Там выяснилось, что в момент нашего появления часть духов уже находилась на позициях и после моего отъезда оказала сопротивление, хоть и без особого энтузиазма. Темнело, и их задачей было, продержавшись до темноты, отойти под ее покровом. Поняв это, я приказал отцепить исправную машину, после чего открыть настильный огонь в дальний берег русла, где укрылись моджахеды. Когда стемнело, я и несколько разведчиков на машине с потушенными фарами приблизились к их позициям. По моей команде механик включил фары, в свете которых мы увидели духа, изготовившегося стрелять из гранатомета, второй целился из автомата. Ослепленные неожиданным светом, они замешкались, и это стоило им жизни. В русле лежало еще несколько трупов. Каждый, помимо автомата, пулемета или гранатомета, был вооружен одним-двумя пистолетами, в основном, ТТ китайского производства. Всего мы уничтожили тридцать пять боевиков. Как потом доложила агентура, они оказались группой «Черных аистов». По этой же информации среди них был американский инструктор, видимо, тот бегун, которого мы чуть не пленили. Уцелел лишь командир, раненный в ноги, и еще двое, которые его и вынесли.

Пример этот я привел не для того, чтобы рассказать, какой я молодец, а просто он очень нагляден, поскольку замешательство при этой встрече грозило нам большими неприятностями. Если бы я, подобно Пимченко, который до конца боя так и не удосужился приступить к командованию своими людьми, не овладел инициативой, противник мог опомниться, занять позиции в русле, куда он первоначально отошел, и тогда бы нам пришлось туго, поскольку, сумев повредить хотя бы одну машину, он нас лишал возможности двигаться и оказывался в более выгодном положении, несмотря на понесенные первоначально потери, поскольку, в отличие от нас, находился на подготовленных позициях. С наступлением темноты в десяти-пятнадцати километрах от Пакистана это могло выйти нам боком.

Кстати, пока меня не было с ними, зная тактику духов, мой разведчик Фарзалиев и еще один из Пимовской группы вышли духам во фланг и нанесли внезапный удар. К сожалению, в горячке боя они не захватили с собой ранцы с боеприпасами, а в нагрудниках после первоначального огневого контакта оставалось по одному полному магазину. Патроны у смельчаков кончились и им пришлось спешно отходить, бросая в преследователей гранаты.

Именно знание тактики партизан в засаде позволяет успешно противостоять им. Афганские моджахеды, в зависимости от их численности, применяли и разную тактику. Проводя засаду малыми силами, как это показано в двух предыдущих примерах, огневые подгруппы располагались в метрах ста-ста пятидесяти от дороги, в один эшелон. Бой начинался обычно подрывом минновзрывных средств или, что более характерно, гранатометным залпом. Плотность огня гранатометов и стрелкового оружия в первые минуты очень высока и направлена как на нанесение максимального поражения противнику, застигнутому врасплох, так и на подавление его воли к сопротивлению. Как это хорошо видно в первом примере, небольшая группа легко достигла этой цели и даже не пыталась отойти, хотя это не характерно. Нанеся максимальный урон колонне противника и расстреляв львиную долю выстрелов РПГ, духи скрытно отходили по заранее намеченным путям. Опомнившийся противник начинал стрелять в белый свет, как в копеечку, и расстреливал имеющиеся боеприпасы. Наиболее удобными местами для подобных засад являются подъемы и повороты дороги, разрушенные переправы, броды и тому подобные места, где техника вынуждена замедлять движение либо останавливаться. Устраивали засады и в населенных пунктах, и в «зеленке», через которые проходили дороги. Но, как я уже писал выше, можно было нарваться на засаду и в чистом поле. Для этого духи дооборудовали в инженерном отношении русла рек, сухие русла и канавы. Именно в таком месте пытались организовать засаду на мою бронегруппу. Как видно из примера, отход в таких местах не совсем безопасен. Засада располагалась в один эшелон, а огневые подгруппы размещались с одной стороны от дороги, либо с двух, но под прямым или косым углом. Последний вариант чреват тем, что есть опасность поразить своим огнем сидящих напротив. Странно, но именно так их учили американские инструкторы. Другой вариант засадных действий применялся при наличии больших сил, когда надо было учинить разгром хорошо вооруженной колонны. В этом случае засада строится в два эшелона. В первом, как и описано выше, располагается огневая подгруппа. Численность ее может достигать ста человек. Огневики вооружены максимальным количеством РПГ для создания гранатометного огня высокой плотности. В тылу, на господствующих высотах, на удалении до километра располагается второй эшелон засады, имеющий на вооружении безоткатные орудия и крупнокалиберные пулеметы, способные эффективно работать на таких дальностях. После того, как первый эшелон нанесет свой удар, его огонь прекращается и в дело вступает второй, отвлекая внимание противника на себя. Огневые подгруппы тем временем под прикрытием огня ДШК и БО отходят в пункт эвакуации.

