Ничто, в самом деле, не может превзойти «наглости» анонимного Брентано.

В действительности, однако, бросающаяся в глаза наглость, которой поразил нас г-н Брентано, представляет собой только тактический маневр. Он обнаружил, что атака на «присочиненную» фразу потерпела неудачу и что ему приходится искать себе оборонительную позицию. Он ее нашел; теперь нужно только провести отступление на эту новую позицию.

Уже в своем первом ответе Марксу (документ № 5) г-н Брентано, хоть и стыдливо, намекает на это свое намерение. К этому принуждает его роковой отчет «Times». Хотя отчет этот содержит «пресловутое», «присочиненное» место, но это в сущности дело второстепенное. Ибо вследствие того, что этот отчет «по существу полностью совпадает» с «Хансардом», в нем говорится «прямо противоположное этому пресловутому месту», хотя последнее содержится в нем буквально. Таким образом, важен уже не точный текст «пресловутого места», а его смысл. Теперь уже дело идет не об отрицании самого этого места, а об утверждении, что его смысл прямо противоположен тому, что в нем сказано.

И после того, как Маркс в своем втором ответе заявляет, что недостаток времени принуждает его раз навсегда прекратить приятное общение со своим анонимным противником» этот последний с тем большим апломбом принимается за эту не вполне чистоплотную тему. И это он делает во втором своем возражении, перепечатанном здесь в качестве документа № 7.

Он утверждает, что Маркс старается затемнить отчет «Times», по существу полностью совпадающий с «Хансардом», тремя способами. Во-первых, неправильным переводом выражения classes who are in easy circumstances [состоятельные классы (замечания Маркса о переводе этого термина см. настоящий том, стр. 148 и 157). Ред.], Этот пункт, как абсолютно второстепенный, я оставляю в стороне, — всем хорошо известно, что Маркс совершенно иначе владел английским языком, чем г-н Брентано. Но что именно думал г-н Гладстон в то время, употребляя это выражение, — и думал ли что-либо вообще, — этого теперь, через 27 лет, не сможет сказать даже он сам.

Второй пункт заключается в том, что Маркс «просто выбросил» из отчета «Times» некое «придаточное предложение». Соответствующее место целиком приведено в предыдущей II главе, стр. 7. Выбросив придаточное предложение, Маркс хотел будто бы скрыть от своих читателей тот факт, что увеличение богатства, которое видно из данных подоходного налога, ограничивается имущими классами, потому что рабочий класс не платит подоходного налога, и что из этих данных ничего нельзя извлечь относительно роста благосостояния рабочих; но отсюда-де не следует, что рабочий класс на самом деле исключен из необычайного увеличения национального богатства.

Фраза из отчета «Times» в собственном переводе г-на Брентано гласит:

«Увеличение, которое я описал, основываясь на данных, на мой взгляд совершенно точных, всецело ограничивается теми классами, которые обладают собственностью».

Столь злонамеренно «выброшенное» Марксом придаточное предложение состоит из слов: «основываясь на данных, на мой взгляд совершенно точных».

Маркс дважды — и, следовательно, упорно — выбрасывал эти чрезвычайно важные слова, желая якобы утаить от своих читателей, что указанное увеличение является увеличением лишь доходов, подлежащих обложению подоходным налогом, — другими словами, доходов «классов, которые обладают собственностью».

Уж не ослеп ли г-н Брентано от нравственного негодования в связи с тем, что он зарапортовался со своим упреком в «лживости»? Или же он думает, что может бесцеремонно утверждать что угодно, так как Маркс ведь больше не ответит? Факт тот, что инкриминируемая цитата у Маркса как в Учредительном Манифесте, так и в «Капитале» начинается следующими словами: «С 1842 по 1852 г. подлежащий обложению доход (the taxable income) этой страны повысился на 6 %… За 8 лет, с 1853 по 1861 г., он повысился, если принять» и т. д.

