Саблезубы, устыдившись первоначального испуга, закрутили бешеную карусель вокруг монстра, нанося удары лапами и клыками. Без малейшего урона для противника.

Батяня в растерянности поднял глаза к небу.

— А что я? — откликнулись небеса Галкиным голосом. — Его никто не звал! Он сам пришел!

Лешка зло сплюнул и вновь посмотрел на врага. И увидел Урра и Бульбу. В доспехах носорожьей кожи, стальных солдатских касках образца сорок первого года и с дубинами в руках.

БУМ! "Бум" пришел в соприкосновение с головой чудовища. БУМ! Оленебой в руках Бульбы постарался не отстать от боевого товарища. БУМ! БУМ! БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!!

— Если дурака бить по голове с двух сторон, он не знает, на кого бросаться и стоит, как бычок на бойне! — прокомментировали небеса.

И действительно, монстр стоял, тяжело ворочая головой от Урра к Бульбе и назад. На морде отражалась сосредоточенная работа мысли. А Тарас и Юрик молотили палицами, словно соревновались в скоростном забивании свай.

БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!! БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!

— Напали на самую агрессивную и неубиваемую тварь во всей степи, и пробуют забить её дубинами, — изгалялись небеса. — Если получится, выйдет мешок с костями. Сломанными.

БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!

Скорость нанесения ударов всё возрастала и возрастала, догоняя по частоте барабанную дробь. Наконец, монстр как-то очень по детски всхлипнул и повалился на колени. Попытался было подняться, но новый сдвоенный удар бросил его на землю. А "танки" и не думали останавливаться.

БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ!!

— Два дебила — это сила! — глубокомысленно изрекли небеса и умолкли одновременно с последним БУМ-БУМ.

На земле в куче ледяной крошки валялось изломанное тело поверженного великана.

Батяня закрыл глаза. Досчитал до десяти. Открыл. Через свод иглу просачивался рассвет. Надо было вставать. Пора. "Клыки пусть молотобойцы выбивают, — лениво подумал Лешка, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. — А чешую надо собрать, классные выйдут доспехи!.. Тьфу!.. Приснится же такое! И всё же схожу, проверю пробку. Просто на всякий случай".

Но вслух произнес совершенно другое:

— Народ, подъем! Собираемся, завтракаем и выходим. Нам ещё укрепрайон строить!

Как я давно не писала! Три с лишним года! Совсем не до того было. Да и сейчас не слишком хочется. Но пока есть минутка, надо хотя бы обозначить… А что, собственно, обозначить? Основные вехи? Можно, только зачем? Для ученых будущего? Смешно! Мы здесь уже семь с половиной лет. Можно уверенно сказать, что никакого обратного переноса не будет. А значит, мои записи к этим самым ученым не попадут. Тетрадь Василия Сергеевича через сорок лет расшифровывать пришлось, а тут сорок тысяч. Сгниют мои обои или трухой рассыплются. Даже следов не останется.

Парадокс. Чем больше проходит времени, чем яснее становится, что мы здесь навсегда, тем больше ребята делают "для истории". Словно готовятся назад. Золото в Рим таскают. Каждый раз, проходя мимо Орлиного ручья, прихватывают килограмм по несколько. Уже тонны накопили, если не десятки тонн. Бивни мамонтов таскают. Специально мохнариков не бьют, но никогда не пройдут мимо бесхозных бивней. Уже целый сарай забит. А Виталий и вовсе собирает коллекцию мегафауны. По каждому виду — скелет и шкура. Кого там только нет! Хотел даже наделать чучел, но совершенно негде их выставлять: Рим не резиновый, хотя сараев мы настроили — мама не горюй! Даже непонятно, куда будем впихивать новые избы, когда дети подрастут. Впрочем, можно дать, наконец, растаять ледовым стенам и обнести новый город нормальной деревянной стеной. Или даже кирпичной! Но это нескоро. А пока Виталик складывает каждый скелет в отдельный ящик, подписывает и ставит в специально построенный склад. Тоже сарай, но утепленный, с печкой, вентиляцией и так далее. Чтобы мертвым косточкам лучше лежалось! В общем, каждый мужик мается дурью по-своему.

Нам-то не до того. Хоме уже восемь. Почти взрослый охотник. Ваньке, Антонинам и моему Тарасику — по пять. Тоже самостоятельные личности, но лучше приглядывать! Остальным от ноля до двух. Вот где глаз да глаз! Хотя старшие помогают.

Ой, я же о них не писала нигде! Только о беременностях упоминала! И то не всех.

Первая серия родов была в конце августа пятого года. Сравнительно спокойная.

