— Не называй меня так! — делано возмутилась девчонка.

— А по делу?

— А что я? Я тут сама недавно! — Ирка обернулась, ища поддержки у сестер. Те согласно закивали. — Сами мы не местные, — заканючила Ирка, — сидели в Поселке без средств к существованию…

— И где ты этого только нахваталась? — покачал головой Олег. — Третье же поколение!

— Чуму благодари, — хмыкнул Батяня. — Любит, понимаешь, байки по вечерам травить.

— Маугли! — вдруг воскликнул Ниндзя. — Точно, Маугли!

— Не называй меня так! — взвизгнула Ирка.

— А причем здесь ты? — ошарашено уставился на неё эвенк. Потом сообразил. — А! Нет, это я о своем. Мысль поймал.

— Посади в клетку, — посоветовал Чума. — Чтобы не сбежала.

— Мне молотобоец бы пригодился, — вернул разговор в старое русло Бульба.

Батяня скептически глянул на Тараса.

— Лех, чего мы фигней страдаем? — Виталий встал и начал прохаживаться вдоль стены. — Все мы прекрасно знаем, что ребят примем. А сейчас ищем предлог, чтобы нарушить своё же решение никого не брать. Вот вам предлог: если их не убьет зима, это сделает холера попаданцев! Думаю, достаточно.

— Про холеру подробнее, — вскинулась Светка.

Эйнштейн поморщился:

— Василий Сергеевич о ней писал. Он хоть и врач, а идентифицировать болезнь не сумел. Но кое-что подметил. Версий много, но наиболее вероятная — сочетание трех факторов. Кроманьонцы, сэры и попаданцы. Каждый приносит по компоненту, которые каким-то образом превращаются в эту заразу. Болеют неандертальцы и попаданцы. Урр в постоянном контакте с кроманьонкой и вместе с Мишей долбил сэров. Вероятность заражения близка к единице. Летальный исход в случае заражения — тоже.

— Блин! — всполошилась Лапа. — У нас лекарств почти не осталось! На полкурса, в лучшем случае! И просроченные уже.

— Начни давать с опережением, — предложил Артем. — Может, собьет на взлете.

Светка кивнула и умчалась за аптечкой. Вернулась, набрала горсть таблеток, протянула Урру.

— Глотай! — сказала на местном.

Гигант недоверчиво рассматривал подношение.

Шоколадка с Оторвой затараторили, перебивая друг друга. Урр пожал плечами, закинул таблетки в рот, глотнул, запил чаем из кружки.

— Тогда так, — подвел итог Лешка. — Свободная комната у нас есть. Там чего-то делать надо?

— Уже, — улыбнулась Галка.

— Ну и ладненько. Остальное решим по ходу. Олег, Миша, есть что-нибудь, что не терпит до завтра? Нет. Тогда кто как хочет, а я спать!

Айка со своим бритым Медведем сбили нам весь ритм работы.

Ну да, айю мгновенно стала Айкой. Во-первых, "айю" вообще не имя, и называть так девушку положено исключительно её избраннику. Прикиньте сами, как будет чувствовать себя мужик, если его пару все подряд называют возлюбленной! Во-вторых, просто выговорить это буквосочетание дано не каждому! Кто снабдил девчушку окончательным именем — так и не установили, похоже, оно само родилось.

С парнем ещё проще. Урр — на местном означает медведя. Того самого, клыки которого болтаются у меня на шее. У самого Урра, кстати, тоже. Ну а раз медведь — значит, Медведь. Хотя пацаны чаще называют его Юриком. Шоколадка по этому поводу вошла в глубокую задумчивость: Оказывается, она была уверена, что в честь этой зверюги назван её бесценный Ниндзя. Ивриту бедную девочку никто обучить не удосужился, а то, что косолапых время от времени называли Мишками, она уловила. А теперь пыталась понять связь между медведями, Михаилами и Юрами. Впрочем, задумчивость, как и серьезность, у этого вечного фонтана веселья и жизнерадостности больше пяти минут длиться не может по определению. На этот раз хватило трех, чтобы Шоко забила на лингвистические сложности и умчалась показывать Айке, где можно найти орехи кау.

