Осипова, конечно, немного не от мира сего, хоть и симпатичная. Еще эти розовые волосы... Вообщем, не в моем вкусе. Зато, как оказалось, очень даже во вкусе Девлегарова, хотя сам он никогда не признается, но я то вижу, как друг пускает на нее слюни.

Короче, так бы все и шло своим чередом: я с Даниленко, Девлегаров в мечтах об Осиповой, если бы не тот вечер, когда мы с пацанами встретили Томилину с ее пьяной теткой на остановке под проливным дождем.

Она стояла такая растерянная, опять свои глаза по сторонам таращила, пока ее тетка валялась на остановке. Я не смог вот так Томилину бросить. Не знаю, почему. Просто не смог. А потом вспоминал, как меня вштырило, стоило оказаться к ней в опасной близости. Даже не удержался, дотронулся. Томилина пахнет шасмином, как кусты в полисаднике у мамы, когда она ими еще занималась, а не обнималась в бутылкой.

На экзамен я не пошел специально. Мог бы, конечно, придти и написать кое-как, чтобы дать ей шанс. Но так Земфира меня бы раскусила и заставила переписать. Она ни за что не поверит, что я мог бы не справиться с заданиями.

И вот вчера Томилина сама прилетела ко мне домой. Я, конечно, совсем от нее не ожидал такой прыти, могла бы и до учебы подождать. Но Томилина меня удивила. Притащилась отношения выяснять, будто имеет право.

Сначала хотелось просто схватить ее за рукав и вывести из комнаты, чтобы топала по своим делам и ко мне больше не лезла. Но как оказался рядом с ней, как вдохнул аромат волос, поплыл тут же. А потом всю ночь гонял, какие губы у нее мягкие, и какая она тоненькая, чуть пальцами талию не пережал. Даже забыл, что пощёчину залепила.

Теперь же после бессонной ночи голова чугунная, еще и Земфира в коридоре поймала.

— Максим, я, конечно, не понимаю, почему ты не пришел на экзамен, какие у тебя были причины...

— Не мог — перебиваю ее.

Земфира тяжело вздыхает.

— Пусть так, не мог. Дело твое. Только у меня к тебе большая просьба. Позанимайся, пожалуйста, с Ритой Томилиной. У нее с логарифмами слабовато — заглядывает, как верная собачонка.

— Вы думаете, что Томилина захочет со мной заниматься?

— Конечно, захочет. Если честно, то я сомневаюсь, что ей удасться попасть в пятерку лидеров, но хотелось, чтобы она показала достойный результат и не опозорила наш лицей.

Пожимаю плечами.

— Могу и позаниматься.

Земфира тут же расплывается в улыбке.

— Вот и отлично. С Ритой я поговорю. И все-таки ты зря Максим, в тебе то я не сомневаюсь — напоследок окидывает меня обвинительным взглядом и убегает на урок.

Я же плетусь к своим. Нахожу Вуйчика, Девлегарова и Стоцкого в вестибюле у окна и присоединяюсь к ним. Вуйчик, как обычно треплется о тачках, которые они подготавливали к гонкам вместе с батей. Я надо сказать, завидую ему. Такие отношения, как у Стаса с отцом, мечта любого пацана, только вот в моем случае несбыточная.

— И че Земфира до тебя докапывалась? — отвлекается на меня Вуйчик.

Достаю мятную жвачку и закидываю в рот, оглядываясь по сторонам.

— Да, так, интересовалась, почему на экзамен не пришел.

— И правда, чего ты сдулся то? — подхватывает Девлегаров.

— Да, с батей опять терки по поводу учебы — не хочу им рассказывать, что это из-за Томилиной.

— Привет — неожиданно появляются Даниленко с Морозовой.

После Юлькиной выходки, совсем не могу ее видеть. Тошно. Но Даниленко подходит вплотную и лезет обниматься.

— Привет — мурчит мне за ухом. — Я скучала, Кит.

Закатываю глаза, внутри пусто. Лишь одно желание — снять ее с себя. Но затем я замечаю в конце коридора идущую навстречу Томилину и тут же прижимаю Юльку к себе. Крадусь руками под белый свитер. Краем глаза замечаю, как замедляется Томилина. В руке повис рюкзак, и теперь он за ней волочится по грязному полу.

