— Я как раз собиралась уходить. Сами понимаете, завтрак, занятия, трениров…

— Все это подождет, — оборвал меня Козл, не испытывая ко мне ни капли сочувствия. Это легко читалось по взгляду, которым он окинул мою комнату. Мужчина не собирался забывать о том, что из-за меня ему пришлось перенести дислокацию и наблюдать за звездами из другого, менее удобного места. — Сейчас вас ждут куда более важные дела. Вас вызывают в деканат. Немедленно.

Мое сердце заколотилось в грудной клетке, а холодный пот выступил на спине и даже на лбу. Козл, заметив, как я замялась, чуть усмехнулся. Ему как будто доставляло удовольствие смотреть за моими неприкрытыми переживаниями.

— И хочу предупредить: если вы попытаетесь сбежать, то это сыграет с вами плохую шутку.

— Мне нет причин бежать, — потихоньку ко мне стала возвращаться уверенность. Я ведь не сделала ничего плохого, если не считать поздних прогулок. И это точно не стоило моих нервов.

Нортинер изогнул тонкую седую бровь. Но ничего говорить не стал, а лишь резко дернул головой в сторону лестницы. И мне не оставалось ничего, кроме как последовать за комендантом в кабинет декана.

Ступени лестницы казались бесконечно длинными. Каждый шаг отдавался болью в отбитом копчике, и я с трудом сдерживала стоны. Козл шел впереди, его ровная походка резко контрастировала с моей суетливостью. Он был спокоен, уверен, и это бесило еще больше, чем мое бедственное положение.

Деканат встретил нас гнетущей тишиной. Секретарь лишь на мгновение оторвалась от своих бумаг, а затем снова вернулась к их изучению. А значит, мое появление здесь не стало для нее новостью. Зарг! Меня точно ждали.

Козл не удосужился даже кивнуть женщине, а прошел прямо к дверям кабинет. Распахнув их, он пропустил меня вперед. Декан Оптис Йорнак, высокопрофильный маг с пронзительными глазами, сидел за массивным столом, окруженный стопками книг и свитков. Он выглядел чуть более уставшим, чем обычно, но по крайней мере, в его взгляд не читалось осуждения.

— Присаживайтесь, — Оптис рукой указал на свободный стул у своего стола. Нортинер же остался стоять у дверей, тем самым отрезая путь к отступлению. Все еще думал, что я рискну пуститься в бега. Это же как он мне не доверял?

— Вы о чем-то хотели поговорить? — все, что мне оставалось — это строить из себя дурочку.

— Леди Таккорт, — начал он низким, спокойным голосом, который, тем не менее, внушал куда больше уважения, чем вкрадчивый голос Кóзла. — Мы знаем, что вы покинули общажитие прошлой ночью. Расскажите, что вы делали на улице и почему не вернулись в свою комнату до отбоя.

И прежде чем я успела сказать хоть что-нибудь, сбоку послышался шорох тихих, но твердых шагов. И из смежного помещения появился никто иной, как мой отец.

— Если вы не против, я бы тоже хотел поучаствовать в беседе.

Элис

Казалось бы, когда отец рядом, дети должны чувствовать себя защищенными. Он, как непробиваемая стена, укроет от бури, от шквалистого ветра, способного снести с ног. Он — опора, поддержка и пример могучей силы. Непоколебимой и вездесущей.

Возможно, в других семьях так и было. Но моя была совершенно другой. Хотя отец действительно выглядел могучим, как раскинувший ветви дуб, я отчетливо понимала, что меня он ими не укроет. Не станет утруждать свою массивную фигуру ради давно позабытого и отвергнутого ребенка.

И возможно, я должно была испытывать страх перед Монтогором. Перед владыкой крайних дальних земель. Но нет, я ощущала лишь неловкость и, что не удивительно, зачатки гнева.

Явился он, видите ли, послушать. Любопытно ему. Три раза «ха». Веселить я отца не собиралась, потому просто отвела лицо в сторону и стала рассматривать книжные корешки за спиной декана.

Оптис Йорнак казался не менее напряженным, чем я. Мужчина не знал, что Монтогор мой отец, однако ему было известно, что мы знакомы друг с другом. Мое поступление в академию по запросу Шаороля не могло пройти мимо него. Мне стало даже интересно, как все это выглядело в голове декана.

