Я прибыл в Шем, и нашел записи торговцев и повидал девяносто девять рабынь из свиты принцессы Гармсиль, и не нашел среди них своей сестры. Эта же рабыня сотая - и не может она быть никем, кроме как несчастной моей сестрой.

Ты же сам благородный человек, мудрый кади! Разве желал бы ты отпрыску своему рабской доли в чужой стране? Склони благосклонность Маруфа в мою сторону и этот драгоценный меч из далекой страны займет место у твоего пояса! А мы с сестрой покинем город и далее никто не узнает, что случится меж нами!

И слушая слова третьего чужеземца, кади нашел решение.

***

Призвал он остальных чужеземцев и перед ними тремя сказал мудрые слова.

Каждый из вас вожделеет одного и движим клятвой, снять которую он не может. И именно клятвы главная проблема в вашем деле - а вовсе не несговорчивость купца Маруфа!

Ведь если один из вас исполнит свою клятву, то остальные окажутся клятвопреступниками и с тем клеймом примут посмертие. А я того пожелать не могу никому.

Потому предлагаю я вам, чужеземцы, поступить следующим образом.

Объедините кошельки ваши и предложите купцу Маруфу тройную цену за невольницу, и получите ее в общее владение, и я собственноручно оформлю вам купчую, ибо нет купца который бы устоял пред тройной ценой.

- Молчите, - повелительно поднял он руку и стража зазвенела мечами, - и слушайте до конца.

С общей рабыней своей доедете вы до любого места за границами города моего, и там призовете своих богов, которыми клялись, и с именем их метнете жребий.

Жребий не управляется рукой человека, жребием меряются боги.

Таким образом вы предъявите своим богам совершенную клятву и предложите решить им спор меж собой - а уж как решат тот спор боги, в том на вас ответственности нет. Так вы исполните клятву даже если ее не исполните - ибо уж если богу не под силу повернуть жребий в свою пользу, то нет в том вины человека!

***

И сделали так, как сказал мудрый кади.

Купили у Маруфа рабыню в общее владение и каждый принес мудрому кади обещанные подарки.

И жемчуга и золото и надежный меч весьма пришлись по вкусу справедливому кади.

Но вместе с подарками в сердце его поселилась столь великая печаль, что даже на смертном ложе зарыдал он, вспоминая о том, словно малый ребенок.

- Но что же так печалит тебя в этом успешном дела, о мудрый кади? - спросил его врач.

- Я так и не узнал, и уже не узнаю вовек, как лег жребий, и какая судьба постигла рабыню...

***

Скульптор (повесть)

Часть 1. Сирота

Прелюдия

Северный материк

Где-то в Степи

Тот, кому не доводилось бывать в пустыне, сильно удивляется, как быстро холодает после того, как заходит солнце. Поэтому, как днем не выжить без воды – так ночью в Степи не выжить без огня и теплой одежды.

А вот почему Степь – пустыня, но ее упрямо величают Степью, сложена совсем другая история. Не эта.

Как бы то ни было, у костра, где на тонких веточках местного колючего кустарника потрескивали кизяки буйволов, сидело несколько мальчишек и ветхий старик, который помешивал длинной деревянной ложкой что-то в стоящем на огне котле.

- Наставник, - вежливо поклонился один из подростков, - может, Вы расскажете нам что-нибудь, чтобы скоротать время? А то еда еще не готова…

Вода в котле еще даже не закипела, а мальчишки, сидящие у костра, были в том возрасте, когда растут быстро, а есть хотят постоянно. Звучное урчание одного из пацанячьих желудков было тому подтверждением.

Старик встрепенулся.

- Отчего же не рассказать….

Он поворошил костер.

- Вам, ребятки, доводилось слышать, чтобы один человек смог разбудить бога? Мне доводилось, но вы-то моей истории не знаете… Эй, ты! – он ткнул ложкой в направлении одного из тощих подростков. – Да, ты! Подкинь ка еще лепешек, в огонь!

- Первый жрец Единого? Ну, эка ты хватил, малец! Во-первых, когда это было, во-вторых - никто этого не видел, а, значит, и присочинить не грех. А в-третьих, Единый никогда не спал, ибо Он всемогущ, Он вездесущ, Он есть весь Мир без изъятия, и Время без начала и без конца суть лишь одна из ипостасей Его. Но это слишком сложно для тебя, мальчишка, из которого не вырастет ничего лучше сборщика буйволовой мочи, ибо ты перебиваешь старших и умничаешь не к месту...

- Случилась эта история в те тяжкие времена, когда Империя подошла к подножию Южных гор, и все труднее стало воинам Степи приводит имперских рабов, за которых южане платили золотом и зерном. Трудные настали времена, трудные и голодные. Среди Детей Волка пошли разговоры, что праотец и прародитель заснул и бросил свой народ. И вождями стали становится не достойные, но богатые, а Воины Степи стали забывать порядок, данный им Седым Волком и драться за кусок хлеба, как шакалы. И вот в суровые эти времена в одном из родов родился мальчик, которому суждено было стать великим. И он им стал. В Степи лишь посвященные знают имя его - и благодарны ему. На Юге от имени его бледнеют отважные воины. Никто не знает, к какому именно роду принадлежали отец его и мать, или тот, кто знает, тщательно хранит эту тайну, потому что тайна эта позорная…

***

§1. Сирота без рода

Северный материк

Где-то в Степи

Год, вероятно, 1922,

по хронологии Северной Империи

… Седой Волк встрепенулся. Давно он не слышал такого сильного призыва. Еще удивительнее – от человечка.

Человеком его назвать было еще трудно.

Мальчик. Совсем кроха. Лет пяти-шести. Худой. Жилистый. Поцарапанный. С засохшими на чумазом лице дорожками слез. Завернутый в какие-то лохмотья.

И эта кроха сидела на голом песке ночной пустыни, поджав под себя ноги, и, закусив прокушенную губку, настойчиво призывала в своем разуме Прародителя-Волка.

Седой Волк сделал бесшумный круг вокруг мальчугана. Ему до сих пор не верилось, что мальчишка может выдать Призыв такой силы.

Да вообще люди давно разочаровали его. Большинство из них не могли общаться с Отцом-Волком без помощи своих проводников.

Проводники – полуразумные спутники (компаньоны) людей – были намного ближе Седому Волку, во всяком случае – по происхождению. Их коллективный разум настолько плотно был связан с внутренней вселенной Божественного Волка, что он давно считал это частью собственной божественной сущности. Но именно благодаря коллективной природе и сродству человек, обращающийся через своего проводника к Первому Предку, оказывался услышан. И очень немногим из людей на всем протяжении истории Народа Детей Волка удавалось обратиться к своему Богу напрямую.

Но Призыва такой силы от человека он еще не слыхал.

Похоже, трудные времена все же дали Народу нового Одаренного. Или первого из Одаренных – что более отвечало надеждам Волка. Вероятность все же реализовалась.

Сделав еще круг, Седой Волк явил телесную сущность Миру и лег на песок перед мальчиком. Ему хотелось, чтобы они смотрели друг другу прямо глаза в глаза.

- Я уже здесь, мальчик. Посмотри на меня…

***

В открывшихся ясных глазах не было страха, только восторженная радость. Получилось!