— Серёга вообще резкий на язык был, — вставил тот.

Так-так, а Серёга уже «был», интересно девки пляшут…

— Короче, такая тема вышла, — Вова как-то понизил голос. — Вечером он закрываться собирался, подъехал «Гелик», расстрелял его вместе с киоском.

— Хер-р-ра себе… — только и смогла выдать я.

Тут Халкон тоже вступил в рассказ:

— Серёгина Светка сразу билеты взяла. Сказала, что ждать не будет, пока за ней с ребёнком придут, уезжает к родителям.

— В другой город, что ли? — обалдело спросила я.

— Ну да. То ли в Омск, то ли в Томск. Тут боится оставаться.

— Так, товарищи, погодите. Мне не совсем понятно, зачем мы сейчас обсуждаем эту жуткую историю?

— Так самое главное! — опередил Вова открывшего рот Халкона. — Бабе этой срочно деньги нужны были.

— Вы у неё киоск купили, что ли? — с упавшим сердцем спросила я, представляя, сколько неипических проблем прилагается к этому киоску.

— О, нет! — успокоил меня Вова. — Там ловить нечего было. Покрошили всё в хлам, да и вообще, его менты увезли, как вещественное доказательство.

— Делят, небось, целые кассеты, — ревниво вставил Халкон.

— Да забей! — отмахнулся Вовка и доверительно сообщил уже мне: — Мы забрали, то, что у него дома было. Несколько коробок с кассетами, там разбираться надо, годные они вообще или нет. И главное — деки!

— Деки? — не поняла я. — Это что-то гитарное, кажется?

— Да не-е-ет. Деки! Дубликаторы. Кассеты размножать.

— А-а! — поняла я. — Типа двухкассетника? Чтоб переписывать?

— Ну да! Только там не одну копию получаешь, а сразу несколько. Есть пять штук отечественных, новых почти, каждая на девять копий. Несколько довольно изношенных «Сони», им года по три, каждая на три копии. И одна настоящая американская, тоже на три, только она барахлит немного.

— Это я починю! Я умею, — авторитетно заверил мена Халкон.

— Охренеть, — искренне сказала я.

— Оля, — Халкон проникновенно уставился мне в глаза, — нам нужна твоя помощь.

— Да, — подтвердил Вова.

Я посмотрела внимательно на одного, на второго…

— И в чём, вы полагаете, она должна выражаться?

ИМ ТОЛЬКО ПАЛЕЦ ДАЙ…

Халкон вскочил и забегал по кабинету туда-сюда:

— Ты понимаешь, мы всё это богатство от Светки пока ко мне в комнату перетащили.

— Она рядом, что ли, жила?

— Да через стенку! Говорю, соседи.

— И что?

— А то, что маман сказала: захламления не потерпит. И тем более, чтоб всё время проходной двор был. Срок дала до завтра. А к Рупуже в общагу тащить — ваще не вариант, там дверь картонная, вынесут всё, концов не найдёшь.

— И вы хотите всё это ко мне приволочь? — проявила чудеса сообразительности я.

— Хотя бы на время, пока мы киоск не купим, — попросил Вова. — А составить можно в том длинном коридоре. Он же у тебя всегда закрытый стоит.

— Киоск⁈ Вы с ума сошли⁈ Вы тоже хотите, чтобы вас за здорово живёшь расстреляли?

Парни в два голоса принялись убеждать меня, что они же на рынок не полезут, пристроятся где-нибудь, в районе потише, где конкурентов злобных нет.

Я подумала.

С другой стороны, у меня реально есть здоровенный и совершенно пустой коридор. Он такой неуютный — когда-то служебный выход магазина. Возможно, при Союзе эта дверь сразу в склад открывалась, потом кто-то нагородил перегородок, и стала она типа пожарным выходом, там даже слегка выгоревшая табличка рядом висела. И коридор ни к селу ни к городу — кишка семиметровая, почти в два метра шириной.

— Ну, допустим… Только его полностью загораживать нельзя. Он же, типа, пожарный.

— А посмотреть можно? — с надеждой спросил Халкон.

И мы пошли.

— Прошу! — я открыла совершенно пустой коридор и развела руками: — Собственно, смотреть тут нечего.

— А дверь на выходе тоже железная? — живо спросил Халкон.

— Ну, да. Она нам такая уже досталась. На замке, на сигнализации.

