Но никто не может сказать, что он не старался.
Девчонка быстро притомилась с непривычки и уснула. А он ушел – как и пришел – указанным ею безопасным путем. Правда, перед уходом заглянул в Малый Кабинет султана. Так, прихватить золотых безделушек на память.
А нашел Большую Нефритовую печать, которой заверяют важнейшие указы в Султанате – о воцарении нового Султана или присоединении новых земель. Теперь надо найти посредника, который отважится предложить Султану выкупить похищенную печать.
Но об этом можно подумать завтра...
- Друзья, давайте поднимем кубки за меня – самого ловкого вора Юга!
- За короля воров, 'Жка-мн-'Лазлла!!!
***
Это было очень тяжелое похмелье. 'Жк не мог припомнить ничего похожего. А он никогда не был трезвенником. Во рту металлический привкус, руки и ноги не шевелятся, веки поднять невозможно.
Напрягшись и превозмогая вспыхнувшую головную боль, он с громадным усилием открыл глаза.
Да, такого плохого похмелья у него точно не было.
Ему еще не доводилось приходить в себя в оковах…
Хмель сдуло как ветром, и он быстрым цепким взглядом попытался охватить всё вокруг.
Для начала, это не похоже на султанскую пыточную. Когда-то ему довелось там побывать, но тогда повезло. По малолетству.
В подвалах султана голые каменные стены и вообще никаких удобств. В том числе и для палачей. Если не считать удобствами грубые деревянные табуретки, на которые присаживаются передохнуть от трудов тяжких заплечных дел мастера.
А здесь – стены задрапированы роскошными тканями, стоят диваны с мягкими подушками, столики с дорогой посудой.
Где-то за спиной потрескивает дровами очаг, и топят его душистыми кедровыми поленьями – смолистый запах спорит в покое с ароматом благовоний.
Очаг? Летом?
Если отбросить в сторону волшебство и магию, перенесшие его в страны Севера, то есть лишь одно место в Лубмасте, где есть смысл топить летом – катакомбы!
И здесь, в катакомбах могут твориться странные вещи. И страшные вещи. И периодически творятся.
Только теперь 'Жк-мн-'Лазлл обратил внимание на свое положение.
Судя по тому, что он мог видеть и чувствовать, он был абсолютно наг и прикован к какой-то железной раме. Нижний брус упирался ему в пятки, а толстые металлические дуги охватывали его лодыжки. Средний брус холодил живот чуть ниже пупка. Скованные сзади в локтях и запястьях руки переброшены через верхнюю перекладину рамы.
Во рту у него железный кляп, придавливающий язык (это его отвратительный ржавый вкус почувствовал при пробуждении). Кляп удерживает на голове и лице целая сбруя кожаных ремешков, захлестывающая нижнюю челюсть, затылок и макушку. Где-то там, на макушке, сбруя, видимо, привязана веревкой – потому что голову удается поворачивать, но не получается нагнуть и посмотреть вниз…
Кляп – это самое худшее. У скованного вора есть только один путь на свободу – бойкий язык.
- О, мой драгоценный гость проснулся! – раздался жизнерадостный голос. – Ай-я-яй, как можно напиваться до такого состояния, ты же еще совсем молодой человек. Но если бы не эта оказия, разве имел бы я счастье принимать тебя, мой долгожданный, в своем жилище!!!
Голос счастливо расхохотался, будто ничего более радостного ему в жизни не приходилось говорить голому человеку, прикованному к железным брусьям…
Под аккомпанемент задорного искреннего смеха и непонятного скрипучего звука перед глазами ‘Жка появился гостеприимный хозяин – чернявый молодой человек, невысокого роста и достаточно хрупкого телосложения. На первый взгляд.
Однако мощные запястья и плечи сразу же навели вора на мысль о том, что фехтовать с ним не стоит. Лучше сразу резать сзади, в спину. Да и шея выглядела могуче в свободной, без ворота, горловине.
Одет хозяин был в черные одежды из самых дорогих шелков – уж в этом-то ‘Жк разбирался! С одного взгляда! Когда грабишь лавку, на второй взгляд может не хватить времени, и обидно бывает потом, что утащил штуку самой дешевой материи…
Украшений на мужчине не было – если не считать украшением обильно расшитые золотом манжеты и лацканы роскошного одеяния. Оружия тоже не было видно.
