Я покачала головой:

— Но не думаю, что он может простить меня. — Я чувствовала себя раздавленной. — Ты была права…

— Насчет чего? — дрогнувшим голосом спросила Сара.

— То, что я оставила его, действительно было самой большой ошибкой в моей жизни. — Я остановилась, закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.

— Ты собираешься сказать, что случилось? — На пороге моей спальни возник Нейт, он с удивлением наблюдал за тем, как я лихорадочно бросаю вещи в сумку.

— Нет. — Я решительно покачал головой. Ведь признание Эммы касалось только меня. — Но я должен о многом подумать.

— Ты считаешь, что сделал ошибку, да? — прислонившись к дверному косяку, спросил Нейт.

— Насчет этой поездки? Нет, я ведь сам этого хотел. Эмма здесь ни при чем, — ответил я, поскольку принял это решение еще до сегодняшней ночи. — Но я не уверен, что будет, когда я вернусь.

— Неужели все так плохо? — догадался Нейт.

Я покачал головой:

— Нет, просто… надо подумать.

— В любом случае, Эван, — осторожно начал Нейт, — я не позволю ей снова разбить твое сердце. Я видел, что она с тобой сотворила, и костьми лягу, но не дам этому повториться. Даже если ты меня возненавидишь.

— Понял, не дурак, — сказал я ему. — К прежнему возврата нет. Клянусь.

Нейт понимающе кивнул.

— Эй, а ты не опоздаешь на рейс? — спросил он.

— Нет, мой самолет в полдень, — запихивая куртку в сумку, ответил я. — Придется сделать остановку. Надо до отъезда повидать Эмму.

— Нет проблем, — согласился он. — Но, чтоб мне провалиться, ты точно говорил, что вылетаешь утренним рейсом.

— Дай-ка проверю. — Я вытащил телефон и проверил присланный мамой план маршрута. — Блин, мой рейс уже через час. Надо поторапливаться.

— Эм, ему просто нужно время, — утешала меня Сара. Мы сидели на веранде и смотрели, как волны лижут темный песок. — Эван обязательно простит тебя.

В чем я отнюдь не была уверена. Да и с какой стати? Ведь я предала его. Предала их обоих. Вместо того чтобы открыть Эвану душу, оставила его. И оттолкнула от себя Джонатана в страхе, что он подобрался слишком близко. Ни у кого из них не было оснований мне доверять. И теперь я с ужасом поняла, что потеряла обоих.

Я обернулась к Саре и, встретив ее сочувственный взгляд, задалась вопросом: сколько времени понадобится мне, чтобы в очередной раз обидеть ее? Она всегда умела прощать, даже тогда, когда я была с ней не до конца откровенной. Но если так и дальше пойдет, в один прекрасный день я могу оглянуться и понять, что осталась одна.

— Пожалуй, пойду приму душ, — объявила Сара.

— Ладно. — Я решила остаться на веранде. Смахнула случайную слезу и попыталась спрятаться под покровом оцепенения, но, несмотря на все мои усилия, сердце ныло от мучительной боли.

Я хотела достать телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Джонатан на мои новые имейлы и сообщения. В последнее время это уже вошло в привычку, типа наркотической зависимости, хотя в глубине души я знала, что ответа не будет. И тут неожиданно поняла, что оставила телефон у Эвана. Я недовольно поморщилась, поскольку была еще не готова туда возвращаться. Надеюсь, Сара сможет забрать его.

Еще утром, когда я вошла в дом, то заметила, что дверь в комнату Коула закрыта. По идее, он уже давным-давно должен был встать. Но, учитывая то, как он вчера расстроился из-за меня, я решила его не трогать и прошла прямиком в Сарину комнату.

— Я оставила свой… — прямо с порога начала я, но внезапно увидела, что у Сары в глазах стоят слезы, а плечи понуро опущены. — Что случилось?

— Хм… Мама звонила, — начала Сара и замолчала. Я села рядом, ожидая продолжения. — Дедушка умер.

— Ох, Сара, прими мои соболезнования. — Я взяла ее за руку, она уронила голову на мое плечо.

— Спасибо. Он был уже старенький. Мы знали, что это всего лишь вопрос времени. — Она тяжело вздохнула. — И он всегда казался немного не в себе. — Она задумалась и добавила: — Бог мой, он был настоящей занозой в заднице. — Эти слова вызвали у нас приступ нервного смеха. — Но он был моим дедушкой, и я его любила.