— С двух сторон железные двери! — со странным восторгом сказал Вове Халкон. — И сигналка!

— Я тебе говорил! — с той же интонацией ответил Вова.

Халкон повернулся ко мне:

— А если мы вот так вдоль стены полки сделаем и будем наше складывать, чтоб проход остался?

— Только если полки не шире, чем вот так, — показала я рукой.

— Нам хватит! — просиял он. — Сколько это будет стоить?

Я хотела сказать, что нисколько, по-свойски, а потом вспомнила где-то слышанное выражение, что бесплатное не ценится… А потом, если с Вовкой я встречаюсь, то этот Халкон мне кто?

И сказала:

— Ну, июля тут осталось-то всего ничего. Ставьте полки вдоль стены, это будет ваш арендный вклад. Если съедете — полки мне останутся. А с августа по двести пийсят тыщ в месяц. Можете и запись себе тут организовать, вон, даже розетки есть. Окон только нет. И свет тусклый.

— Это ничего! — Халкон с новым деловитым чувством прошёлся туда-сюда по коридору, поглядывая на стены и углы — полагаю, прикидывая, как он всё здесь расставит. — Лампочки поярче вкрутим. Стол письменный можно от меня припереть, да, Рупуже? И деки вот сюда.

Мне как-то не верилось:

— Вы в самом деле?.. Серьёзно собрались киоск организовывать?

— Подыскать подешевле хотим, — сурово закивал Вова, — может, с рук взять. Если у мастеров нулёвый покупать, шесть миллионов сразу надо, и это просто железная коробочка, без утепления. А в нём ещё по холоду сидеть надо.

Мысли в моей голове метлесили совершенно хаотически. Как всё неожиданно!

— Крындец. На круг-то сегодня пойдёте?

— Не, поймаем щас частника да смотаемся, привезём всё.

— Раза два, наверно, гонять придётся, — озабоченно сказал Халкон, — или три.

— Да сходите до магазина, договоритесь с Сашей! — всплеснула руками я. — В конце концов, ему также можно на бензин дать, а у него грузовой объём вон какой приличный. По-любому он уже все свои дела сделал, приехал и маму ждёт, чаи гоняет.

Ну вот, кто молодец? Я со всех сторон оказалась права, и мужики втроём помчались на «Ниссане» за наследством незадачливого Серёги.

Вдруг позвонил папа:

— Ольгуня, Вова не у тебя там?

— Нет, но через час где-то приедет, а что?

— Да я тут в новом приходе куртку нашёл джинсовую, по-моему, его размер.

— А-а! Ну, приедет — зайдём.

Вовка реально приехал через час. И Василич. А Халкон — нет.

— Мы так и этак — ну, не входит третий! — взбудораженно рассказывал Вова. — Я говорю: ладно, хрен с ним, я сам разгружу, оставайся.

Но, конечно, разгружать помогали и Саша, и я. Хорошо, машину прямо к заднему входу подогнали, впритык, считай. Коробок с кассетами упакованными, распакованными, подписанными и неподписанными реально оказалось до хрена. Да ещё умножители эти… Как их? А, деки! В общем, получился целый ряд барахла. И чуть я не забыла про куртку-то!

— Ой, Вов, там папа тебе джинсуху нашёл, зайдём?

— Зайдём, конечно! — обрадовался он. — В тот раз все мне по росту не подошли. Рукава коротки, и всё!

Я подумала, что в таком случае рано радоваться, но… опасения мои оказались напрасными! Подошла! Вовка рад был до посинения. И папа тоже, что смог устроить его встречу с курткой. Сложные вещи и сложные клиенты — те и те страдают, если не могут найти друг друга.

За удачную находку сели попить чаю, давай папе новости про музыкальный бизнес рассказывать, а он и говорит:

— Зря ты, Вова, с приятелем дело затеял. Поверь моему опыту, какие бы ни были хорошие отношения, начнутся взаимные недопонимания, потом претензии, тёрки.

— А как же вы с Аллой Алексеевной?.. — возразила я.

— Ты не видишь, что ли, что мы потихоньку разбегаемся? — папа многозначительно поднял брови.

— Ага… — только и нашлась что сказать я.

— И тебе, Вова, советую: пока не увязли, лучше поделитесь напополам. Вы же это всё вскладчину купили?

— Кассеты-то с деками? Да-а, напополам.

— И дальше хотели как?