– Как и египтяне, майя умели бальзамировать и сохранять мумии, – сказал Генри, причем голос его бессознательно понизился до шепота – эти непогребенные мертвецы стояли вертикально и смотрели прямо перед собой как живые.

Все они были одеты по старинной европейской моде, и их мертвые лица ясно указывали на принадлежность к европейцам. На них сохранились ветхие, потемневшие от времени костюмы конквистадоров и английских пиратов. Двое мертвецов были закованы в ржавые доспехи с поднятыми забралами. Мечи и кинжалы висели у их поясов; некоторые держали мечи в сморщенных руках, а за пояс у них были заткнуты тяжелые кремневые пистолеты.

– Старик майя был прав! – прошептал Фрэнсис. – Они украсили тайное хранилище своими останками и стоят здесь, в прихожей, как предостережение тем, кто захочет сюда вторгнуться. Смотрите, этот парень – чистейшей воды испанец. Держу пари, что он бренчал на гитаре, как и его отец.

– А уж этот, бесспорно, из Девоншира, или я никогда не видел девонширцев, – убежденно заявил Генри. – Ставлю дырявый десятицентовик против реала[35], что это браконьер, подстреливший оленя в заповедном лесу и бежавший от королевского гнева в испанскую колонию на побережье Карибского моря.

– Брр… – вздрогнула Леонсия, прижимаясь к Фрэнсису и Генри. – Ужасом и смертью веет от этих святынь майя. И какая классическая месть! Похитители сокровищ стали их защитниками. Они охраняют дом сокровищ своими нетленными костями.

Им не хотелось идти дальше. Разряженные призраки старинных мертвецов словно околдовали их. Генри впал в мелодраматический тон.

– Эти люди с чисто собачьим чутьем в погоне за сокровищем дошли до этого далекого таинственного места, – сказал он. – Правда, они не могли унести с собой сокровище, но все же безошибочно шли по его следу. Я обнажаю перед вами голову, бродяги и конквистадоры! Приветствую вас, отважные грабители минувших веков! Ваши носы чуяли запах золота, а в сердцах было достаточно мужества, чтобы драться за него.

– Ой! – воскликнул Фрэнсис, увлекая за собой Леонсию и Генри сквозь строй древних авантюристов. – Старый сэр Генри тоже должен был бы находиться здесь, и даже во главе всей компании.

Они прошли шагов тридцать, затем проход снова изогнулся, и в самом конце двойного ряда мумий Генри задержал своих товарищей, воскликнув:

– Не знаю, как насчет сэра Генри, но вот сам Альварес Торрес!

Под испанским шлемом, в ветхом средневековом испанском костюме, с длинным испанским мечом в высохшей коричневой руке стояла мумия; худое коричневое лицо ее было точной копией лица Альвареса Торреса. Леонсия глухо вскрикнула, отпрянула назад и перекрестилась.

Фрэнсис, передав ее на попечение Генри, шагнул вперед и коснулся щек, губ и лба мумии. Затем он успокаивающе засмеялся.

– Хотелось бы мне, чтобы Альварес Торрес был так же мертв, как этот. Вне всякого сомнения, он был пращуром Торреса, разумеется, до того, как занял свое место солдата в этой гвардии хранителей сокровищ.

Дрожащая Леонсия прошла мимо грозной фигуры. Изогнутый проход был очень тесен, так что Генри, шедший теперь впереди, должен был зажигать спичку за спичкой.

– Внимание! – воскликнул он, когда они остановились, пройдя несколько сотен футов. – Взгляните на это искусство. Посмотрите, как обтесан этот камень!

Сумеречный свет потоком вливался сверху в проход, так что все было видно. Из ниши наполовину выступал камень, размер которого соответствовал ширине прохода. Было ясно, что его поставили, чтобы запирать проход. Камень был тщательно обтесан, его углы и грани точно пригнаны к тому месту в стене, куда он входил.

– Держу пари, что именно здесь умер отец старика майя! – воскликнул Фрэнсис. – Он знал секрет механизма, который сдвигал камень, как видите, сдвинутый только наполовину.

– Тысяча чертей! – перебил его Генри, указывая на разбросанные по полу кости скелета. – Вот это, должно быть, все, что от него осталось. Он умер гораздо позже тех, иначе он тоже был бы превращен в мумию. По всей вероятности, это последний посетитель перед нами.