— Если вам так будет угодно.

Он нервно постукивал пальцами по столу, и его взгляд бегал от меня к Монтогору, словно он пытался найти ответ на некий сложный вопрос.

— Угодно, — хмыкнул Монтагор и разместился на кушетке возле проема. Так, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Сидушка скрипнула, а затем в комнате стало совсем тихо.

Декан же откашлялся, чуть оттянул воротник и продолжил:

— Так вот. Нам стало известно, что вы гуляли ночью по территории академии, а не находились в общежитии, как того требует устав. Так ли это?

Хотелось закатить глаза. Учитывая, что я попалась в руки коменданту, отрицать очевидное было ужасно глупо.

— Так, — равнодушно подтвердила я и уставилась Оптису прямо в лоб. Все, лишь бы не смотреть на отца, чья аура давила из другого конца комнаты. Ну почему же его нахождение здесь так на меня влияло?

— И вы даже не станете этого отрицать?

— Не стану, — пожала плечами. — Я признаю свою вину. Но, как мне известно, за подобные огрехи обычно студентам выносят предупреждение.

Сзади недовольно фыркнул Козл.

— Верно, — не стал в свою очередь отрицать декан, косясь на владыку. Он как будто подбирал каждое слово, чтобы не сказать ничего лишнего. — И если бы не обвал горы Таартан, то, скорее всего, мы бы с вами это не обсуждали.

И снова быстрый взгляд на Монтогора. А я держалась. Нечего мне на него смотреть. НЕ-ЧЕ-ГО!

— И при чем тут я?

Им бы с этим вопросом к Кириану обратиться, но он, в отличие от меня, не попался.

— Это мы и хотим выяснить. Скажите нам, что вы делали на улице ночью. Это все, что от вас требуется.

Я глубоко вздохнула, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно, несмотря на бурю эмоций внутри. Еще не хватало, чтобы меня обвинили в том, чего я не делала.

— Мне не спалось, — сказала чистую правду. Я надеялась, что мои слова звучат естественно. Не слишком растеряно и не слишком напряженно. — И я пошла проведать драконов. Покормить их. Вы же знаете, что я помогаю в предпещернике в свободное от учебы и тренировок время.

Тишина повисела в воздухе, тяжелая и липкая. Оптис Йорнак приподнял бровь, но его взгляд остался невозмутимым. Зато тот, что находился сбоку, пронизывал меня насквозь. А ведь я даже не смотрела в сторону отца.

— И кто-то видел вас? Чтобы подтвердить ваши слова?

— Только если драконы. Ночь же…

Кириана я не считала. Он видел совершенно другую девушку. Хвала Ксалосу!

— Она врет, магистр Йорнак, — комендант чуть ли не шипел от злости. В пару шагов он оказался около стола и навис надо мной. — Когда я вас увидел, вы бежали. А потом произошел взрыв!

Я невозмутимо подняла голову и посмотрела на мужчину.

— Я бежала, потому что замерзла и хотела поскорее попасть к себе. И, — добавила, предугадывая следующую нападку. — Через холл академии сделать это было быстрее. Вы, между прочим, тоже находились не в общежитии, — колкость с моих губ сорвалась прежде, чем я успела ее остановить. Ох, зря я это сказала. Или нет?

— Это на что вы сейчас намекаете? — взвизгнул Козл, отчего его глаза стали шире, а на шее вздулась венка.

— Ни на что! Я просто говорю очевидные вещи.

— Кого ты прикрываешь, говори! Я знаю, что ты врешь!

— Никого! Может, вы сами что-то скрываете и пытаетесь обвинить меня?

— Хватит! — декан не выдержал и стукнул по столу кулаком, и мы с комендантом тут же повернули свои головы в его сторону. — Что за спектакль вы тут устроили? Козл, вы то куда ругаться со студенткой⁈ А вы, Элис Таккорт, должны уважать старших. Мы на вас не нападаем, а пытаемся разобраться в случившемся. И никто вас еще ни в чем не обвинил, — декан тяжело выдохнул, словно истратил весь агрессивный запал, и устало произнес: — Что же мне с вами делать?

И в этот момент заговорил Монтогор. Его голос, спокойный и глубокий, прорезал тишину, словно молния густой туман.