Орешки эти оказались просто кладом. Размером с кулак и растут практически везде. Сбор простейший: удар дубиной по стволу и собирай с земли. Только делать это желательно в каске. Падалица тоже годится. Правда в сыром виде орешки и стальной нож берет с трудом, а при попытке жарки осколки скорлупы сбивают тяжелую чугунную крышку со сковородки. То есть понятно, на что обиделись соплеменники первооткрывательницы, оказавшиеся "под обстрелом". Чудо, что никого не убило. Но если после получаса варки обдать орешки холодной водой, скорлупа сходит сама, открывая желто-белые ядрышки со вкусом хлебного мякиша. Точь-в-точь батон нарезной, только поплотнее и без корки. Так что у нас есть хлеб, который к тому же не черствеет. По крайней мере за неделю ручаюсь.

Удивительно, как быстро и органично новички вписались в нашу команду. Ведь аборигены, люди совершенно другой культуры, их всё должно шокировать, удивлять, вызывать внутренние протесты. Они просто обязаны впросак попадать регулярно, и неадекватно (по нашим понятиям) реагировать на смех. Ничего подобного! Такое ощущение, будто в нашем дворе выросли. Только в школу ходили с первобытным уклоном.

Юрик так и не заболел, хотя наутро после прибытия и чувствовал некоторую слабость, но несильную, не следили бы специально — не заметили. Потом всё прошло. То ли упреждающий удар просроченными таблетками сработал, то ли могучий организм справился самостоятельно. Теперь несостоявшийся покойник машет молотом в кузне, подметает спиной плац на занятиях по борьбе и учит Тараса правильно махать дубиной, страшно довольный, что его "Бум", доработанный до "Оленебоя", превратился и вовсе в страшное оружие. Кстати, Эйнштейн посчитал, что удар дубины Урра сильнее, чем лапы Пузика. Саблезуб насмешливо фыркнул, но разубеждать никого не стал.

Стратег Батяня поглядел на тренировку гигантов и поручил (догадайтесь, кому) сшить обоим доспехи из мамонтовой кожи, чтобы были легкие, не стесняли движения и не пробивались оружием сэров. Мол, оденем на них каски и получим два танка: неуязвимых и всё убивающих. Отсутствие этой самой кожи Лешку нимало не смутило. Не командирское это дело: вникать в мелкие детали! Тарас, конечно, за меня заступился, но очень своеобразно: прихватил Юрика, обе палицы и отправился в степь добывать сырьё для доспехов. Мамонта они не нашли и забили дубинами шерстистого носорога. Ещё раз! Эта парочка умудрилась не найти в саванне мамонта!!! Напала на самую агрессивную и неубиваемую тварь во всей степи! И забила этого монстра дубинами! Два дебила — это сила! Сопровождавших охотничков Пузика и Снежка Бульба попросил не вмешиваться, дабы шкуру не портить. Подозреваю, котята и отправились-то не охранять обалдуев, а наслаждаться зрелищем, типа в цирк сходили. А теперь благоверный вешает мне лапшу на уши, что если носорога бить по голове с двух сторон, тот не знает, на кого бросаться и стоит, как бычок на бойне!

Носорожья шкура для доспехов даже лучше подходит, но это означает, что работать с ней ещё труднее. Господи, и какого черта я поперлась в кружок кройки и шитья?! Лучше бы стрельбой из лука занималась! Или каким-нибудь единоборством, где дерутся палками! А куда девать столько сала?! Мясо-то ладно, котята сожрут за милую душу!

Айка носится по всему Риму, как ошпаренная. Ей надо всё посмотреть, всё потрогать, всё попробовать и во всём разобраться. То стреляет из лука, уже сделанного Ниндзей (ну не Шоколадкой же, в самом деле), то таскает орехи, то тормошит котят (ещё никто из наших аборигенов не привыкал к саблезубам с такой скоростью, а ведь "обезьянки" имели дело с двухмесячными кисками, а не с полуторагодовалыми зверями), то изводит Наталью расспросами про картошку, то торчит у ткацкого станка, раздражая Катьку (хотя Катерина не так уж и раздражается). Ещё учится прясть, вязать и готовить (ага, опять я крайняя), исследует какие-то механизмы в мастерской Дудника, учит математику под чутким руководством Эйнштейна (ага, Эйнштейна! Виталь всё на Анютку свалил!), а заодно русский язык в объеме числительных и математических терминов и машет нагибатой под руководством Оторвы. И всё небезуспешно. Жарить яичницу и заваривать чай уже научилась. Прясть — почти. А в математике дошла до таблицы умножения, а это, если я не забыла программу начальной школы, третий класс!