Феноменальный уровень рождаемости, который в начале XIX века отмечался в Соединенных Штатах (в 1800 году на одну женщину в среднем приходилось семеро детей), после 1815 года начал медленно снижаться, хотя общая численность населения продолжала расти. Достаточно сказать, что в 18201850 годах за каждые десять лет данный показатель увеличивался более чем на 30 % по сравнению с предыдущим десятилетием. И происходило это в основном за счет европейской иммиграции. Приток иммигрантов положительно воздействовал на развитие рыночной экономики, но вызывал справедливые нарекания со стороны «местных» американцев.

Феномен европейской иммиграции в Америку в 18201860 годах можно считать во многих отношениях беспрецедентным. Прежде всего, удивлял масштаб. В 1820-е годы число иммигрантов из Европы составляло106 тыс. человек в год, в 1850-е годы оно достигало уже 2,5 млн. На протяжении 1820-х и 1830-х годов Соединенные Штаты принимали в среднем по 37,5 тыс. человек ежегодно, что составляло 1,54,5 % от общего числа населения. В течение 1840-х и 1850-х годов это количество увеличилось до 200 тыс. ежегодно (т. е. уже 10 % от общего количества). К 1860 году – при населении в 31 млн человек – каждый восьмой американец родился за пределами страны.

Вторая особенность касалась происхождения иммигрантов. Эти люди в подавляющем большинстве не имели отношения к англичанам. Почти половина из них являлась ирландцами (основная масса иммигрантов покинула Ирландию во время знаменитого «картофельного голода» 1845–1849 годов). Вторую по величине группу составляли немцы. Различия в языке и стиле жизни, в манере одеваться и питаться, разное политическое прошлое – все это, конечно, разъединяло вновь прибывших американских граждан. Однако наиболее важные противоречия – по крайней мере, для ирландцев (почти всех) и доброй половины немцев – были связаны с различным вероисповеданием. Для большинства американских протестантов экспортированный католицизм представлял собой не просто диковинку, а настоящий камень преткновения. Многие протестанты полагали, что римско-католическая церковь стремится извратить Священное Писание, погубить христианство и поработить души истинно верующих. Со своей стороны, католики, воспитанные в духе безусловного подчинения папскому престолу, обнаруживали печальный недостаток навыков, необходимых для жизни в республиканском обществе. И все же, несмотря на все неудобства, католиков приезжало в Америку так много, что к 1860 году их вероисповедание стало крупнейшим в стране по числу приверженцев.

Иммигранты, прибывшие после 1820 года, резко отличались и в экономическом плане от остального населения: никогда еще в Америке не видели таких нищих и обездоленных людей. В особенности это относилось к ирландцам. Готовые за мизерную плату выполнять черную работу по дому, в мастерских, на фабриках и заводах, они в значительной степени способствовали разрешению проблемы дефицита рабочей силы. Однако то, что послужило к пользе нанимателей, вызывало острое раздражение у остальных рабочих.

Интересна также география расселения иммигрантов последней волны. Девять из десяти вновь прибывших предпочитали оседать на Севере, поскольку справедливо считали, что здесь у них больше шансов пробиться, чем на рабовладельческом Юге. К 1860 году каждый пятый житель юго-восточных штатов не являлся урожденным американцем. Взять, к примеру, тех же ирландских иммигрантов: прибывая в Америку практически без средств, они, естественно, не могли приобрести себе участок на Западе и стать свободными фермерами. Чаще всего у них даже не было денег, чтобы переехать в соседний штат. Поэтому почти все приезжие ирландцы оставались жить там, где впервые ступали на американскую землю, то есть в портовых городах Восточного побережья. В результате, скажем, в Бостоне или Нью-Йорке более половины всех жителей были ирландского происхождения.

