А скорее всего, сыграли роль все факторы. В итоге Урр получил свою Айю без обязательных для такой процедуры приключений, после чего влюбленные, не обремененные излишком вещей, отправились на восток, надеясь на берегу большой реки найти место для зимовки. Путешествие протекало спокойно до того момента, когда километрах в пятидесяти от Рима парочка нарвалась на десяток сэров. Девушка сдернула с плеча лук, благо стреляла она теперь куда лучше времен охоты на свою первую куропатку. Увы, сэры — не мелкие птички, и легкие стрелы с костяными наконечниками не могли нанести им серьезного вреда. Зато Урр убедительно доказал, что носит дубину не для блезира. Противник был уполовинен в первые секунды боя. Урр уже собирался перейти в наступление, когда сэры получили подкрепление сразу с двух направлений. Сам Урр вполне мог пробиться и уйти (так и поступил бы любой здравомыслящий гоу), но не бросил возлюбленную и продолжал драться. И продержался, пока не подоспели разведчики. Вмешательство двух лучников с серьезным оружием и, что не менее важно, пятерки саблезубов, принципиально изменило расклад сил.

Дальше события развивались предсказуемо. Шоколадка, в голове которой смешались мечты детства, нахватанные от попаданцев принципы справедливости и равноправия полов и прочая романтическая чепуха, задалась целью приютить влюбленную парочку в Риме и обрабатывала на эту тему как Ниндзю, так и Урра с Айю. И если Ниндзя сдался достаточно легко, то есть пожал плечами, бросил: "С Лапой и Батяней сама объясняться будешь" и больше в процесс не вмешивался, то с парочкой кроманьонке пришлось повозиться. Решающую роль в процессе убеждения сыграло обещание сделать Айю настоящий эвенкийский лук. Ниндзя на это пробормотал: "Сама и сделаешь!", но по-русски, и никто кроме Шоколадки, отреагировавшей обольстительной улыбкой, его не понял.

К приходу в Рим и неандерталец, и его девушка были согласны не только глянуть на легендарных людей рю, но и пройти обязательную санобработку.

Батяня слушал внимательно, время от времени кивая головой, но не произнося ни слова, а когда воодушевившиеся "обезьянки" замолчали, переглянулся с женой и произнес:

— В баню! Чем раньше избавимся от вшей, тем лучше!

Процесс борьбы с насекомыми был отработан ещё на Оторве с подругами, но до сих пор применялся исключительно девушками и к девушкам и включал в себя многочисленные процедуры, направленные в том числе и на сохранение девичьей красоты. Бульба и Чума, которым был доверен Урр, пошли по короткому и простому пути: обрили неандертальца под ноль. Не только голову, а вообще. После чего тщательно вымыли, пропарили и одели в штаны и куртку Бульбы, благо одежды местного производства у всех хватало. Гигант на удивление спокойно снес все процедуры. Зато занервничал, не обнаружив на выходе Айю. Ему, конечно, всё объяснили, но… И Бульба, в котором при виде кого-то близкого по габаритам взыграл дух соперничества, принял историческое решение:

— А на руках бороться умеешь?

Через пять минут за столом в кают-компании два здоровяка, усиленно пыхтя, давили на правые руки друг друга. Реальная борьба получилась только в самом начале. Потом Урр разобрался, что от него требуется, и не оставил Тарасу ни одного шанса. И началось! На место Урра влезла Оторва, кричащая о подавляющем превосходстве кро над неа и прочими попаданцами. Раздосадованный Бульба, горестно вздохнул, уложил руку девчонки на стол и из игры вышел. Но Оторва и не думала униматься. Последовательно победив Дудника и Эйнштейна, неандерталка на равных пободалась с Батяней и с деланно кислой миной вчистую проиграла мужу. Обалдевшие парни занялись выяснением отношений между собой, но изменения "табели о рангах" не обнаружили: Чума исправно всем проигрывал. Турнир армлеслинга набирал обороты.

