Другие семьи боятся связываться с людьми рю. А Пых не боится. Потому что мудрый. Рю никогда не убивают без причины. И принесли немало пользы. Теперь женщины гораздо лучше выделывают шкуры, чем раньше. Так научил Ми-рю, самый темнокожий из рю, с глазами, похожими на узкие щелки. А ножи, подаренные пришельцами, намного превосходят обычные. Если же Пыху повезет получить такое же копьё, смена гоу в семье отложится надолго…

Размышляя, Пых ни на мгновение не прекращал смотреть по сторонам. Беспечность ещё никого не доводила до добра. Вот Тан не увидел урра вовремя, и чем это могло закончиться, если бы не О-рю? Пых такого не допустит, всегда всё замечает. Вот и сейчас разглядел процессию раньше даже вездесущих мальчишек.

Интересно, что подвигло Тупа на кочевье? Всей семьей идет! Сам Туп, три женщины, дети. Разобранные жилища на волокушах. И не только жилища… В замешательстве Пых попытался почесать промежность. Но вместо живой плоти рука наткнулась на ткань. Совсем забыл, что на Пыхе не привычный кусок шкуры, а сшитые по совету рыжей неа, живущей с рю, штаны. Удобная вещь, очень удобная, но чесаться мешает. А если не чесаться, как думать?

Зрелище приближающихся людей нравилось Мудрому Пыху всё меньше. Но обычай есть обычай, пришлось вставать с камня и выходить навстречу гостям. Женщины и дети остановились на отдалении, а сам Туп направился к Пыху.

— Пых видит Тупа, — важно вымолвил хозяин. — Удачна ли была охота?

— Даже слишком, — недовольно буркнул гость.

Пых не удивился. Туп — известный грубиян и бузотер. Не будь силен и могуч, словно кро, давно кто-нибудь выбил бы мозги из дурной головы. Впрочем, сегодня Туп вспомнил о вежливости:

— Хороша ли охота, Пых?

— Не жалуюсь! Что привело Тупа сюда?

— Туп поймал женщину, — гордо подбоченился Туп. — И не знает, что с ней делать.

— Туп не знает, что делать с женщиной? — удивился Пых.

— Не хочет, — смущенно выдавил Туп.

— И что?! — изумлению Пыха не было предела. — Когда и кому это мешало?

— Это женщина тах, — Туп обреченно взмахнул рукой.

— Туп поймал женщину тах?

Гость кивнул.

— Пытался сделать с ней чпок-чпок?

Отрицательное мотание головой.

— И притащил в стойбище Пыха?! Чтобы тах убили не только Тупа, но и Пыха?!

Туп с убитым видом разглядывал землю у себя под ногами.

— Отродье земляной свиньи, — вскричал Пых, свирепея. — Зачем такому болвану потребовалось нападать на женщину тах?! Зачем вообще такому ничтожеству женщины?!

Туп молчал. А Пых распалялся всё сильнее. Ругательств родного языка не хватало, и Пых активно вставлял подслушанные у людей рю. Смысла слов Пых не понимал (и был бы очень удивлен, если бы узнал), но звучали они крайне экспрессивно.

— Почему старая Чмо в младенчестве не оторвала яйца этой личинке навозного жука, — орал Пых, — и не скормила оторванное стервятникам?! Что молчишь, убожество?

Туп в очередной раз грустно вздохнул:

— Туп думал, мудрый Пых знает, что делать с женщиной тах…

— Туп думал?! Туп, оказывается, умеет думать?! А то, что тах сначала делают тах-тах, а уже потом разговаривают, старая Чмо Тупу не рассказывала?!

— Рассказывала…

Любой другой, сказавший Тупу намного меньше обидных слов, уже лежал бы с раскроенной головой. Но здоровяк понимал, что вляпался в крайне неприятную историю, втянул в неё ни в чем не повинного Пыха, и если тот не придумает выхода…

Пых вдруг успокоился.

— Тах вернулись, — произнес он. — У тах пропала женщина. Тах пойдут по следу, найдут похитителей и убьют. Что делать?

— Убить? — спросил Туп.

— Тогда тах будут искать убийц. Найдут и убьют!

— Отпустить? — оживился здоровяк.

— Чтобы женщина привела тах к нашим стойбищам? Заткнись, тупица! Спасение само едет к нам! Мы отдадим женщину тах людям рю. Рю нужны женщины!

— Никогда Туп не отдавал женщин без боя! — взвыл Туп. — И с боем тоже не отдавал!

