Макс сидит на высоком барном стуле и пьет из кружки кофе. Рядом стоит еще одна, видимо, для меня. Заприметив мое появление, он отрывает взгляд от экрана телефона и сосредоточенно меня рассматривает, отпивая горячий напиток.

— Это тебе — кивает на кружку рядом.

— Знаешь — переминаюсь с ноги на ногу. — Зря все это.

— Что зря?

Обессилено рычу.

— Да, блин, все это! — обвожу взглядом комнату. — Ничего у нас не получится. Мы даже не понимаем друг друга!

Макс ту же резко встает со стула, а я пячусь к двери. Забираю из шкафа куртку, и просовываю руки в рукава, но Кетлер тут же срывает ее с меня.

— Ты сейчас прикалываешься? — угрожающе ухмыляется, нависнув надо мной, как скала.

— Нет, Макс, отдай куртку — я пытаюсь ухватиться за ткань, но Кетлер тут же задирает руку вверх и отводит чуть в сторону, чтобы я не достала.

— Ты дурак? Отдай! — кричу на него.

— Рит, подожди — надвигается ближе, остудив пыл. Видно, дошло, что я серьезно.

— Нет, отдай, я не хочу быть с тобой!

Вижу, как раздуваются ноздри, как дергается кадык. Макс швыряет мне в лицо куртку и отходит на пару шагов.

— Да, и вали! Достала!

Тут же хватаю куртку, ныряю в кроссовки и дергаю на себя дверь. Она не поддается. Макс склоняется рядом, щелкнув замком. Меня окутывает его ароматом, а слезы давят на горло. Не хочу даже смотреть, чтобы не прошибло.

Какая дура, боже мой! Я же не хочу от него уходить! Ничего без него не хочу!

Но я открываю дверь и ступаю за порог.

Макс мгновенно дергает меня за плечи и прижимает, сцепив руки на моей груди.

— Вот дурная, не пущу никуда — шепчет в висок и тут же целует. — Прости.

Разворачиваюсь в кольце его рук и обнимаю за шею, уткнувшись носом в район ключиц.

— Ты тоже прости — шепчу в ответ, всхлипывая.

Макс берет мое лицо в ладони и целует. Сначала нежно. Потом мы заводимся. Не отрываясь друг от друга Макс пятится назад, удерживая меня, и прислоняет спиной к дверце шкафа. На миг отрываемся, чтобы отдышаться.

— Сбежать хотела — его хриплый голос оседает в легких. Взгляд совсем мужской, дикий. Руки Макса перемещаются сначала на плечи, потом скользят по предплечьям и оказываются на моих бедрах. — Даже не думай.

Сама тянусь к нему. Такой мой! Целую, шаря по плечам, по волосам.

Макс перемещает нас по комнате, а потом подхватывает меня и усаживает на барную стойку.

Я замираю и отрываюсь от него. Мы дышим, как сумасшедшие, как триатлонисты.

Мое лицо на уровне его глаз. Замечаю, как у Макса расширяются зрачки, как он сглатывает, а затем тянется к моим губам. Одну руку кладу ему на щеку, а другую на затылок. Макс протяжно стонет в мои губы и, вот его руки уже под моей толстовкой обжигают кожу, вызывая покалывания внизу живота.

Он ловко берет за края толстовки, тянет вверх и снимает через голову. Остаюсь перед ним в одном спортивном лифчике, но мне совсем не стыдно, даже наоборот. Что-то такое сумасшедшее просыпается внутри, когда Макс отстраняется и разглядывает голые участки моего тела, задерживаясь на животе. Он уже видел меня топлес, но все равно взгляд такой тягучий, будто смотрит впервые.

— Можно? — осторожно спрашивает, когда его рука зависает в миллиметре от застежки на спортивном лифчике.

Сердце колотится, как ненормальное, но я киваю в ответ.

Кетлер, не сводя с меня глаз, одной рукой расстегивает пластиковую застежку, а затем сдергивает с плеч бретели.

Замираю. Мне так жарко от его взгляда.

— Можно? — спрашиваю в ответ, хватая его за край футболки.

— Агм — мычит он, нервно сглатывая.

Тяну за края, Макс помогает, зацепив за ворот футболки сзади, и стягивает через голову.

Как же давно я подсознательно мечтало об этом. Дотрагиваюсь до бархатистой кожи, и веду вниз от шеи к поясу спортивных брюк. Вижу, как напрягаются мышцы пресса. Кетлер перехватывает ладонь, сжимая в своей, и ловит мой затуманенный взгляд.

