Негоро перестал трепетать. Да и зачем, если все уже предрешено?

– Но… – сказал Горлогориус.

Негоро снова затрепетал, ибо у него появилась надежда.

– Ты являешься дублем одного моего старого знакомого, – сказал Горлогориус. – Не могу сказать, что я его сильно любил, да и он вряд ли когда-то испытывал ко мне приятельские чувства, однако мы всегда уважали профессиональные качества друг друга. К тому же в его гибели есть и доля, пусть совсем небольшая, моей вины.

Горлогориус замолчал, дав Негоро возможность переварить услышанное.

– Я знаю, что ты предпринял кое-какие меры, чтобы продлить свое существование после смерти Негориуса, – продолжил старый чародей. – И я знаю, что это за меры, и, уж поверь мне на слово, меня они никоим образом не остановят.

Негоро это прекрасно понимал. Горлогориус мог оторвать ему голову, даже не притрагиваясь к ней, одним только движением левой брови. Или правой пятки.

– Однако я решил дать тебе шанс, – сказал Горлогориус. – Поскольку некоторые твои действия, пусть ты этого и не осознавал, шли мне на пользу, я закрывал глаза на остальные твои художества… Короче, я решил не убивать тебя прямо сейчас.[103] У тебя есть возможность проявить себя. Что скажешь?

– Я готов, сэр, – отчеканил Негоро.

– Молодец, – одобрил его решимость Горлогориус. – Но на этот раз у тебя не получится отсидеться в сторонке. Ты отправишься в путь вместе со стрелком.

– Так точно, сэр, – сказал Негоро.

– Уйди с глаз, пока я не передумал, – буркнул Горлогориус, и дубль, совершенно справедливо посчитав, что он легко отделался, присоединился к Реджи.

– Пронесло, – констатировал он.

– Возможно, это еще не конец, – сказал Реджи.

– В любом случае сейчас я жив и крайне этим фактом доволен. Мы, дубли, умеем радоваться малому, ибо большого нам не дано от природы.

– Разумный подход, – согласился стрелок.

Тем временем Горлогориус обвел грозным взглядом ждущую своей очереди парочку.

– За сим прошу считать мой лимит милосердия исчерпанным, – заявил Горлогориус. – С вами обоими я церемониться не собираюсь.

– Э… могу ли я задать вопрос, сэр? – поинтересовался Чингиз-хан.

– Попробуй, – разрешил Горлогориус.

– Я не мог не заметить, что вы пришли сюда с зюйд-зюйд-веста. – Горлогориус нахмурился. Он не был силен в географии.[104] – Вон оттуда, – махнул рукой орк. – Дело в том, что там стояла лагерем основная часть моего войска, сэр.

– Стояла, – также в прошедшем времени ответил Горлогориус

– И мне бы хотелось знать, что стало с моими ребятами. Если можно, сэр, – добавил хан орков заискивающим голосом.

– Весьма похвально, что даже в такую минуту тебя беспокоит участь твоих соплеменников, – сказал Горлогориус. – Что ж, могу тебя заверить – они живы и здоровы. Пока.

– Спасибо, сэр.

– Впрочем, я уверен, что долго они в таком состоянии не пробудут, – сказал Горлогориус. – Видишь ли, я превратил их в свиней.

– В свиней?

– В свиней, – подтвердил Горлогориус. – Так что от них даже стало лучше пахнуть.

– Но почему?..

– Не думаю, что я обязан объяснять мотивы своих поступков, – сказал Горлогориус. – Но я скажу. За последние несколько недель твои архаровцы нанесли мелким крестьянским хозяйствам, расположенным неподалеку, огромный ущерб, и я решил немного его компенсировать.

Хан оторопел.

– Неужели крестьяне их съедят? – тихо ужаснулся Негоро.

– Думаю, что съедят, – сказал Реджи.

– Но они же разумные!

– Некоторые люди считают свиней разумными, некоторые отказывают в этом даже оркам, а некоторые аристократы не считают разумными простолюдинов, – заметил Реджи. – Полагаю, крестьяне вряд ли сообразят, куда делись орки и откуда в их округе развелось такое количество парнокопытных, а то, что не видно глазу, не способно повредить желудку.