Известен ли г-ну Брентано какой-нибудь «подлежащий обложению доход» в Англии, кроме дохода, подлежащего обложению подоходным налогом? И прибавляло ли в высокой степени важное «придаточное предложение» хоть что-нибудь к этому четкому объяснению, что здесь речь идет исключительно о доходах, подлежащих обложению подоходным налогом? Или же, похоже, что это так, Брентано придерживается того мнения, что бюджетные речи Гладстона «фальсифицируются», что к ним «присочиняют» или из них «выбрасывают» что-нибудь, если тот, кто их цитирует, не читает при этом a la Брентано целой лекции об английском подоходном налоге, «фальсифицируя» к тому же подоходный налог, как это показал Маркс (документ № 6) и как вынужден признать сам г-н Брентано? (документ № 7). И если в «присочиненной» фразе просто сказано, что это увеличение, о котором только что говорил Гладстон, ограничивается имущими классами, то разве там не сказано по существу то же самое, так как ведь только имущие классы платят подоходный налог? Но, конечно, поднимая спереди, с фасада, оглушающий адский шум по поводу этой фразы, как марксовой фальсификации и наглой лживости, г-н Брентано сам в то же время тайком впускает ее через заднюю дверь.

Брентано хорошо знал, что Маркс приводит слова Гладстона о «подлежащих обложению доходах», а не о каких-либо других. Ибо в своем первом обвинении (документ № 3) он цитирует это место из Учредительного Манифеста и даже переводит слово taxable как «подлежащий обложению». Если Брентано теперь в своем втором возражении «выбрасывает» это и если он, начиная с этого дня вплоть до своей брошюры 1890 г., продолжает вновь и вновь утверждать, что Маркс намеренно и злостно утаивает тот факт, что Гладстон говорил здесь только о доходах, подлежащих обложению подоходным налогом, то не должны ли мы бросить ему в лицо его собственные выражения: «лживый», «фальсификация», «наглая лживость», «просто бесчестно» и т. д.?

Но вернемся к тексту.

«В-третьих, наконец, Маркс старался скрыть совпадение отчета «Times» с отчетом «Хансарда», не цитируя тех фраз, в которых Гладстон даже по отчету «Times» прямо и определенно констатирует улучшение положения британского рабочего класса».

В своем втором ответе анонимному Брентано Марксу пришлось доказывать, что он не «присочинял» «пресловутой» фразы, а затем опровергать наглое утверждение анонима, что в вопросе о данном пункте, который один только служил предметом спора, отчет «Times» и отчет «Хансарда» «по существу полностью совпадают», хотя первый дословно содержит спорную фразу, второй же полностью опускает ее. Для этого единственного пункта спора было абсолютно безразлично, что еще говорил Гладстон по поводу улучшения положения британского рабочего класса.

Напротив, в Учредительном Манифесте, — а ведь это и есть тот документ, на основании которого Брентано выдвигает обвинение в фальсификации цитаты, — на стр. 4, всего за несколько строк до «пресловутой» фразы, прямо сказано, что канцлер казначейства (Гладстон) в период тысячелетнего царства свободной торговли заявил в палате общин:

«в положении среднего рабочего в Великобритании наступило улучшение, которое надо признать исключительным и не имевшим себе равного ни в одной стране и ни в одну эпоху».

А ведь это именно те слова, которые, согласно Брентано, злонамеренно были скрыты Марксом.

Во всей полемике, начиная с первого своего ответа Марксу в 1872 г. (документ № 5) и кончая введением и приложениями к брошюре «Моя полемика и т. д.», 1890, г-н Брентано — с ловкостью рук, которую, конечно, мы ни в коем случае не смеем называть «наглой лживостью», — замалчивает тот факт, что Маркс в Учредительном Манифесте точно приводит торжественные заверения Гладстона об этом беспримерном улучшении положения рабочих. И в своем втором возражении, — которое, как было указано, Марксу оставалось неизвестным до самой его смерти, а мне до появления в 1890 г. брошюры «Моя полемика и т. д.» — возражении, в котором обвинение в присочинении фразы оставлено только для видимости, а на деле отброшено, в котором не только стыдливо допускается, что присочиненная фраза подлинно принадлежит Гладстону, но и утверждается, что она «говорит в нашу пользу», то есть в пользу Брентано, — в этом втором возражении Брентано отступает на новую линию обороны: Маркс-де обкарнал и исказил речь Гладстона; Маркс-де заставляет Гладстона говорить, что богатства богатых колоссально выросли, бедняки же, рабочее население в лучшем случае стало менее бедно, а между тем Гладстон без обиняков сказал, что положение рабочих беспримерно улучшилось.