Катерина родила девочку и очень расстроилась. Не столько из-за комплекса на нехватку мужиков (а комплекс на эту тему у всей четверки весьма не слабый), сколько из-за невозможности назвать ребенка Василием. Правда, имя Василиса немного примирило Катюху с действительностью. Девочка вышла на загляденье. Шустрая, бойкая, проказница, каких свет не видел. Оторва ей кланялась! Уже пытается командовать не только ровесниками, но и старшими.

Василием назвала сына Наталья. Серьезный мальчик, вдумчивый, весь в Эйнштейна. Хотя и Артем тоже такой.

Шоколадка, как всегда, зависла с именем, а Ниндзя голову в таких случаях не включает. И второй эвенко-кроманьонец стал Михал Михалычем. Мих-Мих, если сокращенно. Тихушник тот ещё!

У Айки с Урром и вовсе был затык на всю Ивановскую. Здесь же имена детям не дают! Юрик долго разбирался в концепции, но к родам освоился и окрестил мальчика гордым именем Тру. Мамонт, значит. Собственно, почему бы и нет? Чем местные имена хуже русских? Тем более он такой и есть: большой, крепкий и сносит всё, что попадается на пути.

Шестой год стал самым урожайным. Ничего удивительного, как только стало ясно, что Нашествия не будет (не забыть бы об этом написать), бабы раздухарились по-полной!

Железная Лапа выдала погодков. Петюня шестого года рождения и Серега — седьмого. Характер у детишек… В маму!

"Близнята" так привыкли всё делать синхронно, что не только забеременели в одну ночь, но и рожали параллельно! Кто на седьмом месяце не принимал две двойни одновременно — не поймет! Зато имеем набор Олеговичей: Соня, Маня, Витёк и Юлик. В смысле Юлий, тезка Цезаря, скромность и Малой понятия несовместимые!

Ну да, я тоже не удержалась. Теперь у нас и Остап Бульба имеется! Но третьего Андрием не назову! А то, как вырастет, начнет ещё за разными панёнками бегать!

Кстати о двойнях. Говорят, близнецы рождаются один раз на тысячу случаев. Даже не знаю, смеяться или плакать! Четыре двойни из пятнадцати попыток не хотите? Четыре! Ещё одну принесла Оторва. Вот кто совершенно не меняется. Не девочка уже, детей четверо, а всё такая же оторва. И муж у неё раздолбай! Назвали пацанов Антонами. Один — Тоха, второй — Тоша. Совершенно дурацкое решение, но Заварзин уперся, как бык! Не будет, мол, Чумы Николаевича и всё! Как будто на двух именах свет клином сошелся!

Брал бы пример со старших! В этом году ещё Руслан и Людмила. У Кати мальчик, у Наташи девочка. Каюсь, читала им Пушкина долгими зимними вечерами. Хотя почему "каюсь"? Отличные имена!

Так что бездетная у нас только Анютка. Но это временно, месяца на четыре. И не думаю, что этим ограничится: на предохранение все не то чтобы забили, но близко. А что, собственно, где двадцать детей, там и тридцать, невелика разница.

С котятами куда сложнее. Во-первых, Дикарка. Теперь это имя собственное, хотя Чума предлагал обозвать Пузикову пассию Отбивной, раз её у гиен отбили. Но не прижилось. Честно говоря, все ожидали и надеялись, что кошка оклемается и останется у Пролома. Иметь дикого гомотерия в окрестностях Рима как-то не улыбалось, а убивать жалко: привыкли уже, да и Пузик против. Но раны к концу строительства укрепрайона ещё не зажили, а когда наши двинулись домой, Дикарка поплелась следом. И дохромала таки до Рима. За стены не полезла (кто бы её пустил), но устроилась неподалёку, чтобы Пузику было удобно её подкармливать. Ха! Пузику! Кто котят кормит? Правильно, мама Галя! То есть Гау-Рю, повелительница смерти. Весной Дикарка притащила в Рим первую антилопу, а в начале лета — четырех котят. Словом, влилась в коллектив. В Рим её давно пускают, хотя оседлать никто не решился. Только я один раз проехала немножко, по настоянию Пузика и Снежка. Кстати, Ниндзя утверждает, что двое из Дикаркиных котят от Снежка. Как он это определяет, мне совершенно непонятно. А сексуальные традиции гомотериев — и вовсе темный лес! Наши окотились годом позже. Молодежь по три котенка, а старушки по четыре. Итого у нас сейчас сорок три взрослых саблезуба! И если не этим летом, то следующим, надо ждать прибавления. То ли шестьдесят шесть котят, то ли семьдесят восемь! Что мне делать с этой котофермой?!! Степь-то пока выдержит, раз выдерживала сэров, но звери уже сейчас в Риме плохо помещаются! И жрут как пятнадцать сэров каждый! Хорошо хоть сами еду добывают.