образ действий дает нам гарантию, что бланкистская группа палаты под руководством Вайяна приложит все усилия к тому, чтобы обеспечить совместные действия всех представленных в палате социалистических групп и объединение последних в одну сильную социалистическую фракцию.

Читатель заметит, что во всех этих статьях, и особенно в этой последней, я везде называю себя не социал-демократом, а коммунистом. Это объясняется тем, что в те времена в различных странах социал-демократами называли себя такие люди, которые вовсе не писали на своем знамени лозунга о переходе всех средств производства в руки общества. Во Франции под социал-демократом разумели демократа-республиканца с более или менее прочными, но всегда неопределенными симпатиями к рабочему классу, то есть людей 1848 г. типа Ледрю-Роллена и прудонистски настроенных «радикальных социалистов» 1874 года. В Германии социал-демократами называли себя лассальянцы; но, хотя в массе своей они все более и более проникались сознанием необходимости обобществления средств производства, все же единственным официально признанным пунктом их программы оставались специфически лассалевские производительные товарищества с государственной помощью. Для Маркса и для меня было поэтому абсолютно невозможно употреблять для обозначения специально нашей точки зрения выражение столь растяжимое. В настоящее время дело обстоит иначе, и это слово может, пожалуй, сойти, хотя оно и остается неточным для такой партии, экономическая программа которой является не просто социалистической вообще, а прямо коммунистической, — для партии, политическая конечная цель которой есть преодоление всего государства, а, следовательно, также и демократии. Названия действительных политических партий, однако, никогда вполне не соответствуют им, партия развивается, название остается.

Последнюю статью, «О социальном вопросе в России»[441], тоже появившуюся в 1875 г. в виде отдельной брошюры, теперь нельзя было переиздавать без более или менее обстоятельного послесловия. Вопрос о будущем русской крестьянской общины больше чем когда бы то ни было занимает всех русских, задумывающихся над экономическим развитием своей страны. Цитируемое мной письмо Маркса истолковывалось русскими социалистами самым различным образом. И в последнее время ко мне не раз обращались русские, живущие как в России, так и за границей, с просьбой высказать мои взгляды по этому вопросу. Долгое время я сопротивлялся, слишком хорошо сознавая, как недостаточно мое знакомство с особенностями экономического положения России; мог ли я в одно и то же время подготавливать к печати третий том «Капитала» и изучать поистине колоссальную литературу, в которой старая Россия, по любимому выражению Маркса, составляет перед смертью опись своего имущества? Но меня настойчиво просят переиздать работу «О социальном вопросе в России», и это обстоятельство заставляет меня попытаться в дополнение к этой старой статье сделать некоторые выводы, вытекающие из историко-сравнительного исследования нынешнего экономического положения России. Если эти выводы и не обещают безусловно русской общине великое будущее, то, с другой стороны, они послужат обоснованием того взгляда, что приближающаяся гибель капиталистического общества на Западе даст и России возможность значительно сократить свое прохождение через стадию капитализма, которое становится теперь неизбежным.