В такую засаду угодила наша рота двадцать второго апреля восемьдесят пятого года. Первая рота, усиленная группой из состава второй, практически в полном составе, на семи БМП возвращалась в ппд. В головном дозоре шли две машины, моя и старшего лейтенанта Шейко. Километрах в десяти-двенадцати после населенного пункта Шахри Сафа головной дозор попал под гранатометный огонь. Машину Шейко подбили и зажгли. Офицеры и бойцы, находившиеся в дозоре, спешились и залегли, а моя машина под огнем вернулась к главным силам, которые находились сзади на дороге метрах в восьмистах. Осмотревшись, мы выдвинулись к дороге и открыли огонь по моджахедам, которые пытались отойти. Для этого духам надо было перейти реку Тарнак, но противоположный берег его нами хорошо простреливался. В результате они понесли потери и лишились маневра. Бросить убитых и раненых они не могли. К сожалению, вместо того, чтобы организовать бой роты, наш командир начал упражняться в ведении огня из БМП, правда, доставил нам боеприпасы, за что ему спасибо. Спустя пару часов он приехал к нам еще раз, и я ему сказал, что в сложившейся ситуации надо принимать какое-то решение. Либо собираться и, просто обходя это место, возвращаться на базу, либо, прижав огнем духов, застрявших на этом берегу, а также, подавив огневые средства второго эшелона, совершить обход с флангов и уничтожить оставшихся в живых духов. Ротный кивнул и вместо того, чтобы все это организовать, рванул в атаку на окопавшихся на нашем берегу боевиков, прихватив нескольких моих разведчиков. Итог плачевный. Духи сначала подбили его машину, убили наводчика, который прикрыл ротного, когда того, раненного, вытаскивали бойцы, и ранили замполита. Немного позже мы с зампотехом попытались их вытащить, закрыв от духов нашей машиной. Моджахеды подбили и ее, а зампотех погиб.

Вечером, когда мы все-таки вытащили ротного с ничейной земли, я принял роту, в которой уже недоставало трех боевых машин, а боеприпасы у бойцов и на машинах можно было посчитать по пальцам. Это еще один печальный пример потери управления, причем, как и в случае с газнийской колонной, первоначально урон противником был нанесен небольшой, а последующие потери стали следствием, в первом случае, безволия и неопытности, а во втором — бездарности.

Первая чеченская компания внесла ряд особенностей в тактику засад, организуемых боевиками, но в целом, все очень похоже. Неудивительно, ведь учителя их прибыли из Афганистана.

Так же, как и в Афгане, боевики тщательно планируют засады с целью уничтожения боевой техники и захвата материальных ценностей, перевозимых в транспортных колоннах. Места для засад выбираются грамотно.

В горах их устраивали на входе или выходе из ущелья, на перевалах и горных дорогах, где маневр силами и средствами исключен или, как минимум, затруднен. Огневые подгруппы располагались на склонах или тактических гребнях высот для того, чтобы боевики лучше сливались с фоном местности.