— Знаю, — обронила я, прижавшись к ее щеке.

— Я должна ехать, — пробормотала она. — Мама уже заказала машину, которая должна отвезти меня в аэропорт Лос-Анджелеса.

В свое время я пару раз видела ее дедушку. И в его присутствии всегда чувствовала себя несколько неловко: меня потрясали его цинизм и манера постоянно жаловаться на то, что у него все болит. По-моему, ему вообще никто не нравился, за исключением, по иронии судьбы, Джареда. Наконец Сара собралась с духом, выпустила мою руку и решительно встала. И хотя она явно смирилась со своей утратой, у меня возникло сильное желание сделать нечто такое, что немного приободрит ее.

— Знаешь, я поеду с тобой. — Я хотела, пусть отчасти, отплатить ей добром за добро. За то, что подставила мне дружеское плечо во время маминых похорон.

— Ой, нет, — решительно отмахнулась Сара. — На твою долю и так выпало более чем достаточно переживаний. И оказаться в кругу моей сумасшедшей семейки — испытание не для слабонервных. Уж можешь мне поверить. Я вернусь через несколько дней.

Я послушно кивнула.

Через полчаса Сара уже упаковала вещи. Мы были на низком старте, когда услышали со стороны подъездной дорожки гудок.

— Это за мной, — грустно улыбнулась Сара. — Все, пора ехать. — Она вдруг замялась и пристально посмотрела на меня. — Эмма, поговори с ним. Дай ему шанс переварить информацию, а затем просто поговори с ним. — Я неуверенно кивнула. Она крепко меня обняла. — Ладно, я скоро вернусь. Я тебе оттуда позвоню, идет?

— Конечно, — едва слышно произнесла я.

Сара выкатила чемодан за дверь и исчезла.

Ее отъезд меня страшно расстроил. Опять противно заныло под ложечкой. Я была настолько не в форме, что даже лучшую подругу не смогла успокоить. Хотя сейчас она не слишком и нуждалась в моих утешениях.

Я посмотрела на дверь в комнату Коула и тяжко вздохнула. У меня не было ни сил, ни желания объяснять ему, что произошло прошлой ночью. Мы оба все прекрасно понимали.

И все же что-то тут было явно не так. Я подошла к его двери и осторожно постучалась. Тишина. Тогда я нерешительно открыла дверь. Кровать была аккуратно застелена, комната казалась… слишком уж чистой. Я прошла дальше и обнаружила, что моя одежда по-прежнему висит в шкафу, туфли и сумка стоят на полу, а вот его вещи исчезли. Я заглянула в ванную. Там тоже не осталось ничего лишнего, за исключением моей зубной щетки.

Я уже собралась было развернуться и выйти из комнаты, но внезапно мое внимание привлек листок бумаги, лежавший на подушке. Я в задумчивости посмотрела на него, не в силах решить, действительно ли хочу узнать содержание письма. Мне вдруг стало страшно. Собравшись с духом, я развернула листок.

Я решил уйти первым, пока ты не заставила меня страдать. Эмма, я не позволю тебе причинить мне боль.

Я бессильно опустилась на кровать, словно придавленная тяжестью этих двух фраз.

— Коул, прости меня, пожалуйста, — прошептала я.

Все, что он не захотел сказать, я прочла между строк. Ведь я действительно заставила его страдать. Я сделала это.

Вернувшись в гостиную, я рухнула на диван и накрылась одеялом, чтобы согреться. Я лежала, уставившись невидящими глазами в пустоту, а сердце тем временем постепенно сковывало льдом.

Я снова почувствовала себя затерявшейся в этом мире. Девушкой без роду без племени. Моя семья от меня отказалась. Эван не смог простить. Сара во мне не нуждалась. Соседки по дому фактически были чужими. Джонатан уехал. И даже Коул в результате ушел, так как наконец понял, что? я собой представляю.

Внезапно навалилась страшная усталость. Веки отяжелели. Я закрыла глаза в надежде, что голоса в голове не помешают мне заснуть.

Я смотрел на зажатый в руке телефон. Телефон, который Эмма оставила на кровати и который я должен был вернуть ей до отъезда в аэропорт. В этой спешке я напрочь о нем забыл. Я вставил в него свою зарядку и положил на письменный стол.