Итак, можно смело утверждать: европейская иммиграция в Америку в первой половине XIX века по всем параметрам – и в количественном, и, так сказать, в качественном отношении (имеется в виду происхождение иммигрантов, их экономический статус и зона расселения) – являлась уникальным явлением. Эти многочисленные переселенцы из Европы вкупе с индейцами, испанцами, китайцами и чернокожими навсегда изменили лицо американского общества, создав то, что Уолт Уитмен называл «нацией наций».

Говоря о формировании рыночной экономики, необходимо отметить еще один фактор, сыгравший не последнюю роль в данном процессе. Мы имеем в виду, конечно же, урбанизацию. Скорость, с которой на карте Америки в 1820–1860 годах возникали новые города, была выше, чем в любой другой 40-летний период американской истории. Если в 1820 году меньше 7 % американцев обитали в «крупных городах» (к таковым относились населенные пункты с населением свыше 2,5 тыс. человек), то в 1860 году эта цифра составляла уже 20 %. Конечно, большая часть американцев по-прежнему проживала в сельских общинах, но тем не менее столь стремительный рост городов поражает.

Одновременно шел процесс укрупнения городов. Так, население Филадельфии и Балтимора более чем удвоилось между 1830 и 1850 годами; население Нью-Йорка увеличилось в 2,5 раза за тот же период, а население Цинциннати – и вовсе в 5 раз. Столь же бурно росли города на побережье Великих озер – Кливленд, Детройт и Чикаго.

Надо отметить, что урбанизация, как и прочие приметы экономического курса – иммиграция, развитие транспортной сети и мануфактур – была больше развита на севере страны. В 1860 году лишь 10 % южан проживали в городах – против 25 % на Севере. В то же время на северо-востоке горожане составляли свыше одной трети, а в Массачусетсе – свыше половины всего населения. Города превратились в центры скопления капитала и рабочей силы. Именно в городах в первую очередь развивалась транспортная инфраструктура, здесь же концентрировались и основные потребители промышленных и сельскохозяйственных товаров. В таковом качестве города играли исключительно важную роль в процессе диверсификации экономики и развития рынков.

Развитие рыночной экономики в 1820–1860 годах привело к обогащению нации со всеми вытекающими последствиями. Уровень жизни американцев заметно повысился, достаточно сказать, что доход на душу населения вырос вдвое. Земля стала более доступной, а следовательно, увеличилось число землевладельцев (т. е. более или менее обеспеченных людей). Транспорт и связь стали работать быстрее и эффективнее. И в промышленности, и в сельском хозяйстве повысилась продуктивность, теперь государство могло само себя обеспечивать необходимыми товарами и продуктами. Расширялся торгово-экономический обмен внутри страны.

Однако, наряду со всеми преимуществами, новый экономический курс имел и негативные последствия. К ним прежде всего относилась неустойчивость национальной экономики. Соединенные Штаты неоднократно переживали спады и депрессии (или «паники», как называли их американцы) – в 1819-1825-х, затем в 1837–1843 годах и наконец в 1857–1858 годах. Депрессии сопровождались безработицей: всякий раз до трети трудящегося населения лишалось рабочих мест, а следовательно, и средств к существованию. Цены на землю (а вместе с ними и объемы продаж) стремительно падали, зато долги неуклонно росли. В такие периоды резко повышался уровень банкротств отдельных лиц и предприятий. Короче, рыночная экономика открывала большие перспективы для роста, но делала их весьма опасными и непредсказуемыми.

В качестве второго негативного следствия следует назвать усиление экономического неравенства. В этот период американской истории, который часто называли «эпохой всеобщего равенства», большая часть материальных ценностей фактически принадлежала десятку-другому самых влиятельных семейств. Если в 1800 году десятипроцентная прослойка населения концентрировала в своих руках примерно половину богатства страны, то в 1860 году 20 % контролировали уже две трети национального достояния, а в крупных городах эта цифра достигала 85–90 %. Причем лишь немногие из этих богачей поднялись на верхушку общественной лестницы из низов. Увы, пресловутые «люди, сделавшие себя сами», являлись, скорее, исключением из правила.