Склоняюсь к Юлькиным губам и обхватываю ее затылок. Пусть грязный приемчик — заставить ревновать, но действенный. Потому что Томилина на мгновение останавливается, а потом со всей скорости шпарит мимо и скрывается в кабинете истории.

Лена Бонакер — Посмотри в глаза

Сидим с Осиповой в парке напротив лицея. На улице безветренно и солнечно. Удивительно хороший день для такой поры. Я, наконец, рассказала Тане про тот злополучный вечер, когда Кетлер подвозил нас теткой до дома. Не утаила и про его визит после драки с Даниленко, и про то, как сама к нему ездила.

Танька забирается на спинку лавки, в то время, как я остаюсь внизу. Просто не смею на нее смотреть. Подруга греет руки о стакан с кофе и притоптывает ногами.

Сегодня Земфира объявила о моей победе на отборе, но оговорилась, что у нее есть одно условие, которое она обсудит со мной после уроков. И вот я сижу в парке и дожидаюсь, пока у нее закончится последнее занятие. Осталось не больше двадцати минут, и меня заметно потряхивает. Дело в том, что у Земфиры прямо на лице было написано, что мое участие в олимпиаде ее совсем не радует. Она, скорее, удручена этим фактом.

Еще никак не выходит из головы встреча с Максом сегодня утром в вестибюле. Вчера он пытался меня поцеловать. Это точно было так, ни с чем такое не спутать. Только вот зачем, раз уже сегодня зажимался с Даниленко на перемене. Противно и тошно от себя, от него и вообще от всей ситуации в целом.

— И почему ты скрывала от меня свои отношения с тетей? Я не понимаю — Таня вертит в руках стакан.

Смотрю перед собой.

— Чего тут непонятного? Мы разные. У нас разные семьи, социальное положение, статус. Я вообще не понимаю, почему ты дружишь со мной! Я даже никогда не приглашала тебя к себе. Все отмазки искала, потому что стыдно.

— Значит ты так обо мне думаешь? — Таня соскакивает с лавки и становится прямо передо мной. — Считаешь, что мне все это важно? Я никогда ничего от тебя не скрывала, даже про Стафа все рассказала, а ты, ты…

— Таня, прости — прижимаю ладони к глазам. — Я знаю, что поступила неправильно, подло.

— Вот именно, подло.

— Я просто не умею доверять. Некому было.

Таня присаживается рядом, выбрасывая стакан в урну, и берет меня за руки.

— Не скрывай больше ничего от меня, поняла? Мне неважно, как ты живешь, сколько у тебя денег. Я дружу с тобой, потому что мне именно ты интересна, а остальное неважно.

Благодарно киваю и утыкаюсь головой в Танькино плечо. Как все-таки хорошо, что она у меня есть.

Время последнего урока у Земфиры подходит к концу, и мы решаем вернуться в лицей, дождаться ее возле учительской.

— Я тут подумала, а вдруг Кетлер на тебя запал? — спрашивает по дороге подруга.

Кошусь на нее, выкатывая глаза.

— Сама то поняла, что сморозила?

— Ну, а что? — не унимается Таня. — Зачем ему тогда лезть к тебе с поцелуем, зачем он притащился к тебе после драки? Что это все, если не интерес?

— Он просто в очередной раз решил поприкалываться. Скучно стало, наверное.

Таня мечтательно вздыхает.

— Как бы я хотела посмотреть на его физиономию, когда ты ему пощечину залепила.

Усмехаюсь.

— Да, он явно не ожидал. Наверное, хотел поцеловать, а потом растрепать друзьям, как я повелась. Помнишь, Солнцеву и «вэшек»? Кетлер на спор с ней переспал, а потом ему Даниленко такой скандалище закатила.

— Конечно — прыскает Танька. — Такое не забывают. Хотя Солнцева сама виновата. Зачем лезла, если знала, что он с Даниленко мутит.

— Вот поэтому и не хочу оказаться на ее месте.

Заходим в здание, забираем куртки с собой и присаживаемся возле учительской. Как раз вовремя, потому что к нам навстречу семенит Земфира, прижимая к груди целую стопку тетрадей.

— Так, Рита за мной, а ты, Осипова, жди здесь — распоряжается математичка.

Таня напоследок сжимает кулачки и улыбается в знак поддержки.

Заходим в пустую учительскую. Земфира кидает тетради на стол и присаживается. Мне указывает на противоположный стул. следом и прижимаю к груди рюкзак, как броню.