***

Гардуб вел принцессу и ее служанку потаенными тропами, где не ходят почтенные люди, и они спустя много дней почти достигли земель Гарма, но тут подступили к принцессе схватки, и она не смогла продолжать пути.

Она сказала Лилит: «Подошло мое время! Сядь подо мной и обними мой живот и помоги мне родить!»

И невольница села на подстеленное покрывало, подняла свои одежды до самой груди, раздвинула широко бедра и приготовилась для принцессы, как живое ложе для родов, готовясь принять в свои колени ее дитя.

При виде того, как при солнечном свете раскинулась белая женщина на покрывале, ум взволновался у черного раба, ибо видел он все, чего мог бы желать, без малейших покровов.

Но когда он увидел, что принцесса опрокинулась на спину, и задрала рубашку и раздвинула ноги, похоть овладела им, преграда стала между ним и его умом, и разум окончательно покинул его.

И он обнажил тот клинок, что дала ему природа, сжал его в руке, подступил к принцессе и потребовал от принцессы близости.

- Ты с ума сошел, раб! – с негодованием вскричала принцесса Гармсиль. – Или ты решил, что все люди равны?! Не до того мне сейчас, чтобы думать о близости с мужчиной! Поистине, только черной собаки мне не хватает после того, как отвергала я царей и принцев!!!

Но не понимал слов черный раб, как кобель, почуяв запах течной суки, не слышит команд хозяина. Сильно разгневался он отказу, от гнева лицо его посерело, глаза покраснели, ноздри раздулись и губы отвисли, и стал он еще отвратительнее, чем был.

- Укороти свой язык, шлюха, ибо сейчас вы обе в полной моей власти, и никто не придет вам на помощь!

Встал он с удом наперевес над принцессой. В тот момент настигли ее схватки и открыла он рот, глубоко вздохнув. А глупый раб решил, что устрашил он царскую дочь, и пещера ее рта распахнулась для него, И вложил свой уд…

Тут принцесса, теряя сознание от боли в родах, сцепила зубы и заскрежетала ими, а рукой сжала волосатые ядра раба.

Гардуб издал крик, от которого птицы поднялись со своих гнезд в небо от горизонта до горизонта, ибо зубы принцессы лишили его разом куска черного мяса, которым дорожил он больше всего на свете, а сильная десница принцессы подарила его ядрам незабываемую боль.

И тут поляна наполнилась пешими и конными, прискакавшими на крик и ищущими врага.

Увидали воины, как по траве катается, вопя и ухватившись двумя руками за голые ядра черный раб, а между пальцев его течет кровь. Рядом на золототканном покрывале, на ложе родов, задыхается царская дочь, ибо откушенный уд насильника попал ей в глотку и перекрыл дыхание.

Но тут пришла к принцессе последняя схватка, невольница крепко обняла ее живот, помогая изгнать плод, и презренный кусок черного мяса вылетел вон из горла принцессы, а принцесса издала вопль, громче которого не бывает и утроба ее открылась.

Но не показалось дитя из чрева принцессы, ибо не было его там.

***

Проклятием богов земли Гарм была проклята утроба принцессы и проклятиями родителей, чьих дочерей сманила она и развратила, и проклятиями знатных юношей, чье сердце разбила.

Не было дитя в чреве принцессы.

Лишь порушенная гордыня, да злая обида, да злоба, да неуместное желание вознестись женщине над мужчинами, да преданный долг перед родом десять лун вызревали в ее матке, а теперь вырвались наружу.

Вырвался из утробы опозоренной принцессы лишь зловонный ветер, который тошнотворной волной прокатился по всей поляне, заставляя коней ржать в ужасе и падать на траву, выворачивая наружу желудки сильных воинов, заставляя их плакать и кашлять и валиться без чувств.

А когда улетел прочь зловонный ветер, порожденный утробой опозоренной принцессы-предательницы, воины взяли ее и невольницу и раба и привели к своему господину.

А господином их был султан Данах, и причиной пребыванию его в этих землях тоже была измена своему царству, совершенная принцессой Гармсиль.