Тем временем выбравшиеся на улицу Бульба с Урром мерялись дубинами. Оружие неандертальца, имевшее короткое и емкое имя "Бум", оказалось на два пальца короче Оленебоя и, естественно, лишено железных доработок. Довольный Бульба потащил нового приятеля на полигон и следующие два часа оба разносили палицами щиты и "заколачивали сваи". После чего отложили дубины и перешли к вольной борьбе. И тут сила Урра столкнулась с зачатками техники Тараса. Уже давно закончился импровизированный турнир по армлеслингу, уже привели в кают-компанию чистую и одетую в Шоколадкин "второй цивильный костюм" Айю с волосами, заплетенными в косу, украшенную куском лавинного шнура. Уже объяснили девчонке ошибку с рысью и заверили, что со щенками собаки обязательно получилось бы, дали повертеть в руках Мишин лук (в дороге было некогда) и пообещали поэкспериментировать с орехами кау. Уже вернулись Артем с Олегом. А гиганты продолжали валять друг друга по травке в бесчисленных схватках, результаты которых давно никто не считал. Прекратил "возню в песочнице" Олег. Малой занял место Бульбы, трижды швыранул новичка хитрыми приемами и отправил всех ужинать. Потому что давно готово. Правда, идти на ужин пришлось через баню. Галочка Егоровна не поняла бы.

Серьезные разговоры, как всегда вели за чаем. Настоящего уже почти три года не было, но Галкины травяные сборы всем нравились. Главное — побольше меда с малиной положить.

— Ну, — спросил Батяня. — Что делать будем?

— С шем? — прошамкал Дудник, засунув в рот комок чего-то неизвестного, но, судя по интенсивно работающим челюстям, вкусного.

— С новичками, — уточнил командир.

— А-а, — протянул Андрей, проглотив непонятное лакомство, и пожал плечами. — Еды у нас, вроде хватает…

— Ты хочешь сказать, — уточнил Чума, — что как пища они нам не нужны?

— Нет, — окрысился Дудник. — Что прокормить мы их сможем. Даже не напрягаясь.

— Ага… — Колька сделал вид, что смутился. — А я-то подумал…

— Это всё, что ты можешь сказать? — Батяня в упор посмотрел на Андрея.

— Почему всё? Девочка — немножко гений. Но без образования её гениальность гроша ломаного не стоит.

— А образование мы ей не дадим, — снова встрял Чума. — У самих нет.

— Ты за себя говори, — буркнул Эйнштейн. — Это у тебя нет. Лет за несколько подучим в рамках средней школы. А идей у нее и так…

— Как у сучки блох, — закончил Заварзин.

— Коленька, — пропела Светка, — у тебя рецидив детской болезни нигилизма?

— Да нет, — махнул рукой Колька. — Просто настроение ни к черту. Тренируешься, тренируешься, а потом выясняется, что как был самым слабым, так и остался. Только жену и побеждаю. И то потому что поддается!

— Я не поддаюсь! Ты самый сильный! — Оторва прильнула к мужу и закрыла ему рот ладошкой. — И не возражай! Тут важно только моё мнение!

— Верно, Колян, — поддержал Батяня. — Если жена считает, что муж самый сильный, так оно и есть! Расслабься и наслаждайся.

— Ладно, — махнул рукой Заварзин. — А насчет этих… Хрен их знает, вроде без особых закидонов.

— По местным меркам, у них сплошные закидоны, — усмехнулся Батяня. — Как и у нас, кстати.

— Я на вас удивляюсь, мужики, — зазвенел голосок Галины. — Притащили людей в Рим, прогнали через лед и баню, парня обрили наголо и изваляли в пыли, девочке показали все её изобретения, доведенные до совершенства, а теперь обсуждаете, что с ними делать?

— Ты за них заступаешься, потому что они саблезубов не боятся? — не удержался Чума.

— Боятся, — парировала Галка. — Но стараются не показывать.

— Урр собирался драться с Пузиком, — невозмутимо сообщил Ниндзя. — Пока не понял, что они на одной стороне. Даже дубиной махнул.

Галка ахнула:

— Попал?!

— По Пузику? — расхохотался Олег. — Да по нему из пулемета с трех метров не попадешь! А вообще, реакция у пацана хорошая. И силищи море Лаптевых. Подучить маленько, любого чемпиона завалит. И проигрывать умеет.

— Ещё мнения есть?

Взгляд Батяни обежал всех, на секунду задержавшись на сестренках.

Олег ткнул в бок Ирку:

— Скажи чего-нибудь, Маугли!