— Всё когда-нибудь происходит в первый раз, — философски заметил Пых, страшно довольный найденным решением. — Туп может предложить О-рю подраться за женщину тах. Честное слово, если О-рю вскроет Тупу глотку, как урру в стойбище Тана, мудрый Пых совершенно не расстроится!

[1] Тру — мамонт

[2] В языке аборигенов понятия "охотник", "воин" и "боец" обозначаются одним словом. Не видят дикари разницы.

[3] Урр — пещерный медведь

Всадник вынесся на вершину холма и остановился, оглядывая окрестности. Самый обычный всадник. Короткая, до пояса кожаная куртка, кожаные же штаны, сапоги — тоже кожа. На голове полоска, украшенная орлиными перьями. Оружие. Копьё и лук за спиной, колчан на левом плече. На правом бедре — ещё один, немного короче, но шире. На шее ожерелья из клыков убитых врагов. Именно ожерелья, пять штук. И скоро придется заводить шестое, слишком тесно сидят трофеи.

Конечно, если присмотреться, можно было заметить некоторое разночтение в эпохах и территориях. Кожа явно местной выделки, хотя качеством выше обычного. Много выше. А покрой ближе к двадцатому веку от Рождества Христова. Подошвы сапог вырезаны из автомобильных покрышек. Полоска на голове флисовая. А вставленные перья наводят на мысли о доколумбовой Америке. Лук — восточный, эвенкийский или якутский. Копьё похоже на русскую рогатину, но ощутимо отличается: чувствуются и восточные мотивы, и западные. Здесь и сейчас такое зовут нагибатой. А дротики в коротком колчане — плюмбаты, Римская империя! Точнее, аурумбаты, плоховато в этих краях со свинцом, зато золота навалом! Ну а ожерелье — это местное, самобытное. Хотя таких "богатых" днем с огнем не сыщешь!

Но главное несоответствие — скакун, шедший под человеком без какой-либо упряжи. Сравнительно короткие мощные лапы заканчивались не копытами, а внушительными, хотя и не выдвинутыми когтями, мускулистое тело покрывала белоснежная жесткая шерсть, большая лобастая голова и пара великолепных клыков, опускающихся значительно ниже подбородка. Человек ехал на саблезубом тигре. Страшном звере, на языке аборигенов называемом тем же словом, что и смерть: "Рю".

— Ну что, Снежок, — Олег спрыгнул на землю и с хрустом потянулся, — отдохнем или не будем терять время? Становище Пыха уже видно.

Зверь скривил морду в страдальческой гримасе. Мол, мне хоть башкой об пень, хоть пнем по башке… Не люблю я этого. Но надо, значит надо!

— Да ладно, ладно, — рука смеющегося человека потрепала загривок зверя. — В целом, я с тобой согласен, мог бы и пешком дойти. Но уж больно сильное впечатление производит на аборигенов наше совместное появление. Особенно на незнакомых. А у Пыха гости.

Снежок зевнул, распахнув пасть на треть окружности и улегся в траву, всем видом демонстрируя безразличие. Мол, наше дело маленькое: скажут съесть — съедим, скажут сожрать — сожрем, в общем приказ выполним обязательно: употребим в пищу предписанным методом. А пока приказа нет, жертва может ненадолго расслабиться.

Олег растянулся рядом со зверем. Саблезубы сильны и очень выносливы. Для кошачьих. То есть бежать могут быстро, но недолго. Или небыстро, и даже сравнительно долго. Но налегке. А с грузом — извините. Быстрее получается, если бежать рядом со зверем. А так — каждые двадцать минут привал. Правда, и восстанавливаются зверюги очень быстро. И, конечно, никакого седла или упряжи. В бою надо драться не на саблезубе, а рядом с саблезубом. Ещё лучше на небольшом отдалении.

Нет, не зря столько возились с котятами! Хотя какие, к черту, котята! Здоровенные зверюги, гроза саванны и окрестностей, у самих целый выводок детёнышей подрастает. Интересно, в найденном помете было пять котят. А во втором поколении четко по три. И у Милки, и у Фифы, и у Няши. Интересно, это от генетического однообразия, или просто по молодости? А ещё интересно, что если верить Ниндзе, то в каждом помете есть потомство и Пузика, и Снежка. Эвенк к вопросу размножения четвероногих серьезно относится. Даже табличку на каждого котенка завел: кто кому сын-брат-сват… Непонятно зачем, и так ясно, что все родственники. Впрочем, потомственному звероводу виднее. А Олегу важно что в придачу к пяти матерым зверям имеется девять годовалых кошар, тоже представляющих собой серьезную силу. Первое поколение в этом возрасте завалило покусившегося на Галку медведя.