— Ты же сама позвонила мне! — вспыхивает Кетлер. — Значит не так уж и унизительно!

— Да — хлопаю себя по коленям и поднимаюсь с дивана. — Спасибо еще раз, и я, наверное, пойду, а то уже скоро в школу — устремляюсь к двери, ведущей в спальню, но Макс успевает схватить меня за руку и развернуть к себе лицом. В два шага он прижимает меня спиной к двери и упирается руками по разные стороны от моего лица. Мы часто дышим, и воздух накален.

Мои глаза на уровне его подбородка. Словно в замедленной съемке наблюдаю, как Макс облизывает нижнюю губу и склоняется к моему уху.

— Как же с тобой сложно, Томилина!

Кожу обжигает, потому что его губы задевают мочку уха. Тесно и горячо.

— Помнишь, как зарядила мне по щеке, когда я пытался тебя поцеловать?

Дергаюсь, потому что мое тело реагирует на его низкий голос совсем не так, как стоило бы.

— Сейчас также сделаешь? — Макс склоняется все ниже, и я понимаю, что он вот-вот меня поцелует, но почему-то совсем не хочется сопротивляться.

Кетлер застывает за секунду до поцелуя. От него пахнет шоколадной пастой. Подаюсь ему навстречу и прикрываю глаза, действуя точно под гипнозом. Макс почти невесомо скользит по моим губам и прерывисто выдыхает. От этого звука меня пробирает дрожь, а в животе покалывает.

Он целует меня. И когда я отвечаю, стонет прямо в губы, сжимая в руках мою талию.

Мы целуемся.

Нет, не так.

МЫ ЦЕЛУЕМСЯ! С Кетлером! По-настоящему!

Теперь я понимаю, почему Юлька с ума по нему сходит и никого не подпускает. Кетлер крышесносно целуется.

Зарываюсь в его волосы пальцами. Они такие мягкие на ощупь. Я и не представляла, что у парней могут быть такие мягкие волосы.

Но вот я чувствую, как его руки забираются под футболку, и тут же замираю.

Вот дерьмо, что я позволяю себе делать? Это же Кетлер! Парень, у которого есть девушка! Парень, который мне точно не пара! Зачем?

Я обхватываю его лицо руками и отстраняю от себя. Макс часто дышит и пытается сфокусироваться на мне. Но взгляд шальной и темный, как грозовое небо.

— Макс, отпусти меня.

Кетлер, будто не понимает, что я ему говорю и снова тянется к губам, прижимая к себе мое тело еще сильнее. Но я снова отстраняюсь и накрываю его рот ладонью.

— Хватит, прекрати.

Нащупываю ручку и дергаю от себя дверь, проскальзывая в комнату. Закрываю ее обратно и сползаю рядом на пол. Чувствую, как Макс все еще стоит там по другую сторону. Стоит и молчит.

Склоняю голову и прячу ее в коленях. Меня потряхивает и колотит. Я еще не отошла от поцелуя и сердце колотится в бешеном ритме.

— Рита — зовет меня за стеной, но попыток войти не делает. Все же, как непривычно слышать свое имя, произнесенное им. У Кетлера очень красивый тембр голоса — ясный, чистый, но при этом немного с хрипотцой на последних слогах. Такой бывает у певцов.

— Подъем в семь — говорит уже холодно и отстраненно.

Рвано выдыхаю и не замечаю, как проваливаюсь в сон.

На утро все болит: спина, ноги, пятая точка. Тело затекло и онемело. Кое-как поднимаюсь, переодеваюсь в заранее приготовленные вещи, вчерашние складываю в рюкзак. После чего выхожу из комнаты.

Макс стоит ко мне спиной у плиты. Тихо пробираюсь мимо него в ванную комнату и привожу себя в порядок. В зеркало даже смотреть не хочется. Глаза опухли, а кожа бледная, как снег.

Возвращаюсь в гостиную. Макс уже сидит за столом и доедает завтрак, одной рукой пролистывая ленту на телефоне.

— Проходи, я приготовил яичницу — басит себе под нос, даже не взглянув.

— Умеешь готовить? — пытаюсь немного разрядить накаленную обстановку.

— Ты даже не представляешь, сколько я всего умею.

Пропускаю его реплику мимо и сажусь за стол. Передо мной уже стоит заваренный чай, а рядом тарелка с порцией довольно аппетитной на вид яичницы.

— Спасибо — благодарю его и принимаюсь за еду.