– Это не так уж трудно сообразить, – сказал Негоро. – Я имею в виду, орки куда-то исчезли, зато откуда-то взялись свиньи… Это же просто, как дважды два.

– Местные жители не очень сильны в таблице умножения и дважды два для них не так-то просто, – сказал Реджи. – И вообще, заткнись. Я хочу дослушать.

– Раньше ты так со мной не разговаривал, – обиженно сказал Негоро.

– Раньше я на тебя работал, – сказал Реджи. – А теперь мы работаем вместе, и я больше не твой подчиненный.

Объяснение было исчерпывающим, и Негоро заткнулся.

– Но я думал, что мои орки вам еще понадобятся, – с обидой сказал Чингиз-хан Горлогориусу.

– Зачем? – удивился Горлогориус.

– Для антуража, – объяснил Чингиз-хан. – Я думал, ни одна финальная битва не обходится без полчищ орков, легионов зомби и чего-то в таком роде.

– Концепция изменилась, – сказал Горлогориус. – Решено обойтись без финального мочилова.

– Упс, – произнес хан.

– Предлагаю тебе выбор, – сказал Горлогориус. – Либо я оторву тебе голову и ты умрешь здесь и сейчас быстрой и относительно безболезненной смертью…

– Либо? – спросил хан, когда театральная пауза несколько затянулась. Первый вариант ему не слишком понравился.

– …либо ты можешь разделить участь своих соплеменников, – сказал Горлогориус.

– В качестве свиньи?

– Я думаю, в качестве кабанчика, – сказал Горлогориус. – Ты сможешь вдоволь набегаться по местным полям, лугам, лесам и прочим деталям ландшафта, прежде чем крепкие крестьянские парни возьмут тебя за окорока.

– Согласен, – быстро сказал Чингиз-хан.

– Быстро соображаешь, – похвалил его Горлогориус. – Умение быстро соображать понадобится тебе, когда начнется охота. Если повезет, сможешь прожить… сколько там вообще живут кабанчики?

– Не знаю, – сказал Чингиз-хан. – Но я постараюсь выяснить это собств… хрю. Хрю-хрю-хрмпф…

Одарив волшебника негодующе-испуганным взглядом своих маленьких поросячьих глазок, кабанчик неловко – сказывался недостаток опыта в передвижении на четырех ногах – убежал в сторону леса.

Питер Гриффин похолодел. Настал его черед, а учитывая, какая участь постигла Чингиз-хана, ничего хорошего ему не светило.

– Ты волшебник, – сказал Питеру Горлогориус, – мой коллега, член гильдии, поэтому с тебя спрос особый. Дубль может творить безумства, стрелок выполняет то, за что ему платят, но волшебник должен в первую очередь думать о глобальных последствиях любого своего поступка. А ты о чем думал?

– Меня заставили, – сказал Питер. – Я не хотел, но меня шантажировали…

Горлогориус сплюнул, метко попав Питеру на ботинок.

– Заставили его. – Если бы презрение могло превращаться в серную кислоту, от Питера не осталось бы даже зубов. – Его шантажировали. Да что ты за волшебник такой, если горстка орков, возглавляемых дублем покойного ныне человека, может вынудить тебя к чему-либо?

– Я специально внедрился в их группу, чтобы развалить ее изнутри, – нашелся Питер. – Саботаж, деморализация и все такое…

– Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, – сказал Горлогориус. – Как член Совета гильдии я должен тебя наказать.

– Как?

– Ты еще спрашиваешь? Твои преступления против вселенной, твое порочащее имидж волшебника поведение – все это заслуживает высшей меры наказания.

– Нет! – воскликнул Питер.

– Да, – сказал Горлогориус. – Дай мне свою волшебную палочку.

Питер заколебался.

– Или я буду вынужден взять ее силой, – сказал Горлогориус. – Поверь, тебе не понравится.

Питер нехотя залез в карман и отдал Горлогориусу волшебную палочку. Могущественный маг сломал ее о колено.

При хрусте магического дерева Питеру показалось, что он утратил какую-то очень важную часть своего собственного тела. Горлогориус выкинул обломки в траву, вынул из кармана собственную палочку и приложил ее ко лбу Питера.

– Сим отнимаю у тебя магическую силу! – сказал он, и сноп света ударил изо лба Питера, словно в черепе незадачливого мага включили прожектор.