— Когда переезжаешь?

— Да как кровать перевезут, так и всё.

— А с сигнализацией как будешь?

— Нормально! Она же у нас вся отдельная. Свой кабинет не буду ставить — и всё.

— А в туалет как? Коридор отключать придётся.

— Не-е, не придётся. Она же там так приделана, что на выходы смотрит. А из кабинетика до туалета проходишь, в поле зрения датчиков не попадаешь.

— Матрас-то купила?

— Блин, нет! Да я хочу просто лист поролона взять, самый простой чехол на него сошью да и всё. Отлично будет.

НАСТОЯЩИЕ ЛИТЕРАТОРЫ!

Между делом, я совсем забыла про свои рассказы, которые чуть ли не по весне разослала в разные журналы. А один из них взяли! Тоже по Вовиному сну — фэнтези, драконы и чудовища. Неожиданный финал.

И даже прислали бандероль с номером, в который рассказ вошёл и два денежных почтовых перевода по семьдесят пять тысяч рублей.

Вах!

Денежки сейчас мне казались смешными. Но это, — останавливала я себя, — только потому, что у меня другой доход есть! А если бы не было? Да я б до потолка прыгала за каждую десятку!

Поэтому я продолжала усердно корпеть над книгой, которую мы терзали уже несколько месяцев — с самого момента отправки рассказа про ведьму на конкурс. И тут — нежданно-негаданно — явилась наша тётя Валя, которой моя мама (конечно же!) похвасталась нашим с Вовой третьим местом в литературном конкурсе. Зашла тётя Валя ко мне в «Шаман-камень» с новостью:

— Оля, ты знаешь, Таня у нас секретарём в Союзе кинематографистов работает? В Иркутском отделении.

— Да вы что! — удивилась я. — Я вообще в первый раз слышу, что у нас в городе есть такое отделение.

— Есть! — важно кивнула тётя Валя. — Так я что… Скоро будет фестиваль.

— Ки́но? — снова удивилась я. — Где?

— Да у нас же! На Байкал потом участников повезут и всё такое. Погоди, не перебивай! Там среди гостей главный редактор будет какого-то книжного издательства.

— Какого? — оживилась я.

— Да я забы-ы-ыла, Таня мне говорила. Главное, Оля! Можно ему показать вашу книгу. Вы же пишете?

— Пишем, — я представила, как кто-то будет критиковать наши опусы, и… — Ой… Чё-то мне страшно…

— Да чё страшно-то! — возмутилась тётя Валя. — Такой случай представляется! Может, напечатают⁈ Ты принеси эту… как её… Ну, на бумаге…

— Рукопись?

— Но! Таня покажет.

— А она прямо его увидит?

— Так она же их возить везде будет, всякие экскурсии-встречи устраивать!

— Ах, во-от оно что… Ладно. А когда это, говорите?

— Через три недели.

— Ага! Я как раз доделаю и принесу!

Вот такая у меня появилась глобальная цель. Вовка, услышав, что книгу покажут какому-то редактору, внезапно проникся. То он раньше всё время участвовал в процессе так: в основном мне сны свои рассказывал и потом (когда я всё напишу) спорил в тех местах, где ему казалось, что я его не так поняла. А тут тоже писать стал. Включит компьютер — я же вижу, как экран через окно светится — но не играет, а текстовый редактор откроет и чего-то там корпит, а потом на дискете принесёт сурово:

— На, читай!

Подозреваю — стеснялся, что ли, поначалу. Но постепенно мы сработались настолько, что почти перестали ссориться. Жила я теперь в центре, время на дорогу экономила — больше успевала заниматься писательством. Книжка приобретала законченный вид.

Наконец я ещё на раз её перечитала от начала до конца, распечатала на принтере и сшила нитками (уж простите, как смогла). Несколько отрывков отправила себе по почте, в качестве подтверждения нашего авторства. Затем собралась с духом и отнесла наш шедевр Тане. Прям пешком сбегала — Иркутское отделение Союза кинематографистов всего лишь через две остановки от нас сидит.

Через три дня начнётся фестиваль, приедут всякие столичные богемные шишки. Глядишь, что-то и выгорит.