– Старый жрец говорил, что его отец привел сюда людей из долины, – напомнила Генри Леонсия.

– И он сказал еще, – добавил Фрэнсис, – что ни один из них не вернулся.

Генри, поднявший череп, снова вскрикнул и зажег спичку, чтобы показать спутникам свою находку.

На черепе остались зазубрины от ударов мечом или мачете, но отверстие на затылке, несомненно, проделала пуля. Генри потряс череп, в нем что-то задребезжало. Он потряс снова, и из черепа выпала сплющенная пуля. Фрэнсис осмотрел ее.

– Из седельного пистолета, – заключил он. – Порох был плохой или подмоченный, стреляли ведь наверняка в упор, и все же пуля не прошла насквозь. Череп несомненно принадлежит туземцу.

Проход закончился новым поворотом направо, и они вошли в небольшую, хорошо освещенную пещеру. Из окна, высоко вверху перегороженного вертикальными каменными брусьями, с фут толщиной и полфута шириной, лился тусклый дневной свет. Полкомнаты было усеяно белыми человеческими костями. Судя по черепам, это были европейцы, а между костями беспорядочно валялись винтовки, пистолеты, ножи и мачете.

– Вот как далеко они зашли – до самого сокровища, – сказал Фрэнсис, – и, как видно, стали драться за него, прежде чем им завладеть. Жаль, что старик не с нами и не увидит, что случилось с его отцом.

– А не было ли таких, которые остались в живых и ушли с добычей? – высказал предположение Генри.

В эту минуту Фрэнсис, оглядывая комнату, увидел нечто заставившее его воскликнуть:

– Нет, конечно нет! Посмотрите на драгоценные камни в этих глазах. Это рубины или я никогда в жизни не видел рубинов!

Они посмотрели туда, куда смотрел он, и увидели каменную статую, изображавшую сидящую на корточках грузную женщину с открытым ртом; она глядела на них красными глазами. Рот был настолько велик, что все лицо выглядело карикатурно. Рядом с ней, также высеченная из камня, стояла еще более непристойная и безобразная статуя мужчины; одно ухо у нее было обычных размеров, а другое так же безобразно велико, как рот женщины.

– Очаровательная дама! Должно быть, сама Чия, – смеясь, сказал Генри. – Но кто же этот джентльмен с ней, с зелеными глазами и с ухом, как у слона?

– Хоть убейте, не знаю, – засмеялся Фрэнсис. – Одно только могу сказать, что зеленые глаза этого джентльмена со слоновьим ухом – самые большие изумруды из тех, которые я когда-либо видел наяву или во сне. Каждый из них настолько велик, что их нельзя даже перевести в караты. Они должны красоваться на короне – или нигде.

– Но два изумруда и два рубина, хотя бы и колоссальной величины, не могут составлять всю сокровищницу майя, – заметил Генри. – Мы на пороге ее – и все-таки у нас нет ключа…

– Который, конечно, имеется в священной кисти старика, оставшегося на поющих песках, – сказала Леонсия. – Здесь нет ничего, кроме этих двух статуй и костей на полу.

С этими словами она подошла к статуе мужчины, причудливое ухо которого привлекало ее внимание, и сказала:

– Не знаю, где ключ, но вот здесь есть замочная скважина.

Действительно, огромное ухо статуи не напоминало ушную раковину – оно было совершенно плоским, если не считать небольшого отверстия, имеющего весьма отдаленное сходство с замочной скважиной. Тщетно осматривали они пещеру, стучали по полу и по стенам, отыскивая искусно скрытые проходы или замаскированные пути к хранилищу.

– Кости людей из долины, два идола, два громадных рубина, два таких же изумруда и мы – вот все, что здесь есть, – подвел итог Фрэнсис. – Нам остается только вот что: во-первых, вернуться и привести сюда Рикардо с мулами, чтобы разбить лагерь, во-вторых, доставить сюда старого джентльмена с его священными узлами, даже если нам придется нести его на руках.

– Вы с Леонсией подождите здесь, а я схожу за ними, – вызвался Генри, когда они шли назад по длинным проходам и аллее мумий. Скоро путешественники вышли из скалы навстречу солнцу.