— Точно? — склоняется к губам, почти дотрагиваясь до них.

— Точно — шепчу, касаясь его.

Макс тут же хватает меня за талию и придвигает на самый край столешницы к себе вплотную. Игриво кусает за нижнюю губу, и нас уносит.

МАКС

Frou Frou — A new kind of love

Просыпаюсь первым. В просвете между плотными шторами поблескивает фонарь. Голова Риты покоится на моем животе, а левая рука на груди. Осторожно убираю с лица разметавшиеся волосы. Кожа у нее белая, тонкая. Кончиками пальцев провожу по мягкой нижней губе, отчего Рита недовольно морщится и что-то бубнит во сне, вызывая у меня улыбку.

Жадно разглядываю ее. Никогда меня так не колошматило от одного лишь взгляда на чье-либо лицо, никогда пальцы так не дрожали от соприкосновения с чужой кожей.

Надо признать, вляпался я по полной. Хочется закрыть ее в этой комнате и оставить себе.

Пробегаюсь пальцами по скуле. Хочу снова целовать, чтобы стонала, как этой ночью, но Рита зажала меня своим телом, не получается дотянуться. Шарю рукой по прикроватной тумбочке в поисках телефона и смотрю на время. Скоро шесть и надо бы вставать, потому что по утрам дикие пробки, но будить Риту совсем не хочется. Так бы и валялся с ней в обнимку.

Ресницы у нее подрагивают во сне. Длинные. Пушистые. Родинка на подбородке. И какого я застыл с глупой улыбкой?

Рита зевает и сползает с меня на подушку. Сразу становится неуютно. Переворачиваюсь на бок, забираюсь к ней под футболку и кладу руку на теплый живот, прижимая к себе вплотную. Волосы у нее пахнут цветочным полями. Перемещаю руку с живота вверх, вызывая у Томилиной рваной вдох.

— Что ты делаешь? — сипит она, а сама напряглась. Возвращаю руку с груди на живот.

— Доброе утро — целую в макушку.

— Хмм — довольно стонет Рита и поворачивается ко мне лицом. — Привет — целует меня в районе ключицы и утыкается носом. Ее дыхание обжигает кожу, одновременно вызывая дрожь.

Высвобождаю одну руку.

— Посмотри на меня, чего прячешься — осторожно беру Риту за подбородок.

Томилина несмело выглядывает, прыскает и утыкается носом мне в шею.

— Блин, не знаю — коротко целует, и затылок тут же сковывает стая мурашек. — Просто скажи мне еще хотя бы в начале учебного года, что буду вот так лежать с тобой, целовать… Я бы рассмеялась в лицо, до того это казалось нелепым.

Удивленно выгибаю бровь и немного спускаюсь вниз, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Почему, интересно?

— Господи, Кетлер, да я на дух тебя не переносила. Ты казался мне выскочкой, выпендрежником и последним засранцем. Ты и вел себя подобающе.

Хмыкаю, закусывая нижнюю губу.

— Хочешь правду?

— Давай.

— Ты мне давно нравилась, еще до того, как я стал встречаться с Даниленко.

Рита округляет глаза.

— Серьезно?

— Ага.

Придвигаюсь к ней ближе и целую, прикусывая губу. Но Томилина хватает меня за скулы, отстраняет от себя и с интересом разглядывая.

— А почему тогда ты ни разу просто не подошел хотя бы поговорить?

Хмыкаю и закатываю глаза.

— Не знаю, ты на меня всегда так смотрела, как на последнего ублюдка.

— Это, потому что ты вечно прикалывался надо мной, высмеивал.

— Есть косяк — снова целую.

Рита подается навстречу и запускает одну руку в мои волосы. Резко подминаю девчонку под себя, разрываю поцелуй и зависаю над ней.

Шарит по моему лицу, останавливаясь на губах, вызывая хищную улыбку. Тянет за цепочку, склоняя мою голову еще ниже и сама целует.

Поддаюсь Рите и запускаю руку под футболку. Мою футболку. Добираюсь до груди и ловлю свое имя на ее губах. Этим утром она невероятно красива.

Будильник надрывается, но нам уже не до него.

Спускаюсь губами по шее к ключицам.

— Пойдем в душ вместе — предлагаю осиплым голосом, задирая ткань до груди и прикасаясь к коже в районе пупка, отчего Рита выгибается в спине, как кошка.

— Агм — мычит в ответ.