В руках любезный хозяин держал бутылку и воронку, а ногой подталкивал перед собой резной табурет. Это его ножки, скребя по каменному полу, издавали тот противный непонятный звук.
Взобравшись на табурет, хозяин вставил воронку в трубчатый кляп и стал заполнять ее из бутылки.
С первого же глотка ‘Жк почувствовал вкус вина, и, несмотря на незнакомый вкус с явственной горчинкой, не стал упрямиться.
- Вот теперь, мой драгоценный гость, тебе полегчает. Но этого недостаточно для того, чтобы мы могли начать праздник нашей встречи…
Хозяин отошел куда-то вбок, из поля зрения своего «гостя», но через мгновение вернулся, держа в руках драгоценную шкатулку и тонкую трубочку. Окунув трубочку в содержимое шкатулки, хозяин вдул по понюшке белого порошка в каждую ноздрю 'Жка.
Судя по тому, как похолодело и занемело в носу, это был «снежок» и отборный, самый дорогой. Немочь отступила, в голове воцарилась хрустальная ясность, мысли поскакали галопом, обгоняя одна другую…
***
- Где я? Что происходит? Кто этот странный человек? - мысли метались в поисках выхода, но страха пока не было.
То ли так подействовал «снежок» с вином, то ли вера в свою счастливую звезду и собственную изворотливость.
'Жк-мн-'Лазлл знал, что зачастую в катакомбах происходят страшные вещи.
Катакомбы были старше города – Лубмаста за свою историю горела и отстраивалась заново трижды – и столь же обширны и запутаны. Человека, который мог бы сказать "я знаю все катакомбы Лубмасты", попросту не существовало.
Поэтому в обширных залах естественных пещер, соединенных множеством искусственных ходов и галерей, периодически гнездились братства нищих и бандитские шайки. То малые культы устраивали свои жертвоприношения, то любители извращенных удовольствий оборудовали личные уединенные пыточные для удовлетворения чудовищных фантазий.
Да что там, два года назад один из близких друзей 'Жка, извращенный любитель юных мальчиков, взошел на эшафот за свои «развлечения». Покупай он для этой цели рабов, никто бы и слова не сказал. Но его, почему-то, привлекали мальчики из обеспеченных семей.
Как он сам говорил 'Жку, они «мягче и интереснее»...
Сам же 'Жк, давно не будучи юным мальчиком, и уж – тем более – нежной девицей, не боялся ничего подобного. И вот, надо же, нарвался на безумного извращенца.
Но как некстати этот кляп...
***
А тем временем хозяин что-то говорил и говорил, непрерывно, громко, возбужденно, самому себе поддакивая и отвечая. Похоже, сам он тоже закинулся «снежком», и не раз и не первый день подряд.
- Сейчас мы выберем лакомство, достойное дня нашей встречи, и начнем праздник. Специально для этого случая я сберегал самых лучших, самых редких рабынь, и ты выберешь из них по своему вкусу...
Он ударил в гонг, и хрустальный звон заиграл эхом под теряющимся в темноте потолком.
- О, я вижу, ты хочешь что-то сказать? Не стоит, друг мой, не стоит! Я так давно мечтал о празднике встречи с тобой, что распланировал его просто идеально! Твои необдуманные слова могут невольно нарушить гармонию. Нет-нет, даже не думай! Ты, наверное, хочешь спросить, как же ты будешь делать выбор? О, это просто, очень просто, я бы даже сказал - гениально просто! Бессмысленно выбирать рабыню головой, не так ли? Угощение для нас с тобой выберет не голова, твоя головка, твой неразлучный дружок!!! Ха-ха-ха!!! Именно он укажет на самую желанную! А, вот и они!
Перед 'Жком встали в линию четыре рабыни. Все они были абсолютно наги. «Осмотр!» - рявкнул хозяин, как щелкнул кнутом, и четко, как механические игрушки, рабыни приняли позу «к осмотру» - ноги на ширине плеч, спина выпрямлена, руки за голову, предплечья в одну линию, паралельны полу.
- Посмотри на этих четырёх прекрасных рабынь. Я специально сберегал их до этого часа, для этого дня. Ты даже не представляешь, какой это для меня большой праздник. Но я тебе всё расскажу, ты ведь сегодня мой желанный гость…