ПРИСТРОЙКИ

Надо немного рассказать о том, что за эти три с половиной недели октября произошло. Рабочие закончили отделку аптечного павильона и теперь он радостно заселялся аптекарями, осваивавшими полки подсобки. На воскресенье, двадцать седьмого, было назначено торжественное открытие. Я чёт решила не жидиться и неделю аренды им простила. Хозяйка страшно обрадовалась и взамен подарила мне пожизненную скидку в пятнадцать аж процентов. Ух ты! Надеюсь, для неё это не будет слишком накладным. В общем, мы обе остались довольны. Думаю, в перспективе (в отдалённом светлом будущем, ха) эти пятнадцать процентов, конечно, перекроют ту сумму, которую я им простила, но тут, видите — дорога́ложка к обеду. А платить, когда только открываешься и ещё ничего не заработал — тяжеловато.

Зато с ноября их уголок начнёт приносить мне ещё шестьсот пятьдесят тыщ в месяц!

Также закончили отделку входного тамбура в центр и двух комнаток для репетиторства — со всем утеплением, батареями и прочим комфортом. Я хочу, чтобы детям там заниматься было приятно, несмотря на то, что вход в них должен был происходить через первый же тамбур, сразу. Мы там в уголочке приткнули табуреточку для переобувания, а внутри, в самих кабинетах, вешалки повесили, чтобы посетителям со своими курточками не таскаться туда-сюда. Попробуем, как будет — удобно, нет.

Не знаю, может, когда-то позже мы и сделаем заходы в эти комнаты через центральный коридор и администратора. Придётся в керамичке, например, установить в кабинете вместо окна-витрины стекло с дверью. Оконные проёмы у нас от советского ещё магазина остались — до самого пола, даже вырубать часть стены не придётся, проще низенькую дополнительную ступенечку поставить над трубой батареи, которая сразу над плинтусом проходит. Керамичка, конечно, станет проходная, но у них там и так всё по-домашнему устроено, вечный шалман — подумаешь, лишний ученик мимо туда-сюда проскочит.

Но всё это потом. Возможно. А пока у меня на такую переделку не было денег, да и раскурочить кабинеты посреди учебного года — такая себе идея.

Зато у нас сразу разгрузилось расписание, и я немедленно начала думать о том, чтобы каких-нибудь ещё репетиторов пригласить. По русскому, допустим. По математике. Что ещё востребовано? Да, наверное, всё. Экзамены-то всякие сдавать приходится. К институтам школьники, опять же, готовятся.

Всех озадачила поиском кандидатур. Пожилые хорошие учителя, бывает, дома сидят, скучают. Всех к нам! Помочь народу и немножко заработать — отличный девиз.

С ноябрьских денег я планировала отдать папе часть долга, а остальные кинуть на отделку того куска, который перед магазином странным беззубым тамбуром торчал.

Тем более, что я нашла для него арендатора. Книжный магазинчик!

Единственное, в чём я сомневалась — тесновато им будет. Отдельчик получился десять метров на два семьдесят, и никакого дополнительного склада, но ребята сказали, что склад у них тут где-то неподалёку, и они, если что, будут оперативно подвозить. А так на всю длину прилавок поставят, и им нормально будет.

Ну, хозяин — барин, как говорится. Посмотрим.

НЕСТАНДАРТНЫЙ ПОКУПАТЕЛЬ

С осенней курткой Вовка благополучно пролетел. Нет, новая партия вещей приехала, как полагается, и там даже нашлась одна большая-пребольшая куртка, которая оказалась Вове велика. Может быть, я и взялась бы её немножко ушить (или, ещё лучше, тётю Валю попросить), если бы не пронзительно-салатовый цвет, против которого Вова решительно восстал. Так и ходил до двадцатых чисел октября в своей джинсухе, поднадевая вниз сперва один свитер, потом два.

И тут однажды сидим мы с ним, чай с колбасой пьём — заглядывает папа:

— О, как хорошо, что вы тут оба!

— А что, помочь что-то надо? — Вовка с готовностью отставил кружку.

— Да нет, наоборот. Ольгуня, посидишь, я Вове кое-что покажу? Джинсы пришли, зимние, с начёсом. И несколько курток горнолыжных на гагачьем пуху. И, по-моему, есть там твоего размера. Посмотришь?

— Посмотрю, конечно! — обрадовался Вова. — Оль, посидишь?