***

Ибо, когда узнал король Гарма о побеге принцессы, и вернулся из посланных ей вдогон рыцарей лишь один оруженосец, и принес весть о том, что пировала в своем шатре Гармсиль с сыном правителя Шема, и позволила ему пленить посланцев своей отца, то не медля ни минуты, двинул он войска свои и круля Амаро к границам Шема.

Но и Шеррус тоже не медлил ни минуты, и тоже отдал приказ собираться войскам, и двигаться к месту встречи.

И пришло время, и армии сошлись в поле, и была битва великая.

Со всех сторон пало множество воинов в страшной сече – и простых, и знатных, и даже увенчанных короной.

Пал славной смертью король Гарм XVII.

И разошлись войска, и собрались с силами, и призвали резервы. И вновь сошлись в сече. И вновь не было победителя. И сошлись в третий раз.

Но часто бывает, что когда дерутся за добычу два кота, битвой увлечены, ни один уступать не хочет, а лакомый кусок у них из под носа уносит наглый черный ворон.

И победил в битве султан Данах – да пребудет в веках его слава – ибо был тем, кто явился на битву уже завершившуюся.

Взял он верх над двумя воинствами, обескровленными и истощенными, не проливая крови собственных воинов.

Пленил султан и круля Амаро, и принца Гарма, и даже блистательного героя Шерруса. Великое множество знатных людей и рыцарей королевства Гарм и царства Шем стали благородными пленниками его.

И простер он руку свою и над Гармом и над Шемом.

И когда утвердился блистательный султан в победе своей, то ранним утром воссел он в палате решений и стал судить и назначать.

А суд он вершил в столице Шема.

***

И первыми повелел он привести царей, ибо они первые средь людей.

Суд должен быть справедлив.

Но именно потому есть суд для царей - и справедливость его понятна лишь царям, а есть суд для простолюдинов - и его справедливость должна быть понятна любому крестьянину, чтобы он знал, за что славит мудрость Великого Султана.

И предстали перед престолом султана плененные цари и царские дети – почтенный Шеймус, гордый Шеррус, испуганный мальчик Гармдин и бесстрастный, как скала среди моря, круль Амаро.

И повел свою речь солнцеподобный султан, и удивил и плененных царей и своих министров, ибо вопреки вежеству обратился к младшему из стоящих пред ним – к принцу Гармдину. И рек блистательный султан.

- Слушай меня, принц Гармдин, и запоминай. Ты последний из мужчин рода королей Гарма и нет на тебе никакой вины, лишь поэтому я сохраню тебе жизнь. Ибо род твой дал потомков слабых и своенравных, недостойных короны, и отныне никто из них не будет править. Выходи из дворца, отрок, и бери любого коня из конюшни, и любого из слуг своих, и беги! Разрешаю тебе вернуться в дом твой, и взять имущества столько, сколько унесешь ты и слуга твой на плечах своих, и забрать свою мать и покинуть пределы Султаната и Гарма и царства Шем и никогда впредь не появляться здесь под страхом смерти! Беги!

Побледнел юноша, но сдержал слова злые и бесполезные мольбы, лишь до земли поклонился великому султану за его милосердие, и быстрым шагом вышел из дворца.

Более никогда не видали на Юге никого, кто называл бы себя именем Гармдин.

***

После того обратился торжествующий султан к царю Шеррусу.

- Почтенный мой собрат, венценосный Шеймус, мудрый враг мой и враг моего покойного отца! Слышал я, что в последние годы ты доверил тяготы правления блистательному принцу Шеррусу. Так ли это?

- Да, это так, мой венценосный собрат, - ответил царь Шеймус.

- А если я предложу тебе полностью передать власть твоему сыну и удалиться на покой?

- Наша судьба в твоих руках, мой венценосный собрат, ибо победа твоя по праву...

- Примешь ли ты власть над Шемом, царевич Шеррус?

- Если будет такова воля моего отца, великий султан, - ответил царевич. Он был истинный воин и прирожденный царь, и умел принимать поражения.

- А приняв по воле твоего отца корону Шема, принесешь ли ты мне вассальную присягу за себя и потомков твоих?