Кажется, я не ела целую вечность, поэтому быстро расправляюсь с завтраком, стараясь не обращать внимания на гнетущую обстановку.

После завтрака все также молча собираемся.

— Я вызвал такси. Будь готова минут через пять — сообщает мне и уходит в ванную комнату.

С одной стороны, может, и к лучшему, что Макс так отстраненно ведет себя. Мне с ним точно не по пути. Таких парней, как Кетлер лучше обходить стороной, потому что может так затянуть, потом не выплывешь и по осколкам себя не соберешь. А с другой стороны, выть в голос хочется, потому что где то на уровне подсознания гложет предчувствие, что я упускаю, возможно, самое прекрасное и волнительное чувство.

В такси Макс садится рядом с водителем, а я устраиваюсь на заднем сидении. Во время поездки пару раз ловлю на себе его взгляд через плечо. Но Кетлер так и не произносит ни слова, и я тоже не решаюсь заговорить с ним первой. И только, когда выходим из автомобиля, Макс останавливает меня за плечо.

— Рит, постой.

МАКС

Всю дорогу не решался с ней заговорить. Дико злюсь на Томилину, потому что совсем ее не понимаю. Не знаю с какой стороны подступиться. И вообще зачем мне все это дерьмо?

Вот и сейчас выскакивает из машины, точно ужаленная. Куда идет? Что делать будет? Сама не знает, но и помочь себе не дает.

Останавливаю ее за плечо.

— Рита, постой.

Замирает на месте, но смотрит перед собой. Боится меня? А, может, ей неприятно? Но я же помню, как Томилина отвечала на поцелуй, как тряслась вся.

— Просто знай, если с Осиповой не выгорит, мое предложение в силе — говорю и кусаю зубами нижнюю губу, потому что, черт возьми, нервничаю. Стою перед этой девчонкой, как пацан сопливый.

— Спасибо — тихо произносит куда-то вдаль.

Смотрит куда угодно, только не на меня, но потом протяжно вздыхает и все-таки поднимает глаза.

— Ты заниматься со мной не передумал?

Пытаюсь по выражению ее лица угадать эмоции. Пытливо рассматриваю.

— Не передумал. Только у меня тренировка после учебы.

Жмет плечами.

— Могу подождать тебя, все равно не знаю, что буду делать.

— Ладно, тогда подходи после пяти к раздевалкам.

— Хорошо — растерянно улыбается и торопливым шагом направляется в сторону лицея.

Кругом шныряет народ. Может, даже кто-то из наших, не разбираю. Только и смотрю ей вслед. Хочется догнать и прижать к себе, а может встряхнуть посильнее, чтобы очнулась уже.

Но я тупо выжидаю, пока Томилина скроется в потоке учеников, и направляюсь на занятия.

Возле кабинета меня поджидает Даниленко и сразу же хватает за руку. Взгляд взбешенный и какой-то отчаянный.

— Макс, давай поговорим.

Понимаю, что все равно не отвертеться.

— Ну, давай поговорим.

Подходим к широкому окну, уставленному многочисленными горшками с цветами.

— Где ты был всю ночь? — разворачивается Юлька ко мне лицом, чуть хвостом своим по носу не щелкает, и складывает руки на груди. — Почему не отвечал? — сыпятся вопросы, разрывая мою голову. Смотрю сейчас на Юльку, с виду такая гордая и красивая, а в глазах отчаяние и страх.

— Дела были — отвечаю, а сам смотрю ей за спину, где в проеме двери сверкает любопытная физиономия Вуйчика.

Юлька тоже лупится следом за мной и окончательно распаляется.

— Стас, твою мать! — рявкает на него, после чего тот с диким гоготом скрывается в кабинете.

— Тебе тоже смешно, как и дружку твоему?

— Юль — пытаюсь взять себя в руки, чтобы не нахамить по полной. — Я же ничего тебе не обещал, даже ни разу не предлагал встречаться по-настоящему. Мы весело проводили время, но я устал, если честно.

— Весело проводили время? — задыхается Даниленко, а глаза наливаются слезами. Дерьмо! Только этого еще не хватало! — Я думала, у нас все серьезно, ты был моим первым! Мечтала, что им и останешься, понимаешь?

Тру переносицу, как же расслышать этот бред. Оглядываюсь по сторонам и отмечаю с десяток любопытных глаз.

— Юль, может, потом поговорим без зрителей? — намекаю на народ.